Реконкиста (СИ) - Вереснев Игорь
Валерий откупорил графинчик, потянулся к фужерам гостей. Однако Коршунова быстро вскинула руку, останавливая:
— Это спиртное? Мы не употребляем!
— Почему же так категорично? — возразил Клейн. Жестом попросил графин, поднёс горлышко к носу, втянул аромат. Уточнил: — Виноградное? Сухое? Без добавок?
Валерий кивнул:
— Суррогаты не держим.
— Налей полстаканчика. Исключительно для аппетита.
Коршунова покосилась на супруга, попросила:
— Тогда и мне наливай. Муж и жена — они же «одна сатана».
Серьёзный разговор начинать никто не спешил, обменивались короткими репликами. Это было правило, заведённое в доме Лордкипанидзе-Кодрянских. Валерий помнил, как многозначительно говорил отец, едва они с Георгием принимались болтать за столом: «Когда я ем, я глух и нем!» В те далёкие времена, когда брат был жив. Когда они были семьёй. Видимо, и в доме Коршуновых чтили это правило.
Еды на тарелках было много, так что тишина в большой гостиной установилась надолго. Позвякивали ножи и вилки, булькало вино, — гости в самом деле выпили по полфужера, но себе Валерий подливать не стеснялся, — и три пары челюстей неторопливо перемалывали румяный гратен, сочное мясо и картофель, пышный белый хлеб, хрустели петрушкой, кинзой и базиликом. Асель смотрела на людей почти с умилением. Заметив, что тарелка Клейна пустеет, предложила:
— Добавки?
Добрый доктор чуть руками не замахал:
— Нет-нет, спасибо! Я это еле осилил!
А вот Коршунова, собирая с тарелки последние кусочки картофеля, попросила:
— Мне добавь чуток! Не знала, что ты такую вкусняшку готовишь.
Асель засмеялась:
— Это же мясо по-французски, его только ленивый готовить не умеет.
— Я и есть ленивая!
Коршунова подождала, пока следующий кусок окажется у неё на тарелке, и запустила в него нож и вилку. Клейн улыбнулся, поглядывая на жену, предположил:
— Римма, ты стресс заедаешь?
— Угу, — согласилась та, жуя. — Довёл меня вчера старикан до стресса. Так что твою затею я с треском провалила. Сорвалась, наговорила ему гадостей.
— Сумматор отказался поддержать план? — уточнила Асель.
— Окончательно и бесповоротно!
Коршунова вздохнула, положила вилку на тарелку рядом с недоеденными остатками угощения и начала рассказывать о том, как возила Верховного Сумматора на свой секретный остров, как пыталась достучаться до его человеческих чувств и напоминала об ответственности перед землянами. В итоге всё испортила. Когда закончила, в гостиной повисла тишина. Римма вновь взяла было вилку, но положила обратно.
— Досадно, — наконец проронил доктор Клейн.
Валерий посмотрел на него, на Коршунову. Спросил:
— О плане какой операции идёт речь? Или я не вхожу в число посвящённых?
Асель и Коршунова переглянулись.
— Теперь входишь, — заявила Асель.
Пришла её очередь рассказывать. План операции «Реконкиста» она излагала лаконично, но максимально точно, фокусируясь на самых важных подробностях. Коршунова пару раз открывала рот, намереваясь дополнить, но передумывала.
Когда жена закончила, Валерий хмыкнул. Добавил себе в фужер вино, сделал большой глоток. Произнёс:
— Что ж, подобного следовало ожидать. Одного я не понял: мне вы зачем это рассказали? В Совет Федерации я не вхожу, с Верховным Сумматором не общаюсь с незапамятных времён, к боевым сэлам отношения не имею. Разве что в качестве консультанта по медеанским паразитам? Так доктор Клейн все мои истории знает. И не только мои. Лучшего знатока, чем он, вам на Земле не найти.
— Друг Валерий, ты не прав, — мягко возразил Клейн. — Мы тут не просто друзья. Мы — единомышленники.
При этих словах он накрыл своей ладонью руку жены, нервно теребившей вилку. Та улыбнулась, посмотрела на него почти с обожанием.
Асель тоже нашла лежащую на колене руку мужа, сжала крепко и нежно. И ощутила, как он вздрогнул. После стольких лет совместной жизни Валерий продолжает бояться её. Неужели он догадался о глубинной природе её чувств? Сумел что-то вычитать в программном коде ядра её системы, изуродованном рубцом? Нет, это всего лишь интуиция. Страх перед тем, чего не знаешь, что не способен понять.
