Алексей Ефимов - Последние ворота Тьмы

Вежливое покашливание за спиной заставило их обернуться. Лэйми увидел четверых рослых молодых людей, одетых в пушистую массу длинных белых нитей, кончавшихся яркими, как звезды, разноцветными искрами. Она открывала лишь нижнюю треть крепких, словно отлитых из металла, рук и босых ног, перехваченных на запястьях и щиколотках тяжелыми серебряными браслетами со сложным фрактальным узором. Вьющиеся черные волосы этих созданий являли собой странный контраст с белизной их одежды. Их лица были такими же гладкими, словно отлитые из коричнево-темного золота маски с прорезями длинных, темно-синих глаз. Кто это — мальчики или девочки — невозможно было угадать. Они стояли полукругом, направив на них пистолеты. Эти серебристые устройства с узкими соплами казались смертельно опасными и Лэйми не сомневался, что первая же попытка сопротивления будет стоить ему головы. В буквальном смысле.

Охэйо, вероятно, думал так же. Он поднял ладони к плечам, показывая, что сдается, не выпуская однако брахмастру из рук. Странно, но никто не пытался забрать её у него. Впрочем, если им была знакома эта вещь, такое обращение нельзя было назвать излишне глупым.

Их повели. Двое конвоиров, указывая путь, шли впереди, двое сзади. В других обстоятельствах Лэйми легко смог бы затеряться в толпе, но он просто не видел в этом смысла. Едва ли с ними теперь посмеют что-то сделать…

Они свернули в арку, ведущую в другой громадный зал. Расходясь веером, лестницы спускались от неё на ряд платформ, разделявших несколько монорельсовых путей. На них стояли поезда — громадные белые цилиндры с прозрачным верхом, выпукло сужавшиеся на обеих концах. Людей здесь было так много, что они сливались в единую пёструю текучую массу. Лэйми подумал о Наури и Лэйит — они расстались с ними на другой станции, всего в миле от этой. Сейчас они были здесь, в этом городе, и, если бы он догадался вернуть свою внешность и поискать их…

Конвоиры вели их на самую крайнюю платформу, примыкавшую к пути, который был уже, чем остальные. Вагон, стоявший на нем, тоже был меньше — всего мест на десять.

Им позволили сесть вместе — в удобнейшие мягкие кресла, стоявшие слева от прохода. Дверь захлопнулась с глухим мягким стуком и вагон тронулся с места неожиданно резко — Лэйми с силой вдавило в упругую спинку сидения. Никакой кабины управления здесь не было — один салон, и он не заметил даже никаких приборов. Казалось, вагон движется сам по себе, скользя по улице — точно такой же, как виденная ими, с единственной разницей — пешеходам здесь были отведены два яруса широких террас по бокам, а в центре проходили пути. Вагон мчался так быстро, что вид за окном сливался в сплошные размытые полосы. Насколько Лэйми смог понять из схемы, поезда здесь шли по одной-единственной линии, напоминающей в плане кольцо с множеством перекрученных петель.

Поездка заняла не больше нескольких минут. Потом, миновав туннель, вагон нырнул во мрак, совершенно непроницаемый. Они мчались в нем ещё несколько минут; потом вокруг них вновь беззвучно возникли стены туннеля — он был чуть выше человеческого роста, белый, ярко освещённый, хотя для людей здесь предназначались лишь узкие боковые дорожки с высокими перилами. Вскоре вагон замер на маленькой станции. Она кончалась узкой комнаткой, похожей на отрезок цилиндра — вогнутая стена перед ними переходила в свод и обрывалась за их спинами. В центре каждой плоской стены было по круглому экрану; в них, на фоне мозаичной облицовки, виднелись лица двух юношей в серых куртках. Они внимательно осмотрели их всех, а потом одновременно нажали что-то невидимое на своих пультах. Вогнутая стена — точнее, толстостенный цилиндр с широкой прорезью — плавно повернулась. Проем в ней ушел под пол и появился вновь, но уже с другой стороны. Сделав несколько шагов, Лэйми вскрикнул от удивления.

Они стояли на узком балконе, выступавшем из отвесной стены ущелья. До его дальней стены было метров пятьдесят. Она была словно из выпуклых граней черных алмазов и заметно выгибалась; Лэйми понял, что это ущелье смыкается колоссальным кольцом. Дно его было очень глубоко, и там лежал светящийся туман. Верхняя часть стен скрывалась в непроницаемом мраке. Здесь было холодно и сыро, дул сильный ветер, резкими порывами налетавший то справа, то слева. Воздух был очень свежий; слабо пахло озоном.

По ущелью раскатился тяжелый, низкий гул. Стена напротив них раскрылась, словно чудовищный цветок с двумя кольцами острых лепестков; он занял едва ли не всё поле их зрения и Лэйми невольно попятился. Из многогранного чернильного провала выплыла телескопическая труба из выгнутых листов стекла и блестящих стальных поперечин. Она с мягким шипением вошла в круглый проем, в котором помещался балкон. Передняя секция перил ушла вниз.

Охэйо двигался первым. Казалось, он идет по воздуху, не касаясь прозрачного пола; вниз, в бездну, в которой сходились стены, Лэйми старался не смотреть.

Когда они миновали внутренний темный туннель — тот был длиной метров в двадцать — вспыхнувший яркий свет залил пустой кубический зал с громадной круглой дверью. Внешние ворота закрылись с величественной медлительностью: сегменты трубы плавно входили друг в друга, потом сомкнулись чудовищной толщины лепестки и пол под ногами ощутимо качнулся. Секундой позже толстая, в шаг, плита двери с рокотом повернулась на четверть оборота, выдвинулась из круглого портала, в котором была утоплена, и отошла вбок.

За ней был небольшой зал, залитый чистым голубоватым светом; возле плотных рядов пультов сидело два десятка людей. Боковые стены здесь были прозрачными и Лэйми видел длинные ряды комнат, отделенных друг от друга толстыми плитами синеватого стекла. Там царил полумрак. Громадные незнакомые растения создавали впечатление джунглей.

Он осмотрелся. На вделанных в наклонные плоскости экранах были заснеженные холмы под изжелта-бурым небом, туннели города или какие-то сложные цветные схемы. Всё остальное было подчеркнуто просто — ряды клавиш и шары с углублениями для пальцев, которые можно было вращать; в этих углублениях тоже были причудливой формы кнопки.

Все люди здесь не обращали на них внимания; они следили за экранами, изредка тихо переговариваясь. Их красивые, словно бы отлитые из золотящейся меди лица были спокойны. Все они были одеты в комбинезоны, покрытые коротким, серо-пятнистым мехом. К их запястьям были пристегнуты крошечные компьютеры, однако их ноги оставались босыми. И самое странное — они все были похожи, как братья — крепкие юноши лет, примерно, двадцати.