Андрей Нуйкин - Посвящение в рыцари

- Но дядя Карлик Великий, - говорю, - если Вам настолько надоели дураки и подхалимы, почему не заменить их на умных, честных и смелых?

- Пробовал. Интереснее, конечно, с честными да смелыми. Но текучесть кадров сильно угнетает. Только к нему, честному да смелому, привыкнешь, полюбишь его, как родного, а он уже тебя где-то ослушался, сосвоевольничал, уважения недостаточно проявил.

И другое возьми. У умных по любому вопросу своя точка зрения. Вот и получается, один в одну сторону тянет, другой - в другую, третий - еще куда-нибудь. От дураков мало проку, это верно, зато когда вместе соберутся ого-го, монолит! Душа радуется.

Когда тебе, детка, доведется управлять государством, не о сытости и не об удовольствиях подданных пекись, а об их единстве. Видел у Меня как? Дома, деревья, лошади, штаны - все серое. Это сближает людей. И не думай, что чисто внешне.

И еще Мой тебе совет: не пренебрегай наукой! Ученые вообще-то довольно тупой народ, но штуки всякие, полезные придумывают неплохо. Мы, например, у себя рост людей полностью стабилизировали. Все, как гвардейцы, - чуть пониже меня. И на строевых занятиях - какой поворот ни скомандуй, а правый фланг не ниже левого. Это тоже, между прочим, неплохо служит благородной задаче полного единства мыслей, чувств, настроений.

- Да скучно же таким народом управлять! Сами ведь жалуетесь.

- Для нас, императоров, малыш, интересы государства выше личных интересов. И потом опять же не забывай важности контраста. Все одинаковые, а Я не одинаковый! Я как гигант среди подданных!

Карлик Седьмой, но Первый по мудрости и благородству, вскочил на ноги, расправил плечи, и, гордо задрав подбородок, вытянул тонкую цыплячью шейку, докрасна натертую тяжелой цепью. Потом сел, успокоился, загрустил даже.

- А вообще-то говоря, конечно, тоска зеленая, но... Что поделаешь! Мы, короли, не для своего удовольствия живем. Главное - чтобы им, Нашим подданным, хорошо было... Однако не буду тебя задерживать.

Так завершилась аудиенция.

ЗАДИРА ГОТОВИТ РЕВОЛЮЦИЮ

- Я тут без тебя произвел небольшую разведку,- встретил меня Задира. Дело - мрак! Все тут, в их стране, переделывать надо к чертям собачьим. Профессор вот, правда, со мной не соглашается...

- Это авантюризм и мальчишество - больше ничего. Нужна длительная научно-техническая и культурная революция, чтобы...

- Брось! - жизнерадостно блестя глазами, перебил Задира. - Просто они тут спят на ходу. Если этих сереньких пощекотать как следует, дать в руки по пистолету и показать, куда стрелять - горы свернут! У меня уже хорошая компания начала подбираться: Кук, Люк, Тук, Фау... Тьфу, язык с такими именами сломаешь! Но ребята - будь здоров, я их уже убедил, что пора брать власть в свои руки. Все просили считать их моими друзьями. Ты посчитай, сколько в стране ушастиков и сколько этих свинячих господ-вымруков. А профессор нам бомбочек наконструирует. Правда, профессор?

- Не хотелось бы объяснять азы, но ход истории определяют не бомбы, а объективные законы развития.

- Ладно. Объективных законов тоже нам подбрось пару ящиков. В хорошем деле все пригодится, но упор все-таки сделай на бомбы. Эх, пулеметик бы хоть один!

- Вы что, тронулись тут без меня? - спрашиваю. - Они нас как почетных гостей теплом окружают, а мы...

- Что-то быстро ты из защитника слабых и униженных в гостя превратился. Сладким пирогом тебя во дворце накормили? Забыл, что тебя в гости-то, как собачку на веревочке, громилы эти привели? А ну-ка, пошли, гостенек, я тебе кое-что покажу.

Задира схватил меня за руку и почти силой потащил за собой. Следом вдоль стенок засеменили два горбатеньких вымрука. Впрочем, слишком коротенькие у них все-таки были ножки. Через пять минут карлики пропали из вида.

- Вот сюда... Теперь сюда...

Мы вошли в какие-то ворота и оказались на большом хорошо утоптанном плацу, над которым стоял сплошной гул. По всей площадке туда-сюда маршировали небольшие группы сереньких. За каждой группой наблюдал свой карлик. В одной руке у него был свисток, в другой - длинный гибкий хлыстик. Отряды то обозначали шаг на месте, то устремлялись вперед, совершая четко очень сложные повороты и перестроения, кололи чучела деревянными ружьями, кричали "ура" и снова маршировали, не то распевая, не то декламируя какие-то речевки на ходу.

- Строевая подготовка! - догадался я.

- И школа. Мяукалка правду сказала. Они все науки вот так, на ходу, хором разучивают. Подойди, послушай.

Я подошел. Прямо на нас двигалось с десяток вспотевших пропыленных ушастиков. С остервенением они ревели в такт: "Пятью пять - двадцать пять, как учил Великий".

Вот эта шеренга сделала дружно поворот направо, а на их место выплыла другая, повторявшая хором:

"Сила наша в нашей серости! Сила наша в нашей серости!.."

А вот проходят совсем малыши. Ого, эти поют. Марш какой-то. Чтобы лучше расслышать, мы пошли рядом. Дети не столько пели, сколько скандировали:

"Всегда по ветру нос держать...

Подозревать отца и мать...

Другому глубже яму рой...

Кто предал друга, тот герой...

Не верь судьбе, не верь себе...

Но верь проклятью и мольбе...

Всяк за себя, все против всех...

Чужое горе - твой успех!

Любовь, друзья - пустой гипноз,

Прекрасен только лишь донос.

Честь - трудно есть, мечта - пуста,

Реальна только клевета...

Взвевайся знамя, тверже шаг...

Кто не горбатый, тот наш враг...

Коли его штыком в живот...

Чтоб стал счастливым твой народ..."

- Сто-ой! - закричал командовавший группой карлик. И, подскочив к одному из ушастиков, начал хлестать его по ногам, приговаривая:

- Опять рот впустую разеваешь?.. Опять слова не выучил?..

- Ах ты, каракатица кривобокая! - взорвался Задира, и не успел я опомниться, как вырванная из рук вымрука плеть гуляла по его собственным спине и бокам.

Карлик настолько оторопел, что даже не защищался, только таращил на Задиру полные недоумения глаза.

- Бунт? - шепотом спросил он. - Непослушание при исполнении?

Наконец-то, видимо, до него дошел смысл происходящего. Он бешено завертел глазами и, сунув в рот свисток, залился полицейской трелью.

- Оставь его, мы же тут чужие люди! - тянул я Задиру. Но с разных сторон к нам уже мчались со слоновьим топотом громилы-стражники. В руке оруженосца сверкнул топорик. Вряд ли он помог бы нам, но, к счастью, в эту минуту появились запыхавшиеся карлики-шпики, отставшие от нас возле дворца. Они что-то закричали стражникам, и свирепые лица тех сразу приняли обычное бессмысленно равнодушное выражение. Отхлестанный карлик, однако, выпучив глаза, продолжал свистеть. Похоже, что непослушание в Серляндии было настолько сверхъестественным событием, что фельдфебельский разум этого не вынес. Один из шпиков вынул изо рта рехнувшегося вымрука свисток, прихлопнул его несколько отвисшую челюсть и повернулся к нам.