Роберт Хайнлайн - Весь Хайнлайн. Число зверя

— Да, Зеб и Дити, и спасибо вам, только…

— …Нам можно об этом рассказывать или…

— …Или это секрет-три-креста-и-могила?

— Думаю, это не имеет значения. Вам все равно никто не поверит.

Мама Гамадриада встала у моей дверцы, улыбнулась всем и сказала:

— Разрешите проводить вас в ваши апартаменты в вашем доме. Их выбирала Тамара, вы можете попросить другие. Недавно мы пристроили северное крыло, теперь места хватает. Девушки, вечером торжественный прием. Одежда парадная.

Я понял, что все эти загадочные исчезновения меня не слишком волнуют. Мы были дома.

48. ЭПИЛОГ

— Джубал[75], вы оказываете на людей дурное влияние.

— Услышать это от вас, Лейф, — неплохой комплимент. Но это мне кое о чем напомнило. Первая! Прошу извинения, это всего на несколько минут.

— Наш дом — ваш дом, — ответил Лазарус. Он прикрыл глаза, и кресло, в котором он сидел, откинулось назад.

— Благодарю вас, сэр. Рабочее название — «Дядюшка Тобайяс». Начало: «Дядюшку Тобайяса мы держали в ведре». — Джубал Харшоу остановился. — Где все эти девчонки? Первая!

— Я сейчас первая, — отозвался женский голос, шедший, казалось, ниоткуда. — Говорите быстрее, я уже на три абзаца впереди. Вы же отпустили девушек в отпуск — и Энн, и Мириам, и Доркас. Их тут нет.

— Никого я не отпускал. Я сказал Энн, что не собираюсь работать, но…

— «Но если мне понадобится секретарша, — подхватила Афина, в точности подражая голосу Харшоу, — то я надеюсь, что кто-нибудь окажется поблизости». Поблизости оказалась я, я всегда поблизости.

— Когда я в доме. Но я мог быть и на улице.

— Скажи ему, папаша, — ответила Афина. — Хватит притворяться, все равно ведь не спишь.

Лазарус приоткрыл один глаз.

— Эту штуку устроил Джейк, когда у нас появилось слишком много детишек и за ними стало невозможно уследить. Маяк, который включает Афина. Очень удобно присматривать за детьми и полезно, когда в доме есть гости, которые могут заблудиться. Все сверхмикроминиатюризовано, никто ничего не замечает.

— Лейф, вы хотите сказать, что на мне поставлена метка? — возмутился Харшоу.

— Не на вас, а внутри, и совершенно незаметная.

— Лейф, я удивлен. Я думал, вы считаете недопустимым подглядывать.

— За собой — конечно, за другими — не всегда: таким способом я раз девять спасал свою шкуру. А вы считаете, что я вмешался в вашу частную жизнь? Скажите, в чем состоит вмешательство, я все исправлю.

— Луч-шпион! Разве это не вмешательство в частную жизнь?

— Фина, немедленно выключи луч-шпион, направленный на доктора Харшоу.

— Не могу, потому что ничего такого нет. Кстати, папаша, а что такое луч-шпион?

— Жаргонное слово, которым отделываются писатели, когда им лень подумать. Джубал, внутри вас установлен маяк, с помощью которого Фина может точно наводить на вас аудиосвязь — может шептать вам, если захочет, в правое ухо, а если захочет, в левое. А вы можете включить маяк, позвав ее по имени. Или можете пользоваться им как телефоном, для связи с кем угодно в доме, или попросить Фину подключить его к внешней сети. А что до частной жизни, то в таком режиме эта часть Фины ничего не записывает без приказания — так сказать, что входит в одно ухо, то выходит в другое. Она уже стерла все, пока оно доходило до вашего сознания. Но если такая услуга вам не нравится, Фина немедленно прекратит. А через некоторое время, когда вы будете спать, маяк извлекут — вы ничего об этом не узнаете и даже не найдете рубца. Вы заметите только две перемены: больше не будет никаких секретарских услуг и никакой удобной телефонной связи.

Лазарус снова закрыл глаз, считая, что тема исчерпана. Компьютер произнес:

— Лучше подумайте как следует, доктор, прежде чем прикажете мне прекратить: потом он не позволит мне подключиться снова. Он упрям, тупоумен, сварлив и коварен…

Лазарус снова приоткрыл глаз.

— Я это слышал.

— Станешь возражать?

— Нет. Будь добра, сфокусируй поточнее звук, я хочу поспать.

— Исполнено. Доктор Харшоу, вернемся к «Дядюшке Тобайясу» или мне стереть эти восемь абзацев? Лучше сохраните их; между нами говоря, я сочиняю лучше, чем вы.

— Не буду спорить, — согласился Харшоу. — Я просто источаю свои произведения — говоря словами моего коллеги Сэма, «как источает армадилл свой тонкий аромад». Я знал, что настанет день, когда машины заменят настоящих писателей, — сумасшедшие ученые в Голливуде работали над этим уже много лет. — Он печально окинул взглядом бассейн, занимавший центр северного атриума дома Лонгов. — И вот это случилось.

— Доктор, — угрожающим тоном ответила Афина, — возьмите это слово назад, иначе можете заканчивать свою халтуру сами. Имейте в виду.

— Мисс Афина, — поспешно сказал Джубал, — я сказал «настоящих» не в том смысле. Я…

— Простите, доктор, вы меня не так поняли. Конечно, вы это сказали не в том смысле, ведь для того и устроено нынешнее сборище, чтобы определить, в чем различие — если оно есть — между «настоящим» и «воображаемым». Но я не машина. Я личность на твердотельных элементах, точно так же как вы — личность на белковых элементах. Я Афина Лонг, хозяйка этого дома, когда Тамара занята. Я рада предложить вам все, что может предложить наш дом. Я обещала Энн, что буду вашим секретарем днем и ночью. Но я не обещала писать за вас ваши рассказы. Если верить доктору Руфо, хозяйке иногда полагается спать с гостем — и это я могу вам обеспечить, пусть и не сама, но крайней мере до конца этого псевдостолетия, — но он нигде не утверждает, что гостеприимство предполагает еще и литературное творчество. Я сама об этом подумала: семейство Лонг гордится своим всеобъемлющим гостеприимством. И все же… Так мне стереть эти одиннадцать абзацев? Я была неправа?

— Мисс Афина…

— О, зовите меня «Фина». Останемся друзьями.

— Спасибо, Фина. Я не имел намерения вас обидеть. Хотел бы я прожить так долго, чтобы оказаться здесь к тому времени, когда вы выйдете в отставку и присоединитесь к нам, людям из плоти. Но задолго до того, как кончится это псевдостолетие, меня съедят черви.

— Доктор, если бы вы не были «таким закоренелым, упрямым и своенравным», по словам одной из ваших сотрудниц…

— Это Мириам.

— Не угадали… То вам следовало бы остаться и дать поработать над вами команде Иштар. Вы не заметите, как станете бабником не хуже Галахада, а ваш косметический возраст будет таким, каким вы захотите…

— Это большое искушение, девочка. Нет, не избавиться от этих морщин — они у меня заслуженные. Но все остальное… Не то чтобы я рвался побаловаться с вами в постели…