Дмитрий Щербинин - Светолия
- Ну что? - пропищала белка. - Знаешь ли последний указ, повелителя древнего леса Томаса-серого?
- Как, Томаса? - удивился Сережа. - Моего Томаса.
- Указ Томаса четвертого, серого. - торжественным голосом поведала белка и тут в руке ее обнаружился свиток, который она и зачитала:
"Нынче, поданные мои, объявляю вам следующее: кто из вас добудет мне рыбку золотую, из моря-океана, да принесет во дворец мой, награжу всем чем пожелаете. Подпись: Томас". Вот взгляни-ка сам.
Сережа нагнулся и увидел, что действительно то, что прочитала белочка, было написано крупными, древними буквами на желтом толстом листе, внизу еще красовалась печать с короной, а так же изображение Сережиного Томаса, которое мяукнуло мальчику.
- Неплохой указ. - изрекла белочка и проглотила орех. - И почему бы нам счастье не испытать? К тому же, неплохой повод осмотреть владенья Томаса четвертого - серого. Ведь ты никогда не был здесь, не так ли? Ну, пойдем, я тебе все покажу.
- Пойдем, пойдем! - прошептал Сережа, ему не терпелось увидеть какие-то чудеса, а вот вопросов - что это за место, да как он в него попал, у мальчика не возникало.
Чувства его были как наяву - он мог трогать и чувствовать мшистую кору древних деревьев; но в тоже время, он почти совершенно не чувствовал своего тела и мог, если не летать, то, по крайней мере, высоко подпрыгивать.
- Ну что же. - грамота в лапках белочки скрутилась и исчезла куда-то. Белочка махнула пушистым хвостом и побежала впереди мальчика.
Вскоре с большой тропы они завернули на маленькую тропку, где Сережа задирал голову, разглядывая огромные гнезда сплетенные среди верхних ветвей; раз там даже зашумели крылья, от которых задрожали ветви и плавно кружась слетели несколько листьев.
- Вот так да! - только успел произнести мальчик, а пред ними уже открылось широченное озеро - такое, что противоположный его край едва был виден.
- Солнце, солнце помоги, мост из радуг протяни! - пропела белочка, и из теплого неба стремительно пало мягкое пышущее цветами облако; растянулось над озером в радужный мост.
- Здорово! - засмеялся Сережа. - Только мы в воду не свалимся? спрашивал Сережа, осторожно ступая на дымчатое многоцветие.
- Свалимся, не свалимся - не все одно - ты только не бойся ничего!
Белочка побежала по радуге, ну а Сережа поспешил за ней.
- Не останавливайся! Не останавливайся! - звенел тонкий голосочек; но Сережа все-таки не удержался - взглянул вниз, когда увидел под собой, в прозрачной на многие метры воде, какое-то движенье: глянь, а это русалки девы с длинными темно-зелеными, синими, или иными, цвета водорослей волосами, кружат водный хоровод. Смеются, а в центре их круга, словно пламень, колышется подводный цветок.
Радуга под Сережиными ногами расступилась и вот он уже бултыхнулся в воду; тут же погрузился в эту прохладную, пронизанную солнечными облаками глубину; забулькал, засмеялся, когда понял, что не нужен ему воздух. Русалки вместе с ним опустились на глубину, подхватили в свой хоровод, а из пещерки, которая изумрудно сияла в подводном холмике вдруг выплыл водяной, весь в изумрудной чешуе, с длинным рыбьем хвостом и с выпученными, сиреневыми глазищами. Он пригласил Сережу на пир, однако тут подплыла белочка и тоненько пробулькала, что они торопятся к морю-океану, дабы изловить золотую рыбку для его величества Томаса-четвертого серого.
- Что ж, то не простая задача. Золотая рыбка - королева морская, но испытайте счастья. Проведу я вас реками подземными да озерами до самой хрустальной горы, ну а уж дальше вы сами добирайтесь!
- Спасибо, водяной! - хором благодарствовали ему Сережа и белочка.
А водяной, как свиснет - тут же подплыли две рыбы: один осетр трехметровый, у него, между плавников золотых и устроился Сережа; ну а вторая рыба - обычная щука, у нее на спине белочка пристроилась.
Как сорвались вперед две рыбы: впереди щука летит, словно звезда падучая светит, позади Сережин осетр златом сияет, а от скорости то аж дух захватывает: по подземным переходам, по озерам, над которыми земля куполом сходится, ну а дно алмазами светит. Вылетит в таком озере осетр метров на пять из воды, метров двадцать пролетит, да и обратно в воду бултыхнется Сережа даже и закричал от восторга!
Но вот и хрустальная гора - под ней воды не текут, вынырнули на свет небесный щука, да осетр - Сережу да белочку на берег выпустили, хвостами махнули, да и обратно, в глубь водную ушли.
Смотрит мальчик по сторонам, диву дается: вокруг сады диковинные - есть там и яблони, и груши, и вишни, а есть и невиданные плоды; в воздухе бабочки, крыльями машут, и все красочно, да весело от крылышек этих. Над всеми же теми садами гора хрустальная высится, а в центре той горы, словно сердце живое бьется.
Летят тут гуси-лебеди, и уж не белочка, а сам Сережа их кличет:
- Эй, вы гуси-лебеди; перенесете ли нас через гору хрустальную, к морю синему бескрайнему?
Подхватили тут гуси-лебеди Сережу за руки, ну а белочка, одному из них на спину запрыгнула, там и сидела.
Поднялись они на ту высоту, где облака словно корабли небесные плывут: глядь, а среди них и впрямь корабль - цветом, то почти, как облако, а формой, как корабль; есть и парус на котором лик солнца ветрами дуется.
Вышел тут на палубу корабля того муж ростом высок, статен, в красном кафтане и в синем плаще, да с золотой оправкой; да с волосами золотистыми и с золотистыми же светлыми усами да бородой; а в глаза смотреть, что в яркое небо - нет ни в нем, ни в корабле его ни одной тени - свет один.
Улыбнулся тот муж, приветливо рукой махнул, а белочка молвила:
- То Дажьбог, владыка света небесного.
- Путь вам добрый... - то слова Дажьбога, словно колосья теплые да мягкие, светом его нагретые, в Сережиной голове взросли; а корабль облачный вдруг стал колесницей, а впереди него два коня огнегривых на все поднебесную раскатами вскричали, по воздуху копытами ударили, искры радужные высекли; ярко-ярко голова Дажьбога засияла, взмахнул он удилами, да и понесся над землею, все выше и выше в небо, и скоро слезой солнечной среди облаков затерялся.
- Здорово! Здорово! - смеялся Сережа, вдыхая ветер.
В это время гуси как раз перелетели, через вершину хрустальной горы и открылась даль совсем уж бескрайняя, завораживающая; степная; и столько в ней покоя, и в то же время и движения и мудрости древней было, что невозможно было окинуть вобрать ее разом; можно было только созерцать и восхищаться на эти моря трав, на залегшие среди них реки и озера, а кой-где, холмы, украшенные, где древами, кроны которых издали подобны были облачкам, прилегшим отдохнуть на грудь матери земли; где деревушкам, где городкам небольшим, ярко-купольным, сказочным.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});