Сизя Зике - Сахара

***

Пересекаем массив К'этама. Возбужденный таблетками, я не притормаживаю на серпантине горных дорог. Теперь уже начинаю испытывать побочные эффекты бустая. Шея одеревянела и болит. Все мышцы тоже застыли. Одна мысль о еде наполняет меня отвращением. Кристиан же обжирается в харчевне на обочине шоссе. Я покупаю пакетик хаша у ребят, что курят без перерыва, и без всякого удовольствия выпиваю чашку мятного чая.

А ведь так давно хотел выпить такого чая. Он принадлежит к воспоминаниям детства, проведенного в Таррудане, в пустыне марокканского юга. Одно из последних воспоминаний родом из периода объявления независимости. Мне десять лет, и я сижу под столом со своими братьями и сестрой. Снаружи все окна украшены алыми марокканскими флагами, за исключением окон нашей квартиры. Мой отец, легионер, вывесил французские национальные цвета. Сам он, с непокрытой головой и в расстегнутой рубашке, стреляет из пистолета. Мать подает ему полные обоймы и "коктейли Молотова", которые сама же и изготовила. Оба они уверены, что те придут, чтобы нас вырезать.

Кристиан, слушая мои рассказы, смеется.

- Да, что ни говори, круто тогда было.

- Последние моменты были довольно трудными. Но и те тоже были правы, что взбунтовались. Колониальная эпоха закончилась.

Повторяю ему, что марокканцы люди симпатичные, дружелюбные и очень гостеприимные. Но после тех нескольких безнадежных примеров, которые он видел своими глазами, мне не удается его убедить, и у него просто не будет оказии увидать другие.

***

Через Марокко проезжаем в рекордное время. Кристиан дремлет возле меня, что для меня совершенно невозможно, потому что уж слишком возбужден спидом, удерживающим меня на вершине волны.

На полном газу мчимся по дороге на Фигуиг, которая, к счастью, не слишком часто используется местными. Немногочисленные грузовики, едущие с противоположной стороны, заставляют меня съезжать на обочину, потому что дорога недостаточно широка, чтобы поместить две машины рядом. В Фигуиг въезжаем рано утром, завершаем таможенные формальности с марокканской стороны, отдаем еще пару бутылок и снова в дорогу.

По алжирской стороне перемены чувствуются сразу же. Таможенники более симпатичны, они выполняют свою работу, не ожидая от нас ничего взамен. Тем не менее, даю им пару бутылок водки. Я намереваюсь проезжать тут часто, так что следует оставить о себе самое лучшее впечатление. Алжирские шоссе намного лучше марокканских. Они широкие, а их покрытие удерживается просто замечательно. С ногой, вжимающей педаль газа на всю катушку, расстояние от Фигуига до Бчхара преодолеваем всего за час.

Тут стоянка. Кофе, бензин, пятнадцать минут отдыха. Я намереваюсь за раз преодолеть расстояние до Адрара, где начинается тракт. Вот такую я поставил перед собой цель.

Эти последние шестьсот километров - самый сложный отрезок. Мы уже подустали, и вся эта езда чертовски надоела. Перед нами развертывается шоссе, прямое до самого горизонта и одинаково широкое. Только лишь песчаные насыпи заставляют нас время от времени снижать темп. По сторонам, куда ни погляди, огромные апельсинового цвета дюны - словно на открытках. Наверняка это просто шикарный вид, только у меня нет времени им наслаждаться. Мне уже хочется ехать. С самого выезда из Франции я не сомкнул глаз, так что обязательно нужно отдохнуть. Кристиан тоже уже не выглядит так свежо, он даже перестал отзываться. Стиснув зубы, мы едем так еще несколько часов. И наконец, около семи часов, мы въезжаем в Адрар.

***

Дома здесь квадратные, без окон. Все стены красные, будто кровь. Городишко очень маленький. Через пару минут, на центральной площади, находим гостиницу. Номер ужасно грязный. Приказываю поменять постель.

Кристиан принимает душ. Он быстро выходит, с полотенцем, обвязанным вокруг бедер, и с вдохом громадного облегчения ложится. Моя очередь. Когда через пару минут, уже освежившись, я выхожу, Кристиан уже спит, в той же самой позиции; он даже не накрылся простынкой. Ложусь, только я еще слишком напряжен, чтобы заснуть. Понадобилось парочка самокруток из марокканского хаша, чтобы нивелировать действие спида, чтобы расслабить мышцы и наконец-то забыться во сне.

На следующее утро меня будит Кристиан. Он уже выкупался, побрился, на шее повязан платок, а на голове торчит сомбреро. Бар совершенно пуст. Один лишь официант углубился в чтение "Эль Муджахидин", местной газеты. На наш заказ он согласно кивает, но ему требуется около десяти минут, чтобы сложить сой бульварный листок и принести нам два теплых, отвратительных кофе.

Похоже, что забегаловка совершенно не процветает. Когда-то здесь было даже пристойно, вот только давно уже ею никто не занимается. А ведь мы здесь не единственные клиенты. Сегодня утром Кристиан заметил двух европейцев. Их зарегистрированный во Франции автомобиль, "ситроен мехари", припаркован на площади перед гостиницей.

Утро, но уже стоит безумная жара. Адрар - это вымерший город, во всяком случае, в это время. Здешние два - три бистро зияют пустотой. В паре лавок имеются витрины, вот только продавать нечего. Покрытые песком улицы выглядят абсолютно заброшенными. Какое-то движение еще видно на заправочных станциях, расположенных на краях единственной асфальтовой дороги. А дальше уже совсем ничего. Пустыня.

***

Когда мы возвращаемся в гостиницу, европейцы сидят за одним из столиков. Очень быстро знакомимся. Рене и Патрисио, оба родом из восточной Франции, собираются проехать Сахару ради спортивного интереса. В соответствии со своими привычками Кристиан развивает беседу. Практически сразу же он замечает, что я специалист по сахарским дорогам. Еще через пару минут я узнаю, что являюсь крупнейшим знатоком Африки, королем пустыни. Пока он фарширует парней всякими выдумками, я чувствую себя все хуже. Эти две с половиной тысячи километров без остановки меня ослабили. Остаток бустаи выкидываю.

В комнате воздух и не шевельнется. Принимаю душ и мокрый прыгаю в постель. Когда просыпаюсь, уже ночь. Внизу же продолжается забава. Оба туриста уже под мухой. Кристиан поставил выпивку, которую здесь не достанешь ни за какие коврижки. С ними еще кто-то. Это девушка, Моник, гражданка Люксембурга, которая приехала прямиком оттуда. Это толстушка с розовыми пухлыми щеками и грузным задом, миленькая и разговорчивая. В Люксембурге пережила короткий роман с малийским студентом и теперь едет к нему.

Понятное дело, Кристиан уже навешал лапши, что я знаток Мали. Моник спрашивает у меня:

- А не знаешь случайно Юссуфа Бодьяло?

Ради смеха прошу ее повторить имя, после чего объясняю ей, что в Мали имеется пять миллионов жителей, и что это крупная страна.