Норман Спинрад - И вспыхнет огонь

189 дней до часа "ч"...

Ну, надавал я своим компаньонам по мордам! И поделом, другого обращения эти аферисты не понимают. Как они со мной обошлись, думаете, лучше? Втерлись в доверие, обвели вокруг пальца, а потом и на шею сели. Сначала-то, когда им надо было заманить меня, они сулили золотые горы.

- Двадцать процентов чистой прибыли твои, Херм, - напевали.

- Все наши артисты, все декорации в твоем распоряжении, Херм, твердили.

- Мы тебя сделаем миллионером, Херм! - обещали.

А я развесил уши, как последний дурак, потому что сидел на мели, и подписал с ними договор, не прочитав мелкого шрифта. Откуда же мне было знать, что эти грабители взвалят все налоги на меня? Превратили "Американскую мечту" в телестудию, гребут денежки, я же работаю как негр и не свожу концы с концами. Проходимцы, мошенники, разорили, пустили по миру, да еще и помыкать хотят, указывают, кого я должен ангажировать в свое заведение.

- Иди договорись с "Четырьмя всадниками", - посылают они меня. - Их группа сейчас поет в "Мандале". Мы хотим показать ребят в программе "Вечер в "Американской мечте". На них все рвутся.

- Ага, - отвечаю, - рвутся. Стало быть, и влетят мне эти самые "Всадники" в копеечку. Пардон, -- говорю я им, - ничего не выйдет.

Но они опять суют мне под нос контракт - еще один пункт мелким шрифтом! Ей-богу, теперь я всегда буду читать договоры под микроскопом. И что вы думаете! Оказывается, я _должен_ приглашать всех, кого мне велят мои компаньоны-телевизионщики, и при этом нести все расходы. Тьфу, да подавитесь вы своими "Всадниками"!

Нечего делать, пошел я в "Мандалу" уламывать этих хиппи. Явился туда уже в половине первого, решил поменьше толкаться среди тамошнего сброда. Бернстайн купил прогоревший актерский клуб на Стрип, сломал внутри все стены и перегородки и натянул что-то вроде огромной палатки из белого холста. Снаружи - проекторы, юпитеры, динамики и всякая электронная чертовщина, внутри похоже, будто ты со всех сторон окружен киноэкранами, - натянутый вокруг холст и голый пол, сцены и той нет, какая-то площадка на колесиках, на ней вкатывают и выкатывают выступающих. Дешевка отчаянная.

Сами понимаете, настоящая публика в такой сарай не пойдет, тем более что рядом функционирует "Американская мечта", на которой наживаются мои компаньоны, будь они трижды прокляты. Собираются в "Мандале" немытые хиппи, которых я бы к себе и на порог не пустил, и пижоны-старшеклассники, которым, видно, кажется, что в этом кабаке они приобщаются к красивой жизни. Идет бойкая торговля наркотиками. Полицейские это место не жалуют, во время налетов здесь хватают закоренелых смутьянов. Вертеп, настоящий вертеп. Предпоследний номер кончился, "Всадников" еще не выкатили, оставалось наблюдать набившихся в эту идиотскую палатку хиппи: добрая половина уже основательно нагрузилась героином, марихуаной, амфетамином, ЛСД и прочим добром, работающие под хиппи школьники тоже почти все на взводе, задираются, несколько сумасшедших черномазых того и гляди начнут драку с полицейскими. Все стоят и чего-то ждут, и глаза у них горят от нетерпения. Я держусь поближе к выходу - на всякий случай, ибо береженого и бог бережет.

Вдруг освещение в зале гаснет, мрак - будто эти жулики-телевизионщики открыли передо мной свою душу. Я хватаюсь за бумажник, народец тут такой, поди поручись, что никто не полезет в карман. Да, так вот, темень хоть глаз выколи. Проходит пять, десять секунд, и мне начинает казаться, что вроде бы по моему телу что-то ползет. Ага, смекаю, инфразвуковые фокусы, потому что хиппи замерли, не шелохнутся и тишина вокруг стоит мертвая.

Но вот из огромных динамиков падает удар, такой громкий, что я чуть не оглох. Потом другой, третий, они падают медленно-медленно и тяжело, гулко - наверное, так стучит сердце у кита. Ползущий по мне инфразвук начинает содрогаться в такт с этими ударами, и я сам превращаюсь в это огромное дурацкое сердце, которое бьется здесь в темноте.

В луче темно-красного света, такого густого и плотного, что его и светом-то назвать трудно, возникает сцена, которую за это время успели выкатить. На сцене - четыре молодчика в черных балахонах, и этот безобразный красный свет заливает их, как кровь. Бр-р-р, страсть. Бум-ба-бум... Бум-ба-бум... Сердце все отстукивает свои удары, по телу ползет и ползет эта инфразвуковая дрожь, и хиппи глядят на "Всадников" как загипнотизированные куры.

Ритм сердечных ударов подхватывает контрабас (поглядеть на парня, который на нем играет, - испугаешься: бандит, законченный уголовный тип). Дум-да-дум... Дум-да-дум... Оглушительная дробь барабана. Надсадные, хватающие за душу аккорды электрогитары - вопли растерзанной кошки. Уэнг-ка-уэнг... Уэнг-ка-уэнг...

Ух, пробирает прямо-таки до костей, до самой печенки. В ушах словно стучит паровой молот. Все раскачиваются в такт ударам, я раскачиваюсь вместе со всеми... Бум-ба-бум... Бум-ба-бум...

И бессильным, предсмертным хрипом хрипит гитарист:

- И вспыхнет огонь... И вспыхнет огонь...

Парень за световым пультом начинает колдовать на своих кнопках, и стены палатки освещаются: меняя цвет, по ним ползут снизу вверх кольца света, у самого пола они синие, чуть выше становятся зелеными, зеленый переходит в желтый, желтый в оранжевый, а оранжевое кольцо смыкается на потолке в красный круг неоново-противоестественной яркости. Кольцо успевает обежать палатку ровно за один такт.

Господи, что же это? Меня мерно, в такт ударам сжимает какая-то сила, словно я тюбик с зубной пастой. Невыносимо, череп мой сейчас разорвется!

А темп становится все быстрее. Те же удары, похожие на удары сердца, та же дробь барабанов, те же аккорды электрогитары, те же переливающиеся кольца света, те же заклинания "И вспыхнет огонь! И вспыхнет огонь!", и инфразвуковая, ползущая по телу дрожь, и рвущее струны пиццикато контрабаса - все то же самое, только немного быстрее... быстрее, быстрее!

Еще минуту - и я не выдержу. Сердце сейчас выскочит из груди. Строчит нескончаемая пулеметная очередь барабана, кольца света втягивают меня по стенам вверх, в красную неоновую воронку...

Это конец, конец! Звуки, цвет, свет - все слилось в бешеном вихре, и голос уже не хрипит, а рыдает, и стук сердца - гром, и дробь барабана стон, глухо всхлипывает гитара, и меня нет, нет, я распадаюсь на атомы, исчезаю...

Стены и потолок палатки вспыхивают. Я слепну от неожиданного света.

Динамики выбрасывают в зал звук такого мощного взрыва, что я чуть не падаю с ног.

Я чувствую, как всего меня выдавливает через лопнувший череп - боже мой, до чего же это приятно...

Потом:

Грохот взрыва переходит в гул.

Лучи прожекторов сбегаются в одну точку на потолке, все остальное погружается в темноту.