Константин Белоручев - Станция слепого командора

– Интереса не представляют, - отозвался Иван.

Рейнджер приподнял одну бровь.

– Это действительно так, - Стася бросила на Ивана подозрительный взгляд, который мог заставить поежится кого угодно. - Они все еще стоят там, где и раньше, но пару лет назад, когда ремонтировали электростанцию после одного из ураганов, всю электронику пришлось снять. А также аккумуляторы и многое другое.

Иван согласно кивнул.

– Отец никогда в этом не признается, - продолжала Стася, - но жизнь в колонии требует жертв. И подчас значительно более серьезных. Да, зато у нас есть флаер. Им давно не пользовались, отец…

Стася запнулась. Только и слышно от нее, что "отец", да "отец". Но теперь это в прошлом.

– Патрик был против. Но если они решатся…

– Не о чем беспокоиться, - Иван в очередной раз встрял в разговор, и так же бесцеремонно. - Скажите мне спасибо. Куда бы уж вам без меня!

– Тебе не нужно было ничего портить, - резко парировал рейнджер, надеясь хоть как-то сломить ненавистную самоуверенность человека, убежденного, что он всегда прав, причем только он и никто больше.

В отличие от Ивана, он не получал от происходящего ровным счетом никакого удовольствия. Но это был единственно возможный путь в данных обстоятельствах.

– Во-первых, я сделал все это ради вас, ну или почти ради вас, - быстро поправился Иван, заметив недоверчивый взгляд рейнджера. Под горячую руку правосудия диггеров попадать не хотелось даже за компанию. - А во-вторых, не надо драматизировать. Ничего необратимого, просто на ремонт понадобится некоторое время.

Когда уже никто не мог его слышать, Иван недовольно буркнул:

– Поблагодарили бы хотя бы… Стараешься, стараешься, а все ради чего?

Рейнджер вел вездеход всю ночь. Наутро его сменил Иван.

– Вот наш курс. Если заметишь что-нибудь странное, дай мне знать, договорились?

Иван отвлеченно кивнул.

– За дело, а я пока отдохну.

Отдохнуть, правда, рейнджеру не пришлось. Он только погрузился в нежные объятия полудремы, как к нему скользнула Стася. И заключила его в другие объятия, не менее нежные.

– Молчи, - прошептала она, страстно прижимаясь к нему всем телом. - Не надо разрушать то, что еще так хрупко и непрочно, и не стоит отказываться от…

От чего ему не стоит отказываться, рейнджер не узнал. Обжигающий поцелуй, ласковый шепот, нежная бархатистая кожа заставили его на время забыть об остальной вселенной.

– Не знаю почему, но врожденное чувство уместности подсказывает мне, что если я замечу что-нибудь странное, лучше не нарушать его заслуженный отдых.

Вездеход упорно полз вперед по ледяной равнине. Рейнджер не мог не заметить странные взгляды, которые Иван исподтишка бросал на Стасю. Ивана явно не устраивала ситуация, когда душевное тепло и ласка доставались только одному, причем совсем не ему.

К счастью, все возможности бунта были пресечены еще по пути туда, и у Ивана больше не возникало желания оспорить право на лидерство. Хотя соблазн был велик.

– Между прочим, кроме диггеров на планете еще есть поселения? А то что-то такое пару раз мелькало в разговорах, но очень смутно. Вроде жуткой тайны, которую все дружно пытаются забыть, но это у них плохо получается.

– Да, - рейнджер кивнул. - Было дело. Года четыре назад сход, но все знали, что за сходом стоял Патрик, отлучил от поселения небольшую группу бунтовщиков. На самом деле они просто хотели больше свободы.

– Оте… то есть, за этим стоял Патрик? - Стася смотрела на рейнджера с удивленно открытыми глазами.

– А ты не знала?

Стася медленно покачала головой:

– Но ведь среди них был Брайан, его жена и их маленькая дочка.

– От этого удара Летиция не смогла оправиться. - Согласно кивнул рейнджер. - И она никогда не простила Патрика.

Если Брайан - сын Патрика, а Летиция его жена и, соответственно мать Стаси… Иван ловил все с полуслова.

– После смерти Брайана мама сильно сдала, и ей оставалось недолго, - подавленно проговорила Стася, пытаясь справиться с жестокой правдой, которой обернулась вся ее предшествующая жизнь.

С еле заметным удивлением рейнджер посмотрел на Стасю:

– Брайан жив. Они с Галлой созданы друг для друга. А Лиз стала прелестной девчушкой.

– Живы? Все?

– Наверное, теперь ты для Патрика также мертва как и Брайан.

Стася медленно кивнула. Ее маленький мирок, где все было так правильно, так предсказуемо, рушился на глазах. Тем больше причин открыть новую страницу в дневнике жизни.

– Они борются за право на жизнь, хотя их слишком мало, около двадцати человек. Зато у них свой город Свободы, где они вольны жить по своим законам.

– Рейни, я хочу увидеть Брайана, - Стася пустила в ход все очарование, рассчитывая добиться своего.

– Лучше не пытайся, сейчас даже твои чары бессильны. Не говори, что у тебя вдруг проснулась любовь к мирной сельской жизни и ты вновь решила вернуться к природе. Все равно не поверю.

– Но я же не знала про Брайана…

– Да? - рейнджер набросил на лицо легкую гримасу удивления. - И что это меняет? Если их жизнь и отличается от того, к чему привыкла ты, то явно не в лучшую сторону. Они пытаются воссоздать на новом месте то, к чему успели привыкнуть, но только без Патрика. Хотя, нет. У них же есть Брайан, как я мог забыть!

Стася обиженно надулась, но не потому, что рейнджер отказался удовлетворить ее прихоть, а поскольку чувствовала его правоту.

Неожиданно Иван, выбравший на этот раз позицию стороннего наблюдателя, поддержал рейнджера, высказавшись в том роде, что извозчиками они не нанимались. Нет уж, увольте.

Теперь настал черед рейнджера удивляться. Надо же, наш агент всеобщего назначения в кои-то веки отказался от возможности получить новую информацию. Хотя, если разобраться, у него теперь одна большая головная боль: поселение диггеров - лакомый кусочек, только вот найди бы теперь покупателя!

До станции оставалось три дня пути, и это была последняя остановка. Морозный воздух обжигал легкие, голова кружилась из-за недостатка кислорода, который приходилось выискивать в разреженной атмосфере.

Кроваво-красный диск солнца тускло светил, не способный дать хоть капельку драгоценного тепла.

Единственным, кому прогулка доставляла истинное наслаждение, был Скаут. С радостным лаем он носился по ледяному полю, не замечая тех мелких неприятностей, которые обычно сопутствуют свободе.

Рейнджер с не менее счастливой улыбкой наблюдал как бесится его друг. Единственный настоящий друг.

Стася, закутавшись во все, что удалось найти в вездеходе, лишь ненадолго покинула уютную утробу ставшего домашним гролля. Вдохнув холодный воздух, она протестующе вернулась внутрь. Климат в поселке был более цивилизованным.