Станислав Коронько - Игрушка богов

Тимур шел, видел, что это такое, знал, как это называется, но не мог поверить себе. Это нереально, это видение, это обман зрения. Это не то, что есть на самом деле. Сейчас он выйдет и сооружение окажется слишком длинными футбольными воротами, какой-нибудь заготовкой под стену будущего дома, чем-нибудь еще. А то, что висит на перекладине, — просто мешки.

Они вышли из леса. Видение не рассеялось. Закатывающееся за деревья справа солнце прекрасно освещало холм слева. Его вершина была совсем близко, метрах в двадцати. На ней стояла виселица с длинной поперечной балкой. Очень длинной, ведь на ней должно было поместиться девять верёвок для девяти человек.

Даже с такого расстояния Тимур видел, насколько синими были их лица, как неестественно были вывернуты их шеи. Видел высунутые языки двух или трех человек. Заметил кружащихся над ними мух. Видел, что руки висельников были связаны за спиной, а на шеях висели таблички. Букв было не разобрать, но почти наверняка на них перечислялись их преступления, первым из которых шел разбой. Ксандер не ошибся- Марселло, Захара и их товарищей действительно казнили.

Покойников Тимур видел еще на Земле. И немало. Когда много времени проводишь на улице, а живешь рядом с проспектом, раз за год обязательно наткнешься на труп, который еще не успели убрать. Иногда «везло» дважды, а то и трижды. Поэтому мертвецы не вызывали у него отвращения, не особо его задевали. Просто кто-то умер. Это нормально, это случается каждую секунду.

Но девять сразу… Девять человек, которых видел совсем недавно, с которыми общался, — это слишком. Пусть они и не оставили приятных воспоминаний, пусть они заслужили это, пусть даже при новости об их смерти можно было позлорадствовать, но при виде их смерти совершенно неожиданно захотелось другого.

Тимур отвернулся, согнулся пополам, как от удара поддых, и его стошнило съеденными за день кусками мяса. Перевариться как следует они еще не успели- это не овощи.

Когда рвотные позывы прекратились, Курц ободряюще похлопал его по плечу и протянул кожаную флягу. Тимур принял её, трясущимися пальцами отколупал деревянную пробку. Вылил себе немного воды на ладонь, промыл губы. Затем прополоскал рот, сделал несколько глотков, закрыл флягу и вернул её Курцу. Тот спрятал её в рюкзак, обвязал вокруг горловины шнурок, затянул его на узел. Закинул рюкзак на плечо и кивком головы предложил отойти от неприятного места подальше.

Тимур несколько раз хлюпнул носом, двинулся вперед. Сиплым голосом произнёс:

— Спасибо.

— Не за что. Первый раз что ли покойников видишь?

— Нет, не первый. Но этих слишком много. И я даже знал их.

Курц обернулся, с интересом посмотрел на мертвецов.

— Откуда, интересно? Они не похожи на добропорядочных крестьян или городских.

— Это разбойники.

— А! Попались-таки. Поделом им.

— Да, вероятно… — Тимур пожевал губы, сказал: — Так вот, я там хотел кое-что тебе…

Вскрикнув от радости, Курц указал на видневшийся над вершиной холма столбик дыма.

— Потом. Давай сначала устроимся, а там уже поговорим.

— Но я…

— Успокойся, Тимур. Мне всё равно, кто ты там такой. Потом расскажешь, если захочешь.

— Потом ты уже сам всё узнаешь, — с уверенностью заявил Тимур.

— Тогда к чему лишние слова?

На это можно было только пожать плечами. Что Тимур и сделал.

Глава 5

Посёлок нашелся у подножия холма. Аккуратные бревенчатые домики с соломенными крышами компактно сгрудились вокруг круглой площади, в которую вливалась дорога. Их было немного- не больше сотни. К тому же на поверку многие дома оказались банями, сараями, где хранились припасы и сено, или хлевами, в которые жители загоняли на ночь свой скот. Все строения стояли как попало- параллельно друг другу, под прямыми углами, наискосок, иногда почти впритык, соприкасаясь углами. Но несмотря на такой беспорядок в застройке, выглядели они добротно. Жилые избы были просторны, каждая имела дымоход, два-три широких застекленных окна. У глухих стен под самый козырек крыш были сложены завалинки с дровами, поддерживаемые конструкциями из досок и упёртых в землю жердей. Кое-где на подворье важно расхаживали куры, где-то лаяла собака. Между домами с гиканьем бежала стайка ребят, махая прутьями и самодельными деревянными мечами. На дороге, рассекающей посёлок пополам, в круге стояли четверо мужиков и, оживлённо жестикулируя, что-то между собой обсуждали.

За вспаханным полем слева от поселка текла узкая речка, которая, видимо, брала свой исток в чаще леса как небольшой ручеёк. У её берега стояли два строения- крохотная водяная мельница из камня и низкий кособокий домик. Его крыша почти сползла на землю, и в ней зияло несколько больших дырок. Во всём посёлке это было единственное строение, которое выглядело так убого. Видимо, в нём никто не жил.

То же самое решил и Курц. Он указал на домик у реки и сказал:

— Вот и моя крыша на сегодняшнюю ночь.

— Если не найду Себастиана, то и моя тоже, — откликнулся Тимур. — Но надеюсь, что найду. Чего-то мне этот домик не очень нравится. Какой-то он зловещий.

Курц ухмыльнулся.

— Да брось. Приличное, должно быть, местечко. Гнилые стены, гнилой пол, дырявый потолок, крысы для компании- что может быть лучше?

— Горячая ванна, вкусный ужин и мягкая постель, — отрапортовал Тимур.

Курц покосился на него, покачал головой. Закинул свою палку себе на плечо и бодро, словно только-только отправился в путь, зашагал вниз с вершины холма.

Багровый диск солнца коснулся горизонта, окрасил редкие облака светло-розовым цветом. Вода в речке потемнела, стала почти черной. На ней появилась кроваво-красная дорожка света. Тени, отбрасываемые небольшими рощицами деревьев, тут и там встречающихся посреди обширных полей, вытянулись. С лугов поднялась прозрачная дымка тумана.

Путники подошли к первой хижине посёлка, переступили через невидимую глазу границу и оказались в первом тронутом цивилизацией месте за несколько дней дороги. По молчаливому согласию направились на площадь. Еще издалека они заприметили на ней большое двухэтажное здание с вывеской над входом. К нему прилегал распахнутый настежь сарай, который должен был быть стойлом для лошадей. Не нужно было быть особо умным, чтобы опознать в этом здании постоялый двор.

Двое пришельцев со стороны леса не вызвали практически никакого интереса. Лишь четверка разговорчивых крестьян обратила на них внимание. При их приближении они замолкли, проводили чужаков испытывающими взглядами и продолжила свой разговор, понизив голоса до шепота.