Непобедимый Боло - Стивен Майкл Стерлинг
— Ни за что! — воскликнула она и, подкрепляя слова жестом, широко раскинула руки. При этом она чуть не заехала по голове одному из своих товарищей. — Уезжаю. Но я вернусь на турнир забрать тебя. Конец ограничениям, конец всему!
— Пошли отсюда, — сказал Уилл.
— Я хочу пива, — заупрямился Питер.
— Возьмешь в каком-нибудь другом заведении, — ответил Уилл. — Мы здесь не останемся. Маргарет все решила. Нас это теперь не касается.
Мне очень хотелось поскорее выбраться отсюда, и я надеялась, что Питер легко уступит. Ничего интересного здесь не было. Несмотря на свою мрачную репутацию, «Черная Звезда» оказалась на редкость скучным местом. Но я смотреть не могла на Маргарет, уже одетую в ярко-желтый комбинезон с надписью «юнга» на груди. Я вдруг подумала, куда подевалось ее платье.
Питер с довольно разочарованным видом пошел вслед за Уиллом. Я знала, что потом он будет говорить то же, что и я: «Да, я был в „Черной Звезде". Нет, не страшно. Конечно, было не очень поздно, но это ведь всего-навсего бар. Подумаешь, что тут особенного?» Но на самом деле для нас это было нечто.
Ни в какой другой бар мы не зашли. Вместо этого мы заглянули в один из маленьких бакалейных магазинчиков, работавших допоздна, и купили расфасованную салями и нарезанный и уже уложенный на ломти хлеба сыр. Питер взял упаковку на шесть порций, мы расплатились и вышли с нашим ужином под мышкой. Я надеялась, что мы поспеем домой к настоящему ужину, но, посмотрев на небо, поняла, что это мало вероятно. Солнце опустилось к самому горизонту, и стены белоснежных домов Дуврского порта отливали красным, розовым и абрикосовым цветом.
Обратный путь оказался короче. Может, лошадей взбодрила вечерняя прохлада, может, оттого, что транспорта было меньше, а может, причиной было наше общее желание поскорее попасть домой, где можно будет забыть о Маргарет.
Я сидела одна на заду телеги. Не было никакого сравнения с тем, когда я сидела на мягких тюках. Я старалась не завидовать отчаянной смелости Маргарет, тому, что она смогла разыскать нужных людей и уговорить их взять ее с собой без необходимых документов.
Но тщетно. Если бы мне только хватило смелости, у меня бы тоже получилось. Я умнее Маргарет и могу быть очаровательной, если нужно. И если бы у меня достало хоть капли смелости, именно я вырвалась бы сейчас из этой ловушки допотопности и не вернулась бы больше в двухэтажный дом с лавкой внизу, где электроникой пользовались только для освещения и отопления. А еще в уборной. Я никогда не видела настоящей современной уборной.
Я вернулась поздно, но родители ничего не сказали. Я взяла тарелку рагу, которое уже не раз подогревали, ожидая меня, и съела все без остатка, хотя и была не слишком голодна. Может, просто оттого, что я была разом смущена, опечалена и полна зависти к Маргарет.
На следующий день мать завела разговор о моей эмблеме.
— Всем юным леди положено иметь рукав или другой предмет, чтобы вручить своему рыцарю, — сказала она. — Хорошо помню, как я сама готовила его. Пожалуй, я была помоложе тебя, это было как раз тогда, когда мой старший брат уехал в порт и не вернулся. Наверное, он сейчас какой-нибудь торговый космолетчик, но я его с тех пор ни разу не видела.
Я смотрела на нее, оторопев. Никто из ее поколения не сбегал в большой мир. В этом я была уверена. Старшее поколение верило во всякие там добродетели и тому подобное, и никто из них не мог совершить ничего похожего. Исключая, значит, моего дядю. Я поняла, что таким образом мама дала мне понять, что ей известно о том, что произошло вчера, а также то, что это ровным счетом ничего не изменит.
— Во всяком случае, — продолжала она, — нужно, чтобы это было что-то очень красивое. И необычное. Ты же понимаешь, в соревновании это сыграет свою роль. Я, конечно, уверена, что ты будешь там самой красивой девушкой, но показать свои таланты тоже не повредит.
— А что бы мне такое сделать? — Я была совершенно обескуражена.
Мама захихикала, могу в этом поклясться.
— Ну, что-нибудь, что сэр Кендрик мог бы обвязать вокруг орудийной башни, — сказала она. — Конечно, влюбиться в женщину он не сможет, но зато способен оценить красоту.
Я довольно долго раздумывала над этим. А потом начала вышивать кушак и украшать его бусинами и самоцветными камешками, которые, как посчитал отец, оказались недостаточно чистой воды для ювелирных украшений или драгоценной посуды. Я даже увлеклась работой, прекрасно сознавая, что ни одна из девочек не могла сравниться со мной в способностях или позволить себе такие материалы. Я могла даже пустить по рисунку серебряную нить, отчего работа выглядела еще богаче. Никогда прежде не думала, что вышивка доставит мне такое удовольствие, но это было творческое занятие, к тому же размеренное и спокойное. Она настолько заполняла мои мысли, что я могла отвлечься и не думать о Маргарет, порте и большом мире, а также о том выборе, который неизбежно станет передо мной в будущем.
Время текло так, как всегда в Камелоте: один день в точности повторял другой. Мы жили в ритме восходов и закатов, осадков, посевов и всходов. Казалось, им подчинился и мой собственный внутренний ритм, нетерпение прошло, уступив спокойной работе над вышивкой, заботам о новом платье и другим жизненным мелочам. Поэтому я даже не сознавала, как бежит время, пока не наступила среда накануне турнира, который должен был состояться в субботу.
Мое платье было готово и висело у мамы в стенном шкафу. Я примерила его и сразу преобразилась в настоящую принцессу из сказки о тех давно забытых временах, когда Камелот действительно существовал на Земле и мужчины сражались насмерть ради женщины вроде меня. Если честно, это было очень приятное чувство.
Пояс еще не был вполне закончен, но я собиралась совсем скоро доделать его. Поэтому последние несколько дней я целиком и полностью посвятила работе, как тогда, когда делала новый рисунок или выполняла какую-нибудь работу для одного из клиентов матери. Я размышляла о тех временах, когда стану свободным ремесленником и буду изобретать эскизы витражей для звездолетов или вышивок для униформы космолетчиков.
А потом настал день турнира. Когда я надевала белое с серебром нижнее платье,
