Александр Лукьянов - Чёрная пешка

-Вот и великолепно. -подхватила Оги. -Тем более, что адмирал еще не выразил вам благодарность. Он просил нанести ему визит. Не возражаете, если зайду за вами с утра, скажем, в четыре часа и отвезу в Адмиралтейство?

-Разумеется.

Саракш, Островная империя

Белый Пояс, о.Дзасогу,

4 часа 65 минут, 4-го дня 3-ей недели Красного месяца, 9590 года от Озарения

-Вы получили специальное инженерное образование, Да?

-Это профессиональный интерес? Мне полагается отвечать исчерпывающе и абсолютно правдиво, барк-лейтенант?

-Перестаньте, Да. Я, действительно служу в разведке, но ведь никто этого и не скрывал от вас. Сейчас мы отнюдь не ведем служебной беседы. Обычный дорожный разговор.

Автомобиль стремительно несся по бетонному шоссе. Оги мастерски управляла им, смотреть на это было сплошным удовольствием. Ветер свистел за стеклами, дворники трудолюбиво стирали с лобового стекла холодные брызги.

-На Хабике снег лежит. - сказал Всеслав.

-Тут тоже зима в разгаре. -возразила Оги, -Только Дзасогу расположен гораздо южнее. Поэтому постоянно льют дожди.

-Южнее...Там, за океаном, мне довелось закончить обществоведческо-педагогический факультет. Здесь получил диплом специалиста по истории и филологии Цугазайского государственного университета. Как видите - типичный гуманитарий. А радиотехникой увлекался в армии и после увольнения. Что, как видите, пригодилось.

-Но, полагаю, с нашими вычислителями познакомились впервые. И вдруг такие ошеломляющие успехи в наладке сети "Дельфина"...

-Давайте без незаслуженных комплиментов в мой адрес, Оги, и без беспричинных обвинений по адресу ваших армейских электронщиков. Имперские вычислители, конечно, бесподобны, но принцип-то их работы универсален. В нем даже приезжий вроде меня может разобраться, было бы желание. Вот я и разобрался. Что касается устраненных сбоев... Быть может, стоило бы сейчас надуть щеки от важности и набить себе цену - вот, дескать, с кем дело имеете. Но раздуваться не буду. Неужели вы так и не поняли, наблюдая, что проблема на вашей базе была не технической (её я бы не смог разрешить), а сугубо психологической? Все дело всего лишь в свежем взгляде со стороны. Причина сбоя очевидна, она лежала на поверхности, а оператор ее не заметил, и, как следствие, не позволил заметить другим, только потому, что привык действовать по установленному шаблону, по параграфам инструкции.

-Как все просто. -даже ирония в словах Оги полностью скрывалась за неизменно ровной, вежливой интонацией.

-Мгм... -неопределенно ответил Всеслав.

Разговор прервался. Всеслав смотрел на проносящиеся за мокрым стеклом голые деревья с приплюснутыми кронами, темные массы вечнозеленого кустарника, желто-бурые ленты тростника на берегах ручьев и речушек. Небо сегодня было классически саракшианским: ровно-серым, без характерной для Архипелагов розоватости. Машина несколько раз ныряла в извилистые туннели, тогда Оги сбавляла скорость и включала фары.

Барк-лейтенант Задиха Оги имела все основания утверждать: "Все в полной норме, никаких нарушений режима секретности". Просматривая материал, содержавшийся в памяти вычислителей базы "Дельфин", ее подопечный Бидзанби Да был совершено равнодушен ко всему, что с точки зрения имперского контрразведчика, могло бы интересовать шпиона с Материка. Он не раскрывал папки с характеристиками вооружения, не смотрел карты проведенных и планируемых боевых операций. (Все это в большей или меньшей степени и так было известно на Земле - база "Саракш-1" и ее киберы-наблюдатели работали замечательно.) Раскрываемые же документы он крайне рассеянно окидывал взглядом, если требовалось, возвращал на головной вычислитель, либо тут же убирал с экрана. Причем все это происходило в стремительном темпе, который исключал всякую возможность запомнить что-либо. Иногда Бидзанби непроизвольно тихо позевывал, тут же спохватывался и виновато косился на Оги. Ему явно хотелось поскорее выполнить скучную работу и поскорее выбраться за пределы "Дельфина". Нет, никоим образом он не был похож на дорвавшегося до ценных сведений агента континенталов.

