Станислав Жейнов - "Цесариус" обреченный...

— Да.

— Давай.

Помощник раскрыл перед картографом папку, в ней был почти заполненный бланк, только графы: "название судна" и "определитель" были пусты. Быстро и неряшливо картограф нацарапал "Цесариус…" Поставил дату и подпись.

Константин вернулся в зал; тут ничего не изменилось: капитан все еще проповедовал, старшие не садились, внимали старательно, потупив головы. На цыпочках, чтобы не мешать картограф подобрался к своему столику, и тут ни с того ни с сего с шумом плюхнулся в кресло, хлопнул в ладошки, потер одну об другую, взял в руки бутылку коньяка, громко процедив сквозь зубы слюни, крякнул. Капитан замолчал, старшие повернули лица к Константину. Рюмки зазвенели. Картограф наполнял неаккуратно, то и дело задевал горлышком бутылки. Насвистывая какой-то мотивчик, поднес рюмку ко рту, вдруг замер, оглянулся по сторонам, с деланным испугом, моргая, стал заглядывать в глаза окружающим.

Смотритель не сдержался: улыбка все-таки проскользнула на сосредоточенном лице. Испугался, что засмеется, сжал челюсти, сильно втянул носом воздух и повернулся к капитану. Его примеру последовали остальные.

Капитан чуть мотнул головой, ухмыльнулся и продолжил:

— Да… Враг наступал; хрустела под черной подошвой сухая трава. Не спал мудрый принц в своей башне, не спали и стражи на границах империи. Ждали ветра корабли в морях, ждали писем влюбленные, отрешенно смотрел трудяга Мук на свою мельницу.

Но выпал веер надежды из дрожащих рук предателя. Вырвалась пыль, из под чуда-веера, понеслась с ветром по миру. Полетел огонь по полям: спалил темное войско, вдохнули паруса, вспорхнули письма к влюбленным, закрутилась мельница. Залетел ветер перемен и к нам, разбудил мысли мои, и принес сюда! К вам, друзья! К вам! — Восторженно он растопырил руки, будто хотел обнять сразу всех, устремил светлый взор вверх.

"Старшие" зааплодировали.

— Превосходно!

— Браво капитан!

Некоторые заплакали.

— Это что-то не земное!

— Это чудо-переплетение тела, души и искусства!

Капитан опустил руки, нашел взглядом механика, бодро подмигнул и спросил:

— Ну что, месье Курд, пора доставать козыря из рукавов! Вы готовы?

— С нетерпением ждем приказа, капитан! — Все сказанное он попытался выразить мимикой.

— Это очень много значит для меня, мой друг. Нас всех еще ждет проверка. Ваша, только что миновала. Примите поздравления! Такой выдержки хватило бы на нас всех! Через пол часа, по моему приказу… — Вскользь посмотрев на картографа, — тот приподнимал и опускал голову на кулаки, что лежали на столе, — недовольно скривился, и продолжил:

— Но это далеко не все, друзья. Теперь от каждого, я стану требовать максимум выдержки и самоотдачи. Сегодня начал с кадровых перестановок. Как вам уже известно: господин Рум отстранен. Он допустил ряд непростительных ошибок, и намеренных нарушений. Все они зафиксированы корабельным учетчиком и в свое время комиссия с ними ознакомятся.

Перестановки коснулись так же второго отдела статистической погрешности, угловиков, и исполнительного звена первой лаборатории. Я наделил их дополнительными обязанностями, урезал заработную плату, в перспективе будут уменьшены пенсионные льготы. Да друзья, самому неприятно, но это вынужденная мера. Эти реформы задуманы давно, и сейчас, тот самый момент, когда…

Константин сам не заметил, как задремал, тело повело в сторону, голова качнулась, просыпаясь он непроизвольно дернул ее вверх, хрустнули позвонки, заболели.

— Поздравляем!!! — кричали "старшие" хором. — Поздравляем!!

Картограф протирая воспаленные глаза, посмотрел по сторонам, силясь понять, где находится.

— Мы ликуем с вами барон!

"Приплыли что ли?" — Напротив Константина несколько слабо освещенных лиц в профиль, и затылки, затылки… нет, это не ему.

— Приплыли, — прошептал картограф, тихо посмеиваясь над своим же нелепым предположением. Чуть задрал нос, понюхал: едкий воздух защипал в пазухах.

"Кому это они? Ааа… вот он, мой отпрыск благородный, солнцеликий принц, последняя надежда династии Цихирачи".

Возле капитана стоял смотритель музея, растроганно всхлипывал, прижимая ладонь к груди, коротко кланялся окружающим. Это его поздравляли.

Эд Женьо, размахивая цветной грамотой, говорил:

— …двадцать лет назад! Но этот человек положил конец распрям, его усилиями научный мир слился в творческом процессе зачатия новой истины! "Новый толкователь лексики эпохи становления!", "Заря торговой мысли. Ложь, которой не было", статьи, что перевернули сознание; гипотеза — "абстрактного существа" позволила заполнить пробелы в истории, привела к общему знаменателю хаотичные аргументы взаимоисключающих теорий."Абстрактное существо", вселило в нас веру, собрало в дорогу. Пусть мы не нашли ответы на все вопросы, но нам показали того, у кого они есть!

Двадцать лет назад, — продолжал капитан, одаривая смотрителя ласковым взглядом, — академия "справедливой истории", хоть вы и не были ее выпускником, то есть, заметьте — бескорыстно, вручила, — Посмотрел на "старших", — господину смотрителю "Жезл Отличника". Этот человек научили нас не стесняться правды. История больше не меняется втихаря, новой властью. Теперь этот процесс открыт и обязателен. Не только мораль, но и события прошлого необходимо подстраивать под современные реалии.

Снова смотрителю:

— Союз исторических инноваций, с тех пор ежегодно высылал Вам грамоту, с подтверждением почетного членства. Не забыли про знаменитого историка и сегодня. От лица всех, позвольте вручить этот символ почета и признательности, а так же примите и от нас на словах, и само собой на бумаге, — вот тут печать и подписи почти всех "старших", — заверение в уважение и вечной, к Вам, любви.

С разных сторон загомонили "старшие", и сквозь хлопки:

— Поздравляем!!

— Браво!!

— Это чудо-переплетение логики, справедливости и пользы!

Капитан попросил тишины знаком: поднял руку:

— Конечно же этого мало. Я тут написал небольшое стихотворение для нашего юбиляра, — сказал смущенно. — Но прочитает их… прочитает…

— Можно я, месье Женьо?! — крикнул ближний к Константину затылок.

— Разрешите мне?! — отозвался темный профиль слева. Картограф узнал голос "старшего пояснителя вечернего торгового кодекса", Ксантипа Леверьского.

— Я так давно не читал, умоляю Вас!!. - раздалось возле барной стойки.

— Не, так дело не пойдет, — обеспокоено сказал капитан. — Эту честь надо заслужить. Сдвигайте столы, стулья в центр. "Селекция успеха" друзья. Удача удачливым!