Веда Талагаева - "КАТРИОНА", ГОД 3217. КОСМИЧЕСКАЯ ЛЕТОПИСЬ (Главы 1 - 12)

- Он не сбежит, - сердито поглядев на подчиненных Плутона, сказал иридианин и сам повел телепата обратно.

Номер один, два и три остались у дверей ангара. Ферье глядел Лаврову вслед, обеими руками ероша волосы.

- Блин, что ж это делается? - пробормотал он.

- Нужен четвертый, - сказал Ланскис, - Может, Паук подойдет?

- А новый председатель? - спросила Зара.

- Ты, - ответил Ланскис, - Иначе я тоже выхожу из игры.

Решетчатая дверь камеры закрылась с металлическим дребезгом, щелкнул замок. Шаги охранника простучали по полу и удалились за дверь, в коридор. Лавров прошел к дальней стене и присел на жесткий матрас. В подвальном полумраке было тихо. За стенкой, в соседней камере Сато не подавал никаких признаков своего присутствия. Лавров вслушался в тишину вокруг и внутри себя. Вот как раз сейчас-то он и чувствовал желанное облегчение.

Вечером к нему зашла Зара. Она рассказала, что ее назначили новым председателем трибунала, а номером вторым стал Полянский.

- С вашим делом будет сложно соблюсти юридические формальности, - сказала она, - Кроме вашего признания материалов по нему практически нет, а единственный свидетель, который может рассказать лишь косвенные сведения, сам теперь входит в состав суда. Но мы запросили документы по партизанскому движению из военного архива в Тарате. На их получение уйдет пара дней, а вас мы, возможно, вызовем для дачи показаний. Вам придется рассказать подробнее о том, как с вами обращались в плену.

- Если нужно, я расскажу, - согласился Лавров, - Кстати, вам следует расспросить Полянского и о Сато. Его истязали гораздо хуже, чем меня.

Зара согласно качнула головой.

- Вам ничего не нужно? - спросила она мягко.

Она выглядела огорченной.

- Вы не осуждаете меня? - заметил Лавров.

Зара слабо улыбнулась.

- Я вообще мало кого осуждаю, - медленно, как бы раздумывая вслух, проговорила она, - Ну, кроме тех случаев, когда в людях уже ничего от людей не осталось. У меня это не сразу появилось. Но теперь, когда время проходит, все как бы отодвигается вдаль, и я смотрю на то, что случилось, со слезами, но без гнева. Я даже тех, кто сбросил бомбу на мой дом, не осуждаю, - она пожала плечами, как бы извиняясь за эти слова, - А что? Велели бы кому-то из марсиан бомбить города на Земле, они бы так же сделали. Война. Что против нее возразишь? Выбрасывать в космос надо тех, кто заставляет людей делать такие вещи, превращает их в животных, запуганных или озверевших.

Зара, возможно, хотела и еще что-то сказать, но задумалась и замолчала на полуслове, глядя поверх головы собеседника. Лавров не прерывал ее размышлений и тоже молчал, глубоко тронутый великодушием и мудростью, которые снова открылись ему в этой молодой женщине.

- Ферье сказал, что это заседание у него последнее, - добавила Зара, возобновляя разговор, - Хочет куда-нибудь уехать, попутешествовать. Он ведь до войны был фотохудожником. Решил попробовать начать сначала.

- Ну, слава Богу, - обрадовался Лавров, вспомнив вечернюю беседу в комнате Ферье, показавшуюся ему бесполезной, - Может, он не безнадежен. А этот чего там затих? - он скосил глаза в сторону соседней камеры.

- Сейчас посмотрю, - шепотом сказала Зара, смешно, по-детски, проползла на четвереньках и выглянула за простенок, разделяющий камеры.

- Спит крепко, как будто его оправдали и завтра выпустят, - вернувшись, шепотом сообщила она, - Нервы, наверное, не выдержали, вот и отрубился. А этот Хоши, прорвался-таки в камеру, сидит рядом, как сторожевая собака, и глаз не спускает. Они оба, оказывается, иридиане. Там до сих пор феодальный строй, и Хоши, утверждает, что служит его семье.

- Да? - удивился Лавров, - А мне-то показалось, что он просто влюблен в Сато по уши.

Они рассмеялись, негромко, чтобы не разбудить Сато.

- Приговор будет суровым, - отсмеявшись, серьезно сказала Зара, - Вы раскаялись и сознались в содеянном, и мы это учитываем. Я хоть и не стремлюсь обвинять всех и каждого, как уже говорила, но и отпустить всех без разбору не могу. Вины без наказания быть не должно.

Лавров молча наклонил голову, соглашаясь с ее словами. Зара выпрямилась и повела плечами, давая понять, что разговор окончен.

- Еще увидимся, - вздохнула она и ободряюще улыбнулась.

Утром в день оглашения приговора Лавров и Сато, разговаривая через стенную перегородку, играли в морской бой. За три дня, пока шли повторные слушания, они не сказать, что подружились, но вполне сносно общались, почти не ссорясь. В подвал часто наведывался Хоши. Убедившись, что Сато пока не собираются убивать, он умудрился заручиться доверием участников трибунала и охраны и даже получил разрешение ездить в город. Оттуда Хоши привозил разные нужные предметы бытового обихода и что-нибудь вкусное для Сато, который ел сладкое горстями. Гостинцы перепадали и Лаврову, за что он был благодарен сметливому иридианину.

- Вы убиты, - объявил Лавров, потопив последний корабль на нарисованном на стене квадрате с клеточками.

- Это все браслет из драгметалла, - проворчал Сато под нос, - Без него вы бы мне были не соперник.

- Что, умеете видеть через стену? - заинтересовался Лавров.

Он слабо представлял, на что способны такие уникальные существа, как предельные телепаты. То есть, нет, существом он Сато больше не называл.

- Нет, я просто прочел бы в ваших мыслях, в каких клеточках у вас корабли, - ответил телепат.

- Но это же запрещено, - возмутился Лавров.

- В карты жульничать тоже запрещено, - заметил Сато, - Но все, кто может, жульничают. Чем простое мошенничество лучше телепатического?

"Тем же, чем простое преступление отличается от преступления с использованием телепатии, - подумал Лавров, - Ничем".

- В любом случае вы проиграли, - сказал он вслух.

- И что я должен делать? - в вопросе Сато сквозила настороженность.

- Как договаривались, - ухмыльнулся Лавров.

- Вы правда этого хотите? - фыркнул телепат за стенкой, - Вы не знаете, на что себя обрекаете. Ну, слушайте.

Он откашлялся, прочищая горло, и запел гимн Солнечного содружества. Лавров слушал, улыбаясь уголком рта. Вообще-то голос у Сато был неплохой и со слухом все в порядке. Он пытался изобразить серьезное и прочувствованное исполнение, но на середине куплета захохотал и не смог продолжать. "Мальчишка", - подумал Лавров, вспомнив слова Ланскиса. Сато перестал смеяться и замолчал.

- Нечего, если я спрошу? - сказал он уже без каких-либо признаков веселья, - На кой черт вы им все рассказали?

- По-вашему, раз меня не поймали за руку, можно было все скрыть? - с раздражением спросил Лавров.

- Но ведь никто не пострадал, - заметил телепат, - Стоило раздувать историю, выставлять себя злодеем, если все закончилось благополучно?