Евгений Гуляковский - Чужие пространства

Казалось, этому не будет конца. Но вот пропела сигнальная труба, и всадники откатились назад, за кордоны пехоты.

Через несколько минут из их порядков выехал воин с зеленой веткой на пике.

- Парламентер... - прохрипел Хенк. Воспользовавшись передышкой, он перевязывал свои многочисленные раны. - У нас остался только один шанс поединок.

Надо вызвать их лучшего бойца и выставить нашего. Они признают правила честного боя.

Если наш воин сумеет победить - пустынники выполнят уговор.

Нелегко было решить, кого послать на поединок. Хенк изранен настолько, что с трудом держится на ногах. Я окинул взглядом наших воинов. Их осталось в живых не больше двадцати человек. Уцелели, в основном, лучники, и никто из них не годился для предстоящего боя.

- Если решишь сам принять вызов, тебе придется снять свой волшебный панцирь. Это должен быть честный бой...

- Я знаю. - Значит, Хенк давно догадался. А ведь я не обмолвился ни словом о ситрилоне.

- Если ты проиграешь, мы должны будем выполнить все их требования.

- Хорошо. Давай узнаем, что им от нас нужно.

Посланец выглядел весьма внушительно. Особенно для пустынника. Этот низкорослый народ не обладал большой физической силой. Но, увидев парламентера вблизи, я понял - бывают исключения.

Парламентер передал предложение вождя племени: они пропустят нас обратно, если мы выдадим Проранта. Подтвердились мои худшие опасения. После того, как я вернул Прору человеческий облик, он не раз доказывал свою лютую ненависть к деймам, и я не собирался жертвовать своим союзником. Кроме того, я понимал, что если Соглашусь на условия пустынников, мне не удастся прорваться к храму, да и в глазах наших воинов я буду выглядеть не лучшим образом. Пришлось предложить поединок.

Парламентер тут же согласился, словно ждал такого предложения. Это меня насторожило, но отступать было поздно. Оговорили условия. В случае нашей победы они обязуются пропустить отряд через свои земли и не преследовать до самого храма Света. Прорант остается с нами. Кроме того, они обязуются пропустить тех, кто захочет вернуться из храма обратно в поселок. Парламентер подозрительно легко согласился на все наши требования. Он лишь с усмешкой осмотрел меня и сплюнул на песок, демонстрируя свое презрение...

Прикидывая свои шансы, я понимал, что они не слишком велики. Этот человек был тяжелее меня и, несомненно, намного опытнее в рукопашном бою, в умении владеть мечом и пикой. Кроме того, его прыгающая "лошадь", покрытая хитиновым панцирем, давала очевидное преимущество перед хрумом.

Я выставил еще одно условие: в случае их победы на поединке они отпустят наш отряд обратно в поселок.

- Кроме Проранта.

Спорить не приходилось. Я сделал все, что было в моих силах.

Бой назначили на время восхода третьей луны. Хотя сумерки в этой местности достаточно прозрачны, дополнительный свет луны показался мне совсем не лишним, а два часа передышки позволяли хоть немного отдохнуть после нелегкого боя.

Пика, которую выбрал для меня Хенк, оказалась короткой, но зато тяжелой и хорошо уравновешенной, ее темное полированное древко производило впечатление надежности, а плоское узкое лезвие из титанового сплава, найденного в запаснике планетарного комплекса, могло, не сломавшись, выдержать любой удар. В случае удачи оно способно поразить даже чудовищное насекомое, которое мой противник использовал вместо лошади. Я заметил, что между пластинами хитина у него на груди оставались узкие щели, в которые не смог бы проникнуть обычный толстый наконечник.

Вместо ситрилонового костюма, который я оставил под охраной Лана, пришлось натянуть негнущийся нагрудник из кожи гивлатоваса. Экипировку завершил обоюдоострый тяжелый стальной меч, подобранный мной на поле брани. Я привык к этому оружию и никогда с ним не расставался, хотя он и был несколько тяжеловат.

До начала поединка оставалось еще полчаса. Я решил использовать это время для накопления энергии КЖИ, не слишком надеясь на то, что возникнут условия для ее применения, однако следовало подготовиться к любым неожиданностям.

Уединения, необходимого для полноценной процедуры, мне не удалось найти на оставшемся под нашим контролем узком пятачке. Все же я постарался сосредоточиться и полностью отключиться от окружающего.

Пришло обычное во время КЖИ-процедуры ощущение легкости и прозрачного видения. Я как бы отстранялся от настоящего. Реальность превращалась в дымчатую тень.

Такие же легкие, неосязаемые тени недавнего прошлого уже окружали меня. Я вновь, во всех подробностях видел только что закончившийся бой. В этих картинах моя личная память не принимала никакого участия. Я рассматривал битву одновременно с разных сторон и видел детали, недоступные зрению отдельного человека. Я знал, что среди теней прошлого, нечетких контуров настоящего, столь же прозрачно и легко, почти неразличимо в мешанине прочих теней, проступали едва уловимые контуры будущего.

Лишь очень опытный воин мог их различить.

Внимательно всмотревшись в этот пестрый калейдоскоп, я увидел поверженного бойца... Вот только лица не сумел разглядеть. Как обычно бывает в таких предсказаниях, ответ можно истолковать двояко. Кто-то из нас погибнет, это несомненно. Возможно, удалось бы получить и более точный результат, если бы мне не помешали. Чья-то рука осторожно коснулась моего локтя.

Я вышел из транса. Окружающие предметы вновь обрели четкость. Я уже не смотрел на мир уголками глаз, как научил меня когда-то мексиканский индеец. Рядом стоял Прор. Зная, как остро он реагирует на малейшее неудовольствие с моей стороны, я все же не удержался от возгласа досады. Слишком болезненно проходил вынужденный выход из КЖИ-транса. На этот раз он не обратил на мое восклицание ни малейшего внимания. - Пора собираться, а мне еще нужно сказать тебе нечто важное. - Я молча ждал продолжения, и он закончил, слегка понизив голос: - Скоксы не выносят света, даже самого слабого. Постарайся держаться от него со стороны луны.

Самое главное в тактике их всадников - точность прыжка. Если скоке промахнется - у тебя появится шанс. Он не может слишком долго стоять на месте и двигается только прыжками.

Я поблагодарил Прора и неторопливо направился к своему хруму. Эти ласковые, выносливые животные плохо приспособлены для боя. Хотя они не знают страха и точно выполняют все команды во время схватки, неповоротливость и медлительность сделали невозможной их использование в кавалерии. К сожалению, выбора у меня не было. Пеший воин не может противостоять всаднику в одиночном поединке.

Я тщательно проверил упряжь, еще раз осмотрел оружие, опустил шип на шлеме, пристегнул к левому локтю небольшой круглый щит и под одобрительные возгласы ваших воинов направил хрума к воткнутому в землю копью с флажком, обозначавшему место, с которого я должен был стартовать после сигнала.