Пролейтесь, слезы… - Филип Киндред Дик
Он зашагал прочь. Девушка вприпрыжку побежала за ним. Как дрессированная птица, подумал Джейсон.
— Хотите пойти в мою маленькую квартиру? — спросила Кэти.
Убогий клоповник, раздраженно подумал Джейсон. У меня плавающий дворец в Малибу, восемь спален, шесть вращающихся ванных комнат, гостиная с бесконечным потолком… А я вынужден проводить время в дешевых притонах. Дерьмовых забегаловках, дерьмовых мастерских, дерьмовых однокомнатных ночлежках. Неужели я расплачиваюсь за прежние грехи? За то, чего я уже и не помню?… Нет, никто ни за что не расплачивается. К этому выводу Джейсон пришел много лет назад. Ни за плохое, ни за хорошее расплачиваться не приходится. Никакой справедливости в конце нет.
— Угадайте, что у меня на первом месте в списке покупок на завтра? — улыбнулась Кэти. — Дохлые мухи. И знаете почему?
— В них много белка.
— Правильно, но не поэтому. Я покупаю мух не для себя. Каждую неделю я покупаю целых мешок дохлых мух для Билла, моей черепахи.
— Я не видел у вас черепахи.
— Она живет в моей основной квартире. Вы ведь не подумали, что я покупаю дохлых мух для себя?
— De gustibus non disputandum est, — процитировал на память Джейсон.
— Сейчас соображу… О вкусах не спорят, правильно?
— Правильно, — кивнул Джейсон. — Другими словами, если вам нравятся дохлые мухи — ешьте на здоровье.
— Билл их просто обожает. Знаете, бывают такие маленькие зеленые черепашки… не земляные черепахи, совсем другие. Вам не приходилось видеть, как они захватывают пищу, например муху, которая летает над водой? Такие маленькие и такие проворные! Представьте, только что муха преспокойно кружилась над водой, и вдруг — хлоп! Она уже внутри черепахи. — Девушка засмеялась. — Кое-чему у них можно поучиться.
— Чему, например? — поинтересовался Джейсон. — Может, тому, что откусывать надо крупные куски?
— Примерно так.
— И что же достается вам? Все или ничего?
— Я… не знаю. Хороший вопрос. Хорошо, Джека у меня нет. Хотя, может быть, он мне уже и не нужен. Прошло так много времени. Наверное, еще нужен. Но вы нужны мне больше.
— А я думал, что вы способны любить двух мужчин одновременно, — сказал Джейсон.
— Я такое сказала? — изумилась Кэти. — Я имела в виду другое. То есть это, наверное, идеальная ситуация, но в реальной жизни к ней можно только приблизиться. Вы меня понимаете? Следите за моей мыслью?
— Конечно. Я вижу, к чему вы клоните. К тому, чтобы на время бросить Джека, пока я здесь, а потом, когда меня не будет, снова к нему вернуться. Вы все время так делаете?
— Я его никогда не бросаю, — резко возразила Кэти. Они молча дошли до огромного многоквартирного дома, ощетинившегося лесом никому не нужных телевизионных антенн. Кэти порылась в сумочке, достала ключ и открыла дверь в свою комнату.
Свет горел. Посередине комнаты на складном диване лицом к ним сидел начинающий седеть человек среднего возраста в сером костюме. Крепко сбитый, безупречно одетый, идеально выбритый. Казалось, у него не было ни одного недостатка — ни пятнышка, ни прыща, ничего. Он был безукоризненно причесан, каждый волосок занимал отведенное ему место.
— Мистер Мак-Налти… — дрожащим голосом произнесла Кэти.
Здоровяк приподнялся и протянул Джейсону руку. Тот машинально протянул свою.
— Я не собираюсь с вами здороваться, — произнес здоровяк. — Я хочу посмотреть ваши документы. Те, которые она вам изготовила. Давайте их сюда.
Без слов, ибо говорить было нечего, Джейсон протянул бумажник.
— Это не твоя работа, — пробормотал Мак-Налти спустя некоторое время. — Или ты сделала чертовский прогресс.
— Этими документами я пользуюсь уже несколько лет, — сказал Джейсон.
— Неужели? — усмехнулся Мак-Налти и вернул бумажник Джейсону. — Кто ставил на него микропередатчики? Ты или Эд?
— Эд, — сказала Кэти.
— Ну и что мы имеем? — прищурился Мак-Налти, словно определяя, какой Джейсону потребуется гроб. — Мужчина сорока с лишним лет, хорошо одет, по последней моде. Дорогие ботинки, похоже, из настоящей кожи. Я правильно говорю, мистер Тавернер?
— Из телячьей кожи, — ответил Джейсон.
— Судя по документам, вы — музыкант. На каком же инструменте вы играете?
— Я пою, — сказал Джейсон.
— Спойте нам что-нибудь, — попросил Мак-Налти.
— Идите к черту, — произнес Джейсон. Ему удалось взять себя в руки. Фраза прозвучала именно так, как он хотел. Лучше не скажешь.
— Я смотрю, он у нас храбрый парень. Он знает, кто я такой?
— Да, — ответила Кэти. — Я ему говорила. Кое-что.
— Зато много рассказала о Джеке… — Повернувшись к Джейсону, Мак-Налти сказал: — Никакого Джека не существует. Кэти думает, что он есть, но это иллюзия. Ее муж погиб три года назад в автомобильной катастрофе. В лагере он никогда не содержался.
— Джек до сих пор жив, — сказала Кэти.
— Видите? Она неплохо приспособилась к внешнему миру, за исключением одной навязчивой идеи. Она никогда от нее не избавится, без этой иллюзии нарушится равновесие ее жизни. — Здоровяк пожал плечами. — В принципе вреда от нее никакого, поэтому мы не вмешивались.
Кэти тихонько заплакала. Огромные слезы катились по щекам, капали на блузку, оставляя большие круглые следы.
— На днях я поговорю с Эдом Прасимом, — сказал Мак-Налти. — Спрошу, чего это он решил поставить тебе микропередатчик. У него хорошо развита интуиция; похоже, она не подвела его и на этот раз. Нам кажется, — он строго посмотрел на Кэти, — ты не всех выдаешь. Полчаса назад вот этот человек по имени Тавернер успешно прошел через контрольный пункт. Мы следили за ним по микропередатчикам. У меня его документы тоже не вызывают подозрений. Но Эд утверждает…
— Эд давно спился, — перебила Кэти.
— Мы ему верим. — Мак-Налти озарил унылую комнату профессиональной улыбкой. — А вот тебе верить до конца нельзя.
Вытащив из бумажника военный билет, Джейсон потер свою четырехмерную фотографию. Изображение произнесло механическим голосом:
— Что теперь, бурая корова?
— Как, по-вашему, можно подделать это? Это мой голос и тон десять лет назад, когда я служил в национальной гвардии.
— Сомневаюсь, — коротко ответил Мак-Налти и посмотрел на часы. — Мы вам что-нибудь должны, мисс Нельсон? Или на этой неделе мы в расчете?
— В расчете,
