Андрей Дмитрук - Морская пена

Шумно вывалившись вслед за командиром, опытные загонщики мигом поняли, что деревня покинута.

- Значит, поедем в Заозерную. Давно мы их не трясли! - сказал Матали.

- Оттуда родом Панду,- заметил один из солдат.

- Ну и что? - пожал плечами механик-водитель.- Его семью не тронем.

Индра невольно заглянул внутрь хижины, похожей на ободранный полураскрытый зонтик. Разглядывая жалкий ворох тряпья и циновок, грубые горшки, вылепленные без помощи гончарного круга, он в очередной раз подумал: как бы ни лютовали загонщики рабов, все-таки вдали от метрополии дает трещины стена между избранными и коротконосыми. Вот уже и любимчики появились: тот же Панду, коричневый слуга, восемнадцать лет подтирающий блевотину в столовых поста. Впрочем, стажеру такое положение казалось не слишком тревожным. Ведь в любом случае Избранный оставался Избранным, то есть самым умным, одаренным и храбрым существом на Земле. Кроме того, Индра сам симпатизировал Панду.

По команде стажера опять погрузились в осточертевшую душную машину, вытерли от пота подголовники сидений. Заскрежетал разбуженный двигатель, нехотя тронулись восемь пыльных колес. Когда машина достигла леса, Матали придержал ее, и пулеметчик прошил взлохмаченные конусы очередью зажигательных пуль.

К озеру, за которым стояла большая деревня, потащились по дну песчаного русла. В сезон дождей здесь бушевал поток, волоча вырванные деревья, а сейчас только воздушные потоки, словно блестящая фольга, струились перед транспортером, обнажая раскаленный песок. Потому-то зоркий Матали не увидел издали тонкую темную фигурку на дне русла: курчавый подросток с непомерными провалами глазищ преградил путь бронированному ящеру. Стоя на коленях, он молитвенно сложил ладони у подбородка. Зажившие шрамы на коже были яркими, словно коричневая краска сцарапана с белого гипса. Прямоугольная тень машины накрыла юношу и замерла.

Матали открыл люк, высунулся и заорал:

- Эй, Арджуна, что ты здесь лазишь, дуралей? Задавлю!

Наверное, он понял только собственное имя - уникальное для существа низшей расы, гордое имя одного из хрестоматийных героев Страны Избранных, полководца в Войне Света и Тьмы. Панду, отец юноши, в свое время был жестоко бит Рудрой за то, что осмелился так назвать ребенка. Но Арджуна, часто прибегавший на пост помогать отцу, оказался веселым, ласковым, смышленым пареньком; его громадные глаза так нежно и восторженно смотрели на белых демонов, что смягчился даже суровый начальник поста. Сам отец нескольких детей, по которым он тосковал целый год, от отпуска до отпуска, Рудра то пугал мальчонку пистолетом: "Пу! Пу!" - и смеялся до упаду, когда Арджуна, рыдая, валился ему в ноги, то учил песенкам и закармливал шоколадом...

Выслушав донесение Матали, украшенное, как обычно, непристойной руганью, Индра сам выглянул в люк. Ерзая коленями по красному песку, коротконосый так и рвался к транспортеру.

- У него кровь на шее, - сказал, присмотревшись, Матали.- Дело нечисто, парень что-то хочет нам сказать.

Громыхнули люки. Арджуну обступили, он затравленно завертелся на месте. Индра присел перед ним на корточки и спросил как можно мягче:

- Ну, так чего же ты хочешь?

Лицо, удивительно одухотворенное для получеловека-туземца. Точеный раскрыленный нос, высокие дуги бровей, а под ними - дикие, скорбные глаза, иссиня-черные вблизи, как грозовая ночь. Если заглянуть в них, остальные черты лица мгновенно расплываются. исчезают, словно весь Арджуна - это лишь пара глаз. И тем не менее, у него глаза ребенка. Как приковала их свернувшаяся змея, кусающая свой хвост,- золотой значок стажера! Индра внезапно вспомнил юного раба, которого затравил гепардом покойный дядюшка... Э, да у него действительно распорота шея!

- Да говори же, Арджуна, не бойся!

Нет, он слишком утончен от природы, чтобы вырасти послушным и добродетельным. Рот юноши прекрасно очерчен, однако нижняя губа намного толще верхней - примета жестокого сластолюбца. Неужели порезвился с туземкой от скуки какой-нибудь Избранный? В метрополии порча Священной Расы стоила бы жизни и женщине, и ее любовнику, а сын попал бы в государственные рабы.

Взгляды туземца и стажера встретились. Дрогнули, разомкнулись губы, красиво опушенные усиками. Арджуна энергично показал рукой в сторону озера:

- Не иди! Не иди! Деревня - там!..

Исчерпав запас подходящих слов, Арджуна вдруг наклонился и начал быстро, как зверек, рыть яму в песке. Вырыв, он перекрыл ее несколькими подобранными прутиками. А затем показал, как что-то подползает к яме, ломает настил и - о ужас!- проваливается.

- Т-ррр-ттт... - лепетал Арджуна, возможно, пытаясь воспроизвести шум двигателя.

И вдруг вспомнил самое главное, самое нужное слово:

- Деревня - убивать!

- Ах ты, перо тебе в задницу!- закричал, хлопая себя по бедрам, Матали. - Чтобы в нашем родном секторе...

Высказавшись, Арджуна ткнулся лицом в песок и длинными шоколадными пальцами накрыл голову. Вероятно, он улизнул от сородичей, чтобы предупредить белых демонов. Его пытались задержать, ранили... Заозерная теперь, понятно, тоже пуста, жители прячутся в чаще. В случае покушения туземцем на Избранного, - а тем более на целую группу, - устав предписывает действия, "по возможности поучительные для всего сектора". Это значит полное уничтожение десятков деревень, ковровая бомбардировка леса.

С другой стороны, Иидре, стажеру Внутреннего Круга, известно, что Ордену, как никогда, нужны рабы. Десятки, сотни тысяч рабов.

Что же делать?

Разве что командующий сектором вразумит: у него посвящение на две ступени выше, чем у Индры.

Стажер крепко потер ладонью лоб и сказал радисту;

- Соедини меня со штабом сектора, будем докладывать.

- А Рудре?

- Это орденское дело,- отрезал Индра.

Возбужденные солдаты полезли в машину, обмениваясь кровожадными предсказаниями. Индра ласково потрепал Арджуну по подбородку и вдруг приказал неожиданно для самого себя:

- Парня взять с собой. Рану промыть спиртом.

X

Речонка среди выжженной степи вздрагивала и испуганно прижималась к земле, как звереныш, застигнутый грозой. Шатались корявые черные столбы на берегу, остатки деревьев, словно рядом по земле били тяжелые молоты. Ни звука, ни красок. Под гнойным небом цепью ползут к реке плоские бронированные машины. Вот уже передние, маниакально вытянув хоботы орудий, вспахивают черную воду. Белые пенные крылья вырастают у машин при переправе. Опять беззвучно дрогнули обугленные стволы, гарью затянуло берег, и танк, уже рывший песок мокрыми гусеницами, остановился, выбрасывая из щелей башни жирный копотный дым.

Оставив полдюжины костров над рекой, поредевшая цепь танков упорно ползла к горизонту. Там, за краем равнины, что-то клубилось, вспыхивало, перебегало огнями. И надо всей наземной суетой величаво висела в зените странная туча, сущий кочан капусты на массивном лохматом стебле. Разбухший край тучи пересекали белые следы боевых "стрел".