Олег Дивов - Лучший экипаж Солнечной. Саботажник. У Билли есть хреновина

– Да что вы все извиняетесь… Ну, граната на случай, если опять не нальют. Он как–то утром заходит в бар и просит интеллигентно налить на два пальца. Бармен ваш тупой говорит – не положено, рано еще. А Воровскому через всю базу на какое–то совещание топать надо было. И он на полпути сообразил, что не дойдет без опохмелки. Ну, ушел. Через пару минут вернулся, попросил стакан воды. Сел за столик, воду на пол выплеснул, из кармана – гранату, и в стакан ее. Чеку выдернул, стакан с гранатой на край стола отодвинул. На самый край. Вертит кольцо на пальце и говорит задумчиво так – мол, пока мне не нальют, буду тут сидеть. А там, глядишь, что–нибудь тяжелое и гусеничное мимо проедет…

– И?.. – только и смог выговорить Причер.

– Ну, и налили ему. Эти ваши гомосеки из «эм–пи», которых бармен вызвал.

– А он?

– А что он? Выпил, чеку обратно вставил и пошел себе на совещание.

– А они?

– Кто?

– Ну… Полицейские.

– Так и они выпили. И тоже пошли. По своим делам.

– А… А арестовать?

– Кого? Воровского? Да конечно, сколько угодно.

– Слушайте, Эйб… – Причер помотал головой. – Опять вы мне лапшу на уши вешаете!

– Да почему же? Ваши сообщили в порт, оттуда патруль на машине прикатил, Воровского догнал и на совещание его отвез. Он почему шел–то пешком через базу – с похмелья боялся за руль сесть.

– М–да… – Причер задумался. – Теперь я понимаю, как мы здесь оказались. Почему нас сразу никто из моря не выловил. Потому что за забором порта начинается зона ответственности русских…

– Вы это скажите адмиралу Улезло, он вас утопит, как котенка. В его зоне ответственности что попало не болтается. В порту даже говно не плавает – боится.

– Тогда объясните мне, каким образом вот это… – капеллан ткнул себя пальцем в грудь, а на Кронштейна просто злобно глянул, – говно умудрилось выйти в море?

– Элементарно, Причер. На стыке базы и шахтерского городка в заборе есть дырка. Через нее ваши солдатики купаться бегают, когда деньги на бухло кончаются. А работяги со скважины уж тем более. Ну, мы эту дырку и расширили слегка. Протаранили.

Причер сжал было виски ладонями, но только хлопнул себя по наушникам шлема–капюшона.

– Какой идиотизм! – простонал он. – Ведь на каждой машине стоит маяк! И личные датчики… И радары обзорные включены постоянно… Такое впечатление, будто нам дали уплыть нарочно!

– Это вас не похмелило еще, – улыбнулся Кронштейн сочувственно. – Нездоровая подозрительность налицо. Ладно, минут десять–пятнадцать тут поторчим, как раз в норму придете. А меня, кажется, по новой забирает. Ничего уже не боюсь, готов хоть в джунгли, хоть к черту на рога. К зеленому местному черту.

– Хорошо, – сказал Причер. – Вы это… Привыкайте к выживалке пока. А мне надо… Надо сосредоточиться.

– Я понимаю, – кивнул психиатр. – Давайте молитесь. Глядишь, пригодится. Шепните там и за меня пару слов.

– А сами?..

– Да не привык как–то, – вздохнул Кронштейн. – И вообще… Ну, с другого я факультета!

ГЛАВА 14

Лес оказался сумрачным, тихим и удивительно безжизненным. Могучие стволы, хитросплетения лиан, зеленый полог над головой – это все присутствовало, как и положено в джунглях. А вот того безостановочного животного шевеления повсюду, которым знамениты тропические чащобы, не было. Причер глядел по сторонам во все глаза, но не заметил даже насекомых.

– Интересно, что тут едят, – пробормотал он себе под нос.

– Чего? – переспросил идущий позади Кронштейн. Точнее, не идущий, а продирающийся – так плотно здесь все росло. – Ни хрена не слышно из–за этих масок дурацких!

– Подключите внешний микрофон, – посоветовал капеллан. – Слышать будете вдвое лучше, чем просто голыми ушами. А со мной вообще–то и по радио можно…

– Постойте–ка. – Кронштейн достал «карту» и принялся ее изучать. – А–а, ишь оно как… Все равно ни звука.

– Тишина вокруг просто гробовая.

– Ой! Надо же, слышу вас. Так что вы сказали, Причер?

– Если застрянем тут надолго, придется что–то есть. А что?! У нас же с местной флорой и фауной несовместимость.

– Судя по этой карте, я тащу на себе не меньше десяти фунтов концентрированной жратвы плюс солидный запас воды в таблетках. Да и вы тоже. А кстати, зачем нам тут застревать? Вы же не собираетесь, я надеюсь, топать пешком до базы?

– Вдруг придется… Ладно, полезли дальше. Как вы думаете, планктон уже на берегу?

– Пора бы… Вот почему и тишина – зверье все попряталось.

– Или на базу ушло, – заметил Причер, ныряя под низко висящую лиану. – В гости. Э! Отставить!

– Почему? – удивился Кронштейн.

Причер обернулся на характерный щелчок выбрасываемого лезвия и не ошибся – психиатр занес над лианой мачете. Достал он эту складную живопыру из набедренного кармана так сноровисто, будто всю жизнь прослужил не на русских судах, а в натовской пехоте. «Ох и не прост же ты, голубчик», – подумал капеллан.

– Не стоит попусту ножом размахивать, – мягко сказал Причер. – Что вам, нагнуться сложно?

– А вы думаете, легко – с таким–то брюхом?

– А не фига было отращивать.

– Я не нарочно. – Кронштейн сложил мачете, сунул на место и, демонстративно пыхтя, кое–как под лианой пролез. – У меня обмен веществ.

– Веществ? Хм… Обмен вещей у вас. На выпивку.

– У нас когда batiushka был, мы вместе в тренажерный зал ходили, – сказал Кронштейн, игнорируя подначку. – Жалко мужика, не уследил я за ним… Ну а как он снюхался, я тоже что–то затосковал и бросил эту физкультуру. Слушайте, Причер, а чего вы так боитесь–то всего? Уже веревку какую–то волосатую рубануть нельзя. Она ж дерево!

– А вдруг у нее тоже… обмен веществ? – Причер осторожно раздвинул тонкие высокие стволы и углубился в заросли чего–то, отдаленно напоминающего гипертрофированный папоротник. – Вы ее ножом, а она вас – зубами. Кстати, старайтесь идти след в след.

– Попробую, – смиренно пообещал Кронштейн. – Это очень поможет, если на зверя наткнемся?

– Мы еще долго не наткнемся. Я не слышу абсолютно ничего. Похоже, тут даже мошкара не летает.

– А все–таки?.. Как высунется псевдозавр…

– А я ему в морду, – лениво сказал Причер. – Очень удобно, он как раз человеческого роста. Стоп! Это что?

Со стороны моря донесся тяжелый стон. Многоголосый.

– Деревья плачут, – объяснил Кронштейн. – Их едят.

– Плачут?

– Мы однажды выгнали планктон на берег, и микрофоны взяли такой же звук. Планктон, он шипит и чавкает – слышали, как суп закипает? – примерно то же самое. А это деревья. Пойдемте дальше, Причер. Мы все еще слишком близко. Я в последний момент оглянулся – планктона очень много. Широченная полоса. Если не ошибаюсь, нам придется углубиться минимум на два километра. А если ошибаюсь, так на все три.