Справившись с прокатившейся по телу дрожью, Валерий произнёс, глядя на Коршунову:
— Ладно, тогда на правах «участника заговора» заверяю: можешь не винить себя в неудаче. Моего отца невозможно разозлить угрозами и обвинениями. Решения он принимает, руководствуясь исключительно внутренними побуждениями. Если отказал в поддержке, значит, можете забыть о своей «Реконкисте» ещё на десятилетия. Пост Верховного Сумматора у нас пожизненный, а Сандро Лордкипанидзе не из тех, кто меняет решения. Если вы ждёте, что он допустит ошибку, то после победы над паразитами мелкие недочёты ему люди простят. А катастрофы сопоставимого масштаба в ближайшем будущем не предвидится.
— Иногда уходят в отставку по состоянию здоровья, — напомнил Генрих Клейн.
— Здоровье у моего отца отменное, физическая форма — молодые позавидуют.
— Вы что-нибудь слышали о синдроме Гакова-Миллера? Hедкое неврологическое заболевание, поражает тех, чья деятельность связана с принятием быстрых и сложных решений. Например таких, от которых зависит жизнь многих людей. Иначе его называют «Боязнь необратимых последствий». Человеку начинает казаться, что он не предусмотрел, не учёл нечто важное, и его решение приведёт к катастрофе. Внешне это проявляется сначала в треморе рук, затем человек впадает в ступор, теряет способность действовать и принимать хоть какие-то решения.
— Что, Сумматор болен?! — Коршунова ошарашено уставилась на мужа. — И давно? В смысле — ты давно знаешь об этом?
— С нашей первой встречи, когда он поддержал мой метод лечения. Но я не придал этому значения, уверенный, что он успешно справляется с синдромом. Однако…
— Однако это ерунда, — перебила его Асель. — Мой… отец, Арчибальд Даниилович Кодрянский, прекрасно знал о недуге Сандро Лордкипанидзе и при этом рекомендовал его своим преемником. Лорд многие десятилетия занимает должности, требующие «быстрых и сложных решений». С синдромом Гакова-Миллера он научился справляться. Это не тот крючок, на который можно поймать Верховного Сумматора.
Коршунова скривилась недовольно.
— Так что же нам остаётся? Я не могу выставить себя истеричкой, разбрасывающейся пустыми угрозами! Рассекретить проект «Реконкиста», вынести вопрос недоверия Верховному Сумматору на всенародный референдум?
Клейн крепче сжал её руку.
— Даже суммарно наш авторитет не сопоставим с авторитетом Верховного Сумматора. Вот если бы проект поддержал кто-то не менее известный, чем он, чьё имя в умах людей неразрывно связано с победой над паразитами, тогда шансы сравнялись бы. И о синдроме Гакова-Миллера тогда можно было бы напомнить. А если, вдобавок, этого человека большинство землян готовы видеть в роли преемника на высоком посту Сумматора — совсем хорошо получится.
Асель и Коршунова догадались одновременно, воскликнули хором:
— Илга Кайруне!Кайруне-Силантьева!
— И я подумал о ней. Насколько я знаю, после ухода из Совета Федерации она вернулась к прежнему занятию, — работает охотоведом где-то в уральских дебрях. Я мог бы найти её, попробовать уговорить. К сожалению, не успел познакомиться с ней лично, а личные отношения в таких щекотливых обстоятельствах многое значат.
— Да, я тоже с ней незнакома, — Римма пожала плечами. — Почти ничего о ней не знаю, кроме того, что Сумматор крепко «наступил ей на хвост» в своё время.
Валерий допил вино, поставил фужер на стол. Усмехнувшись, сообщил:
— Зато я знаю «тётю Илгу» довольно близко. «Самая красивая женщина Вселенной» — Верховный Сумматор Земли? Почему бы и нет. В любом случае, обзавестись таким союзником было бы полезно. Но договариваться с ней я не полечу. Подозреваю, последняя наша встреча оставила у «тёти Илги» скверные воспоминания.
Асель посмотрела на супруга, улыбнулась.
— И не нужно тебе лететь, милый. С Илгой Кайруне пообщаюсь я. Конечно, знаю я её не так хорошо, как ты, но однажды мы с ней были «по одну сторону баррикад». Надеюсь, и в этот раз договоримся.