Сейчас новоиспеченный гражданин Островной империи Бидзанби Да сонно моргал, убаюканный монотонным гудением мотора, а в то же самое прогрессор Всеслав Лунин тщательно осмысливал все, что довелось узнать. Он сверх мыслимой меры устал за день "отладки вычислителя". Напрягая внимание, Всеслав впечатывал в память быстро мелькающие на экране большие фрагменты текста, таблицы и схемы. Они касались ведомства адмирала флотилии Багадая Гэ: управления обеспечением эффективности операций группы флотов "Ц".

Пятнадцать лет назад в своей статье[161] Лунин писал: "По древней поговорке один глупец может задать такой вопрос, на который не ответят и сотни мудрецов". Сейчас он мог ответить на тогдашние вопросы[162].

Например, каково место Белого пояса в экономике Империи.

Островитяне никогда и никоим образом не расценивали Белый Пояс как хозяйственный компонент своего государства. Понятие "вклад в экономику" тут звучит издевкой. Пожалуй, единственно эффективным в экономическом смысле видом деятельности вооруженных сил империи, не только окупающим себя, но и приносящим прибыль, являлись походы за рабами. А вот нефть, черный и цветной металлолом и прочее сырье, полученное в результате обмена (как, к примеру, на Хаззалге) имели такую высокую себестоимость, что доход от ввоза равнялся круглому нулю. Да и ввозили совсем ничего. Тогда как скудные военные трофеи, с хозяйственной точки зрения вообще были сущим саморазорением. Тем не менее, Империя рассматривала затратность и убыточность Пояса как нечто само собой разумеющееся, словно это был, скажем, закон всемирного тяготения, который нельзя отменить или скорректировать и к которому остается лишь приспосабливаться.

Островитяне считали совершенно естественным расходование огромных бюджетных средств на вооружения, на обслуживание инфраструктуры Пояса, на содержание военнослужащих. А аппетиты Белого Пояса были воистину солдатскими.

Вся собственность, сосредоточенная в Белом Поясе, принадлежала флоту и армии. Под словом "собственность" подразумевались не только субмарины и надводные корабли, снаряжение и вооружение. Это еще и все, что находится на родном берегу: жилищный фонд, бордели, кабаки, кинотеатры, бани с парикмахерскими, и т.д. Самоотверженные герои и витязи вооруженных сил находились на полном казенном обеспечении, получая денежное, вещевое и пищевое довольствие в прямо пропорциональной зависимости от звания, заслуг и стажа службы. Рядовые и младший командный состав получали не так уж много денег, поскольку их основные запросы и так обеспечивались бесплатно: обмундирование, питание, казармы-общежития. Поэтому, как правило, матросы и солдаты клали жалование в отделения сберегательного банка, которые были разбросаны по каждому из Белых островов. Но хотелось им порою отдохнуть во всю ширь простой матросской души. И вот морские пехотинцы, доблестные "океанские змеи", по возвращении из очередного набега на побережье уходили в увольнение, заглядывали в сберегательную кассу, снимали часть накоплений и устраивали набег теперь уже на публичные дома, залы игровых автоматов, собачьи бега и бары. А рафинированные офицеры из "морских рыцарей"? Те за свой счет после дальнего боевого похода могли посетить клубы, массажные и парикмахерские салоны, мини-кинотеатры, казино. Им не воспрещалось снимать отдельную квартиру. (Кстати, как и рядовым, только тем это, как правило, было не по карману). Можно было нанять в службе быта рабыню в качестве служанки и кухарки. Перечисленные статьи трат более чем исчерпывали незатейливые запросы армейцев. Доходы от этой "бытовой и обслуживающей отрасли" опять возвращались в бюджет Белого Пояса, частично (ненамного) смягчая его убыточность.