Свет над океаном - Евгений Закладный
— Значит? — хором повторили несколько голосов.
— Остаётся допустить только одно: если античастицы — позитрон, антинейтрон, антипротон, как и фотон, появляются из «пустоты» и исчезают в «пустоте», они там уже были, туда и отправились. А к жизни в нашем отрицательном времени их вызывают мощные потоки энергии… И вот она, эта моя идея: мы ищем антимир, мир, в котором атомы состоят из позитронов, вращающихся вокруг антипротонов и антинейтронов, ищем где-то в глубинах Вселенной, а в действительности он… внутри нашего собственного мира, но существует в другом, положительном времени. Атомы и антиатомы соприкасаются друг с другом не в одной точке, а проникают друг в друга…
— Невозможно! Глупости! — вскакивая с кресла, заорал Саркисян. — Об аннигиляции забыла? Позитрон, столкнувшись с электроном, уничтожит его и себя, образует гамма-лучи, а соседство протона с антипротоном — это вообще… вообще… — Саркисян даже задохнулся от негодования, развёл руками, потряс шевелюрой и сел, так и не найдя слов.
Мэри, склонив голову набок, внимательно смотрела на него, слов но изучая, а Горов невольно залюбовался девушкой: он был уверен, что сейчас под этим высоким и чистым лбом идёт напряжённая работа мысли, — но как она умудряется не хмуриться, не выдавать своего волнения?
Однако же вот мы с тобой не уничтожаем друг друга, улыбнулась девушка. — И знаешь, почему? Нас разделяет некоторое расстояние, и ничто не мешает каждому из нас придерживаться своей точки зрения.
Самолюбивый Саркисян воспринял эту аналогию как намёк на его тугодумие, обиженно умолк. Мэри, казалось, прочла его мысли, и улыбка её стала ещё светлее.
Напрасно обижаешься, Вартан: ты не понял меня. Просто я хотела напомнить тебе о громадных расстояниях, которые разделяют крохотные электроны и позитроны. Галактики, насчитывающие сотни миллиардов звёзд, входят друг в друга, словно тончайшие кружева, столкновения между звёздами — величайшая редкость. Такую же устойчивость могут приобретать и взаимодействия между атомами и антиатомами, проникающими друг в друга: вероятность столкновения электрона и позитрона оказывается ничтожно малой… Впрочем, это всегда можно проверить, высчитать. Разумеется, чем тяжелее атом, чем больше нуклонов входит в состав его ядра, — тем выше вероятность таких столкновений. Это мы и наблюдаем в радиоактивных элементах, где взаимодействие между атомами и антиатомами приводит к рас паду и выделению громадной энергии. Мне думается, что при определённом «утяжелении», при получении искусственным путём всё более тяжёлых трансурановых элементов, последует новый качественный скачок: во взаимодействие вступят ядра атомов и антиатомов, начнётся аннигиляция… Ты уже не сердишься? Вот и хорошо… Но я забралась с этими рассуждениями совсем не туда, куда собиралась, и моя идея совсём не в этом. Я только хотела помочь Пете улететь в будущее, не развивая этих ужасных скоростей и не покидая стен вашей лаборатории.
— А что я должен сделать? — как-то совсем по-детски спросил Кочетков. Горов подавил улыбку.
Мэри внимательно посмотрела на Кочеткова, потом перевела взгляд на Горова, — она будто не решалась произнести вслух то, о чём думала. Горов понял, кивнул ободряюще: «Это же только игра — игра в гипотезы!»
— Есть люди, которые так же легко и просто воспринимают события, текущие в положительном времени, как мы — в отрицательном. Два времени текут навстречу друг другу… Мне кажется, Петя, что если в тебе, в твоём разуме и чувствах есть хоть искра способности ориентироваться, видеть в положительном времени, при сильном желании это может сослужить большую службу…
Горову показалось, что в мозгу его сверкнула какая-то ослепительно точная, верная мысль, но он не успел ни схватить, ни развить её. Стараясь сосредоточиться, он прикрыл глаза, опустил голову. Но откуда-то вдруг появились совсем другие, непрошеные мысли, с назойливостью крохотных буравчиков принялись сверлить мозг: «Там — Саммерс… Он ждёт решения».
Тяжело поднявшись, он прошёл среди притихших, напряжённо прислушивающихся к собственным мыслям людей, и снова ему показалось, что его ухода никто не заметил.
9. Сомнение
Ни один из членов «клуба одиннадцати» не знал того, что знал Киви, ни один из них не был подготовлен к тому, чего ждал и во что не верил молчаливый ихтиолог.
Вот почему, когда над океаном блеснул яркий огонь, Киви бросился разыскивать капитана. Одна и та же мысль неотступно сверлила его мозг: «Негодяи! Значит… посмели! Посмели!»
Ничего не видя и не слыша вокруг, он метался по кораблю, стараясь как можно скорее отыскать Грифса — своего единомышленника, капитана и хозяина «Везувия», вместе с которым они решились пойти на это рискованное, но, по глубокому убеждению обоих, совершенно необходимое предприятие.
Поиски ничего не дали. У Киви создавалось такое впечатление, будто капитан умышленно избегает встречи с ним: везде его «только что видели», но куда он направился — никто не мог сказать достоверно.
Киви не задумывался сейчас над тем, что капитан стремится сделать всё возможное, чтобы предотвратить гибель «Везувия», — но что может сделать один человек в таких обстоятельствах? Первый помощник отдавал из рубки управления весьма толковые распоряжения, и капитан довольно ухмылялся, прислушиваясь к уверенным интонациям его голоса, однако сам решил находиться в самом ответственном месте — поближе к реактору.
Здесь и нашёл его в конце концов Киви.
— Посмели! — выпалил наконец он мучившее его слово.
Капитан сочувственно кивнул.
— Я тоже не верил в это.
Потом они многозначительно помолчали.
— Больше всего меня беспокоят манипуляторы реактора, — сказал капитан. — Оборудование поставляла компания «Дженерал Электрик».
— Нужно было
