Сергей Синякин - Шпион божьей милостью, или Евангелие от ФСБ

— Архиепископ? — удивился Сатана. — За что же его к нам? Вроде не по чину…

— Прелюбодействовал, Владыка! — доложил блоковый.

— Бабник, говоришь? — Сатана с любопытством вгляделся в безумное лицо толстомясого архиепископа, продолжавшего выпрыгивать из бурлящего кипятка.

— Такой озорник, Владыка! — хихикнул блоковый. — Скотиночки симпатичной не пропускал, не говоря уж о прихожанках. От СПИДа и помер.

Сатана хмыкнул, и свита, окружившая его почтительным полукругом, угодливо подхватила смех.

— Занятное у него, должно быть, досье, — сказал Сатана и лениво шевельнул когтем. Рядом с Владыкой Ада возник услужливый Ваальберит с раскрытой записной книжкой. Он был генеральным секретарём Ада и стоял во главе службы архивов. Шутки ради на заседаниях, назначаемых Сатаной, он всегда появлялся в образе архиерея.

— Подготовь мне досье на этого типа, — приказал Сатана. — Полистаю на досуге. И скажи своим канцеляристам, чтобы на фотографии не скупились!

— Будет исполнено. Владыка! — Ваальберит отступил, делая в записной книжке лихорадочные пометки.

Блоковый, улучив момент, накрыл котёл тяжёлой чугунной крышкой, и вопли истязаемого стали почти не слышны.

Оживление прошло.

Сатана угрюмо оглядел обшарпанные стены пыточного зала, покрытые многовековой копотью котлы и снова нахмурился:

— Серость! Убогость! Срам!

Не закончив осмотра, Сатана направился к выходу. Свита нестройной толпой поспешила за повелителем.

Блоковый вытер выступивший между рогами пот, с ненавистью лично подкинул несколько лопат угля и серы под котёл грешника, а от себя всыпал ему через клапан в кипящую воду горсточку жгучего кайенского перцу — пусть повоет, тварь сластолюбивая! С Повелителем Ада шутки плохи — попадёшь под горячую руку, разжалует из блоковых в рядовые надзиратели, вечность тогда тебе на Холодных складах контролировать грешников, что уголь и серу разгружают!

Сатана между тем прошёл в свои апартаменты, поджав хвост, сел в кресло, вытянул нижние лапы и, разглядывая лакированные копыта, погрузился в мрачные размышления.

Надоело все. Вонь эта серная надоела, вопли грешников в ушах стояли, а жалобы чертей вообще поперёк горла были. Светлой жизни хотелось Сатане, как в детстве, на небесах. И от детских, ещё ангельских воспоминаний Сатане стало так горько, что он позвонил в колокольчик и сказал вошедшему Адрамелаху:

— Иуду ко мне. Немедленно!

3

Полковник Двигун стоял перед зеркалом, угрюмо разглядывая кривые жёлтые клыки и нервно стригущий воздух розовый пятачок, трогал лапами витые рожки, вертел хвостом и всё более мрачнел. Не нравилось полковнику его новое обличье. Да и кому такое обличье могло понравиться?

Но ещё больше Сергею Степановичу не нравилось задание Бога. Однако выбирать не приходилось. Прошлые грехи лежали на плечах его погонами с двумя просветами. Прощение, как и райское блаженство, ещё требовалось заслужить. Впрочем, было в полученном задании что-то льстящее его самолюбию. Обмануть самого Сатану! А главное, в случае успеха грешник Двигун вполне мог рассчитывать на звание святого!

— Любуешься? — Архангел Гавриил брезгливо перешагнул хвост новоявленного демона, с видимым отвращением оглядел его клыкастую морду. — Красавчик, красавчик, нечего сказать.

Он поправил образок на груди.

— Пора, полковник!

— Как — уже?! — Пятачок Сергея Степановича нервно шевельнулся.

— А ты думал, что вечно будешь здесь нектар сосать? — усмехнулся в бороду архангел. Он оглядел понурую фигуру новоявленного демона, метущего хвостом по полу, и подбодрил подопечного: — Не дрейфь, полковник! Все у тебя получится. Таких прохвостов я ещё не видывал. Уж если ты не справишься, другим за это и браться не стоит. Я Богу так и сказал!

Архангел покровительственно похлопал демона по косматому плечу.

— Присядем на дорожку?

Присели.

Однако торжественного молчания не получилось. Двигун нервно дёрнулся и, щёлкнув клыками, попытался достать раздражавшую его блоху.

— Пора, — с сожалением сказал он. — Всё равно не отсидеться.

— Это ты правильно, — похвалил его архангел. — Как ни крутись, а дело делать надо!

Чистилище располагалось на пересечении пространств, и в Горловине свистел ветер времени. Сергей Степанович Двигун промёрз и злобно ругался. Сейчас ему хотелось быстрее добраться до Ада и согреться у первого же котла. В более отдалённое будущее полковник, будучи прагматиком, никогда не заглядывал.

Эшелон с серой был похож на бриллиантовую комету, несущуюся из космической тьмы в узкую Горловину. Полковник с трудом догнал его и, пытаясь уцепиться, едва не лишился хвоста и одного рога.

Оказавшись на площадке, Сергей Степанович огляделся.

Как и ожидалось, поезд повернул к Аду. Мелькнули жуткие морды пограничных херувимов. Стороной пролетел Полуночный Ангел с контрабандным нектаром или даже амброзией, которую он выменивал на нектар у олимпийских богов. Трепеща крылышками, на выход из Чистилища пролетел Голубь с веточкой мирры в клюве. Старый греховодник торопился на очередное свидание.

Показались мрачные закопчённые строения. Из-за языков багрового пламени Ад был похож на металлургический завод.

Мелькнул покорёженный семафор, потянулись серые от пыли станционные строения «Ада сортировочного», как значилось на перекошенном трафарете.

На станции поезда ожидали прибывшие на разгрузку серы грешные души. Полковнику показалось, что в толпе он узнал знакомые лица. Но если рассуждать по совести, где ещё было находиться его друзьям и товарищам?

4

Скука одолевала Сатану.

Он полистал досье архиепископа и брезгливо отбросил его в угол. Ну грешил, ну скотоложничал святой отец. Что с того? Даже цветные фотографии, изобильно иллюстрировавшие грехи архиепископа, не развеселили Князя Тьмы. Грязной свиньёй смотрелся на фотографиях святой отец. Грязной свиньёй, а не грешником.

Сатана положил лапы на стол и внимательно оглядел когти. Пора было опять отправляться к парикмахерше из «Кич-Жоржа-Куафюр». Впрочем, чего греха таить — не в Раю же! — нравилось Сатане заглядывать к этой бойкой девице. К хвосту и копытам любовника парикмахерша относилась с полнейшим равнодушием, а рога иной раз. даже пыталась использовать в их интимных забавах. Ля фам, ля фам… Сатана усмехнулся своим воспоминаниям. И знал ведь он, отлично знал о девяти любовниках бойкой куаферши, и про шефа жандармерии знал, и про седенького кюре, и о моряках марсельских. И всё равно тянуло темнейшего князя к этой грешнице.