Рэй Брэдбери - ФАТА-МОРГАНА 4 (Фантастические рассказы и повести)

— Ну, это можно понять, — сказал он. — Но уберите это кошмарное месиво до того, как проснется мать.

Будучи примерными детьми (можно себе представить эту лающую, визжащую и все пожирающую свору), они принялись за работу — сваливали кости на красную тачку, оттирали кровь обескровником. Тим, младшенький, забился в угол, сжимая в ручонках окровавленные полотенца, и каждый раз, когда кто-нибудь пытался забрать одно из них, щелкал зубами.

Мистер Мо трижды оглянулся, прежде чем скрылся за дверью спальни. Книга, которую читала жена прошлым вечером, лежала на кровати раскрытой с разорванной обложкой. Это были еврейские и китайские рассказы о мужском и женском начале. Но жены нигде не было видно. Он прошелся по комнате, открыл шторы и двери, забрался на стул, чтобы заглянуть в осветительный плафон (горный король на груде растерзанных тел, последняя живая циклопическая муха уставилась на него, а потом призывно помахала одной из реснитчатых лапок). Наконец со своего возвышения он заметил изящную ножку и понял, что она спит под подушкой. Он ринулся со своего постамента и с криками: «Хэй» и «Ага»! обрушился на постель.

Он нагнулся и поднял подушку.

— Дети съели прислугу, — сказал он и бросил подушку на прежнее место.

Несколько минут он ждал реакции на свои слова, потом стал заваливаться на бок и упал на пол. Жена лениво потянулась и нехотя перевернулась на спину.

— Бедная Гризельда, — сказала она, глядя в подвесной потолок с маленькими звукопоглощающими дырочками.

— Нет, дорогая. Гризельду они съели на прошлой неделе. А сегодня это была Ольга.

— Бедная Ольга, — она натянула на себя покрывало, и он услышал, как она плачет в своей темной теплой пещере. Он зарылся головой в подушку, потом встал и пошел в туалетную комнату, дверь которой была призывно распахнута (в полутьме смутно маячили неровные ряды белых коробок на верхних полках, под ними на перекладине висело на прищепках белье). Он проворно протянул руку и тут же отдернул ее — прищепки щелкнули, крючок со звоном вылетел из связки, которую он держал в руке. Набравшись мужества, он запустил руку в коробку и извлек из нее белоснежную рубашку. Он начал одеваться по диагонали, начав с левого импортного носка с часовым механизмом и закончив наручником на правом запястье. Его костюм завершил панцирь слоновой черепахи.

Он стоял перед зеркалом и точил зубы, когда вошел Тим и встал за его спиной. Тим с головы до ног был облеплен хлебными катышками. Сейчас он смахивал на кукурузный початок.

— О’кэй, пап, все вычищено, — сказал он. — Мы тебе оставили немного в холодильнике.

— Спасибо, но я сейчас не голоден. Почему вы не сделали это чуть позже? Тогда можно было бы сделать бутерброд или что-нибудь еще. (Страница 119: «Родители должны многим жертвовать ради своих детей»).

Тим стоял в нерешительности.

— У нас есть кетчуп?

— Конечно.

Он наклонил голову:

— И соленья?

— Замечательные, крупные овощи.

(Страница 143: «Часто ребенок отказывается принять эту жертву. Лучше всего не обращать на это внимания, но положительная реакция часто оказывается наиболее эффективной»).

— Идет! — И сын побежал в гостиную, чтобы сказать об этом остальным. За ним оставались россыпи хлебных катышков.

В зеркало мистер Мо увидел, как его жена выползает из своей постели (36×72 фута, покрывала взметнулись и опали, подобно крыльям коричневой летучей мыши). Как испуганная королева, прошествовала она по холодному линолеуму пола и, словно чайка, скользнула под его кровать (40×80 футов).

— Ну как, сможет Камикадзе меня поймать? — проворковала она по пути. И уже из-под кровати нежно поинтересовалась:

— А ты помнишь, как дети на прошлой неделе притащили домой щенка?

Он открыл ящик и положил пилочку для зубов в коробку, где лежали другие туалетные принадлежности. Он вложил ее точно на свое место, между бархатным напильником и щеточкой из верблюжьей шерсти, как будто вставил ногу в индийский башмачок. (Эта пилочка, длиной два фута, которую он купил у маникюрши слонов, когда в город приезжал цирк, была его гордостью.)

— Конечно, — ответил он. — И до чего же он был мягкий и нежный!

— Правда? — Ее рука появилась из-под кровати и поползла по линолеуму; пошарив по полу, рука снова исчезла под кроватью. На полу осталась шевелящаяся ладонь, похожая на бабочку-вампира. Начинались игры, воскресные игры.

— А ты понимаешь, что они перебили аппетит? Ведь они только начинают питаться регулярно, Брюс.

Она произносила его имя как «Брюиз» в рифму с «круиз».

— Трехразовое питание, никаких перекусов между едой. Они получают все необходимые витамины, железо. Не позволяй им портить аппетит.

И снова рука показалась из-под кровати, чтобы мгновенно пропасть. На этот раз она оставила два острых резиновых конуса с пластмассовыми наростами на концах. Мо подумал, что эти наросты похожи на твердые розовые изюминки, или, может быть, на консервированные вишни, какими украшали мороженое.

— Думаю, ты права, — ответил он жене. — Сегодня вечером я серьезно поговорю с ними.

Он открыл выложенную внутри бархатом нефритовую коробочку на изогнутых буквой S ножках. Казалось, что эта коробочка в любой момент готова спрыгнуть со шкафа, где она обычно стояла. Он достал свои воскресные очки и надел их. Они напоминали помидоры («Помидор — безвредный овощ»), в них было 23 карата золота. 24 часть их состояла из крошечных серебряных звездочек. Очки на его лице выделялись, как искаженные, полубесформенные спирали. Он покрутил головой, любуясь своим отражением в зеркале.

— Да, сэр, — произнес он, — это первое, что ты сделаешь сегодня вечером. (Страница 654: «Свободный ранний вечер самое благоприятное время для обсуждения семейных вопросов, удобнее всего этим заняться за семейным столом».)

Рука снова стремительно высунулась из-под кровати и медленно, слегка приволакивая большой палец, уползла. Итак, темп игры был задан.

Теперь прямо в центре одного из квадратов линолеума в лимфе плавали два холмика рассыпающейся плоти. Мистер Мо подумал, что они напоминают две ямки с кружочками лимонов внутри. Или углубления блюдец, на донышках которых, в темных ободках от кофейных чашек осталось немного сливок. Или пластмассовую тарелку для собаки. Бледный кровавый след тянулся с кровати. Кровь уже успела смешаться с лимфой и размазаться по полу. Лимфа растекалась по комнате, а в ней, подобно осенним листьям, кружились островки жемчуга. Они натыкались на двери, радиаторы отопления, домашние туфли.

— И они будут меня слушать, — сказал мистер Мо. — Больше никаких телевизоров. (Страница 4: «Простейшее наказание зачастую бывает самым эффективным».) Он сдвинул брови к ушам и натянул на голову лыжную шапочку. Потом встал и несколько секунд смотрел на себя в зеркало. Потянулся и сдвинул нос к самому кончику подбородка. Теперь немного лучше. Да, лучше. Тембр голоса должен соответствовать содержанию речи.