Кир Булычев - Два билета в Индию

— Пошли, — сказала Верка мужику.

Они поднялись и побрели к выходу из морга.

Люди расступились, лица их были внимательными и сосредоточенными.

Верка взглянула на мужика. Он был весь черный, даже волосы обгорели, и одежда — в клочья.

«Значит, и я такая же!»

— Как ты догадалась? — спросил мужик. Губы ему плохо повиновались.

— Я увидела в окне, — сказала Верка.

И в самом деле, их спасло то, что за секунду или несколько секунд до взрыва она увидела, что в низкое окно заглядывает детеныш. Он поднял руку, чтобы бросить гранату или что-то вроде гранаты.

Тогда объяснять было некогда. Верка поняла, что он сейчас это кинет!

— Кого увидела? — спросил усатый и закашлялся. Сзади громко трещало пламя.

— Кого? — переспросила Верка. — Одного ребеночка.

По высокой траве от лечебного корпуса к ним бежала Елена Борисовна.

— Господи! — кричала она. — Что случилось? Ну зачем ты туда пошла?

Будто Верка была виновата во взрыве.

Олега Владиславовича не было. Так и не пришел к воротам. Почему? Катастрофа какая-то! Ведь неизвестно, что делать, что можно говорить, а о чем лучше промолчать.

Верка чуть с ума не сошла. «Батюшки, я свихнулась! У меня крыша поехала!» Сказать это можно было лишь одному толстому очкарику по имени Олег Владиславович, хотя и он может притворяться. Все здесь притворяются.

Если у тебя крыша поехала или случилось психическое заболевание, бояться уже не стоит. Зачем бояться? Маленькие детеныши взрывают больницу, а в морге лежит девушка без внутренностей…

«Я ведь ребенок, правда? Мне хочется в куклы играть! Впрочем, я, наверное, преувеличиваю. В куклы мне играть не хочется, а хочется, чтобы кто-то умный и добрый купил мне компьютер, а еще лучше ноутбук, чтобы можно было в электричке играть…

Правда, в электричке у тебя этот ноутбук сразу же отберут — кто вступится за глупую пацанку?

О чем я только думаю? При чем тут ноутбук?»

Обняв Верку за плечи, Елена Борисовна повлекла ее за собой в приемный покой, там завела в душ, что-то спрашивала, но Верка плохо слышала. Она только кивала, соглашаясь.

В душе Елена заставила Верку раздеться. Тут и сестра Татьяна прибежала с пластырем и борной кислотой.

— Это газ взорвался? — спрашивала Елена Борисовна, будто хотела убедить Верку именно в этом.

Верка не отвечала. Ей было немного смешно — ну откуда в морге газ?

— Там баллон стоял, — догадалась Елена Борисовна. — Правда?

Только тут Верка смогла заговорить и сказала:

— Не знаю. Я не видела.

— Это было для тебя неожиданно?

— Неожиданно.

— Вот тут посмотрите, Елена Борисовна. Ее стеклом порезало, — сказала Татьяна. — Может, шовчик наложим?

— Обойдемся, — поспешила ответить Верка. — Только это не газовый баллон.

— Ты переволновалась, Верочка, — сказала Елена.

— Я видела.

— Таня, — сказала Елена, — там в шкафу халат Гуськовой висит. Она у нас маленькая.

— А носки я ей свои дам, — подхватила Татьяна. — У меня есть вязаные, на случай холодов.

Татьяна убежала — крепенькая, будто выточенная из пробки.

— Ты уже большая девочка, — сказала Елена Борисовна, — и не очень счастливый человек. Поэтому ты должна понять: вся история с погибшей женщиной, а особенно после взрыва — слишком сложна, чтобы в ней разобрался наш сельский детектив. Скорее всего, он тебе не поверит. В худшем случае заподозрит тебя в каких-то кознях. Но в любом случае к разгадке мы не приблизимся.

Верка кивала, не глядя на Елену. И не могла решить, говорить ли ей о детеныше с гранатой.

— У тебя есть с кем посоветоваться? — спросила Елена.

— Он почему-то не пришел, — сказала Верка. — Я его ждала, он у ворот обещал меня встретить.

— Я не спрашиваю, кто этот человек. Надеюсь, ты мне сама расскажешь… что сочтешь нужным.

Пришла Татьяна, в руке носки, через руку — белый халат.

— Я зайду к бабе Элле, — сказала Верка.

— А потом Ванечка отвезет тебя домой. На своей «восьмерке», — сказала Елена Борисовна.

— Ой, как здорово!

— Не ехать же тебе в электричке в одном халатике! — сказала Татьяна. — Конечно, подвезет!

Елена дошла с Веркой до палаты, чуть придерживая ее под локоть на всякий случай.

Глава 7

В бабиной палате царила паника.

Сама баба Элла сидела на кровати, свесив босые ноги, и громко требовала:

— Кто-нибудь, в конце концов, даст мне ответ: где моя внучка? Что вы с ней сделали?

Увидев Верку, баба Элла тон не сбавила.

— Я слышала ужасный взрыв! — заявила она. — Почему мне никто ничего не рассказывает?

— Да здесь она! — крикнула Клавдия Семеновна.

— Я здесь, бабушка! — поддержала ее Верка.

— Тебя что, ранило? — опомнилась баба Элла.

— Нет, я целая.

— А почему тогда в одном халате?

— У меня платье порвалось.

— Да ты что, с ума сошла? Ты понимаешь, что оно у тебя последнее? У меня нет денег тебе каждый день по новому платью покупать!

Бабушка входила в раж, будто залезла на высокую трибуну. Сейчас начнет кого-нибудь разоблачать.

Елена Борисовна, будто заранее знала, заглянула мимоходом, пробегая по коридору, и сказала:

— Девочка совершенно ни в чем не виновата!

— Да уж, разумеется! — откликнулась баба Элла. Она посмотрела на Верку, как Наполеон на блоху, и приказала: — Садись и смотри.

Верка села. Баба Элла протянула ей фотографию, небольшую, поляроидную. И зашипела, предупреждая: показ секретный!

Верка сразу узнала фотографию. Ее показывал милиционер, а потом, видно, забыл взять.

— И что? — спросила Верка.

— Неужто забыла?

— Я ее видела?

Верка сразу встревожилась, как заяц, который почуял волка, но еще не догадался, с какой стороны он идет.

— Папаню знаешь? Ну, Папаню?

— Еще бы не знать.

Баба говорила шепотом, чтобы не слышали соседки по палате. Правда, почти никого не было, а Клавдия Семеновна торчала у окна, смотрела на пожарную машину.

— Он же ее из Северодвинска привез! У лейтенанта увел! Это так судили, что его оттуда выселили, а может, и сам убежал. Точно не знаю, чужие дела меня не интересуют.

«Вот именно, — подумала Верка. — А что же тогда тебя интересует?»

— Как ее зовут? — спросила Верка.

У нее уже зародилось подозрение. Она же не дура, простите.

— Ее? У нас фотография должна дома быть. Она с Маринкой и этой, ну как ее… Устиновской! Три боевые подруги!

— Как? Ее? Зовут?