Андрей Дмитрук - Морская пена

Оставив полдюжины костров над рекой, поредевшая цепь танков упорно ползла к горизонту. Там, за краем равнины, что-то клубилось, вспыхивало, перебегало огнями. И надо всей наземной суетой величаво висела в зените странная туча, сущий кочан капусты на массивном лохматом стебле. Разбухший край тучи пересекали белые следы боевых "стрел".

Потом появился город. В мелькании черно-рыжих плешин, сквозь пляску царапин увидел Вирайя, как всеми окнами озарился изнутри многоэтажки дом. Будто падающая штора, медленно осела передняя стена. Водопад обломков, балок и праха накрыл несколько бегущих фигурок...

Снова скачут ржавые пятна - следы нескольких веков хранения... Вот окоп, а в нем - солдаты. Темные от грязи и копоти лица, каски со змеей. Солдаты лихорадочно кормят снарядами громоздкое оружие, отскакивают - и орудие содрогается, как в приступе падучей. Другие солдаты - с руками и головами, обмотанными кровавым тряпьем,- сидят в длинной глубокой траншее, в дождевой хляби, и выскребают ложками дно котелков...

...И снова, клубясь и пенясь, вздымается эта странная туча на толстом растрепанном стебле. Только теперь она вырастает из морских глубин; чудовищный вал легко опрокидывает оскаленные пушками, многоярусные военные корабли.

Когда Савитри, историк Ордена, выключила равнодушно проектор, Вирайя долго не мог говорить, не мог подняться из глубокого кресла. Стальные, огненные монстры, сшибаясь в поединках, топтали, как хрупкую траву, своих создателей.

Гордая, нелюдимая, насмешливая Савитри еще там, на Черном Острове, почему-то взяла под покровительство Вирайю. Может быть, мятущаяся душа архитектора были чем-то сродни ей. Теперь в свежевырытом убежище, под гранитной толщей Меру - Горы Единого, она впервые показывала другу древние полуистлевшие кинопленки. Аштор глупо, истерично ревновала Вирайю к Санитри. Сегодня она с утра закатила ему скандал, хотя и знала прекрасно, что никак не может он взять ее на просмотр. Все-таки Аштор имела лишь предварительное посвящение Внешнего Круга - ниже стоял только раб.

Разумеется, как все Избранные, Вирайя с детства знал о кровопролитной и славной Войне Света и Тьмы, о том, как девятьсот лет назад некая северная держава, ранее бывшая колонией Островов Блаженных, обрела самостоятельность и стала накапливать гигантские арсеналы. Пришлось Избранным поломать головы, изобретая все более страшные виды оружия. Неустойчивое равновесие тянулось более века. Наконец северяне нанесли коварный удар. Их десант был перебит: в ответ силы Тьмы потопили флот Империи. С обеих сторон взмывали стаи Сестер Смерти. Островам посчастливилось уцелеть. Северная страна вымерла полностью; позднее это изображалось, как великая победа сил Света. Имя главного военачальника северян, пропавшего без вести, Круг запретил произносить. Его называли только Враг или Лжец...

Тогда-то живой бог и приказал истреблять все очаги культуры вне Архипелага. Чтобы никто и никогда не смог посягнуть на обитель Никем не рожденного, на Священную Расу... Цветущие страны были испепелены; Орден тщательно следил, чтобы нигде на планете не начали пользоваться парусом, компасом, жечь нефть или плавить руду. Распространение элементарных знаний пресекалось жестокими казнями.

Дети в школах зубрят пышиословные стихи о низвержении сынов Севера во главе с Врагом, посягнувшим на престол Вселенной. Стоят в городах колоссальные помпезные памятники, подобные тому, перед входом на Священный Стадион, где крылатый воин в солдатской каске, красуясь непомерными плечами и бицепсами, мечом высотой до груди прикалывает корчащегося чешуйчатого гада. Рассказы о временах славных походов и гениальных полководцев, великих воздушных сражениях и неумолимости Сестер Смерти отдавали мифотворчеством и казенным пафосом. Но выцветшие фильмы Савитри придавали мифам гнетущую, будничную достоверность.

...Это было позавчера. А сегодня Вирайя принимал внутреннюю отделку астрономической обсерватории. Убедившись, что работа отделочников не вызывает претензий, он вышел на площадку и нетерпеливым жестом отпустил вездеход.

От самых ног уходила вниз крутая каменная осыпь, бурыми клиньями рассекая полукольцо девственно-чистого снежного склона. Далеко внизу среди камней кустились нежные бело-розовые цветы, которые он давно хотел нарвать для Аштор. Вирайя постоял немного, примериваясь,- и поставил ногу на плиту, предательски покачнувшуюся.

Впрочем, осторожно спустившись на несколько шагов, он убедился, что качающиеся глыбы достаточно крепко сидят в своих гнездах. Молодому и ловкому человеку, каким был архитектор, ничего не стоило одолеть эту осыпь. Он продолжал слезать боком, иногда придерживаясь руками, но вскоре, почуяв безопасность, сделал один прыжок, другой... Может быть, никогда до сих пор не взвивался так легкомысленно черный, леденящий сердце плащ адепта Ордена!

Разогнавшись, Вирайя не смог остановиться сразу и нанес изрядный урон цветам. Бережно поднимая затоптанные стебли, он вдруг опять, в который раз, увидел, как вспыхивает, оседает и хоронит под собой прохожих громада дома. Дул пряный дневной ветер, бередя старые тревоги, сомнения, так и не получившие ответа. Почему Единый, держатель Мира, допускает такое? Ведь, если верить учению Ордена, древний Враг со своей армией тоже были творениями живого бога... Как же творение смогло восстать на творца? Как может космос, подвластный Диску, вдруг замахиваться страшным молотом над всей землей? Непонятно, непостижимо!

То ли Он, Никем не рожденный, склонен к самоубийству, то ли наслаждается муками смертных и, значит, сам заслуживает имя Врага, то ли попросту далеко не всесилен, а стало быть, недостоин такого поклонения...

Не так давно Вирайя торжественно доложил по радио Ложе Бессмертных, что строительство подземного города Меру полностью окончено. Тысячи комнат, выдолбленных в толще горы, ярусы коридоров, залы для собраний отделаны и меблированы. Запасы воды и пищи, топлива и медикаментов собраны полностью, включая резерв сверхглубокого бункера. Арсенал укомплектован, Священная Гвардия заняла посты, рабы всех специальностей и предназначений смиренно ждут господ...

А на следующий день он встречал самолет иерофанта. Прибыл тот самый тучный, отдышливый старец, который главенствовал при посвящении Вирайи. Он уже трижды посещал Меру, проверяя, как идут работы, и теперь должен был принять от имени Ложи готовое убежище. Опираясь на руки Вестников, верховный адепт долго одолевал ступени трапа. Затем сгреб своего питомца за плечи и принялся целовать с неожиданным пылом.

- Я всегда был уверен, что ты оправдаешь! - в самое ухо прохрипел Бессмертный. Сек наискось мокрый снег, и новая огромная звезда - начищенная серебряная медаль - сияла сквозь туман рядом с тусклым Солнцем.