Александр Лукьянов - Чёрная пешка

-Двадцать седьмой. Cказал инспектор.

-Двадцать девятый. Эхом откликнулся Всеслав.

Комната №29 оказалась небольшой, но теплой, тихой, светлой и стерильно чистой. Из мебели в ней имелись письменный стол, полочка для книг, кровать, стул и кресло. В нише стоял комбинированный радиотелепроигрыватель. Шкафы были исключительно стенными. К украшениям с большой натяжкой можно было отнести зеркало и большую таблицу со схемами и тактико-техническими данными двух субмарин. Правда, еще над широкой кроватью страстно взирала с картины рыжая красотка.

Жилье понравилось Лунину. Раскладывание вещей из чемодана по полкам и шкафам достигло кульминации, когда послышался стук.

-Угу!- разрешил Всеслав.

В двери возник громогласно зевающий Даццаху Хо:

-Омаомаумм! Уже устроились, вижу.

-В процессе. А вы?

-Сунул чемодан под кровать, завтра разберу. -ответил инспектор, рассматривая рыжеволосую. Телепроигрыватель не включали?

-Нет. Передают что-то интересное?

-Вряд ли. Просто хотел прослушать прогноз погоды по острову на завтра. Весь в тягостных раздумьях: надевать свитер под куртку, или нет?

-Еще бы, серьезнейшая проблема. — Согласился Всеслав, -А для меня, деятельной старушки, так вообще животрепещущая. Что же нам предстоит с утра?

-Будет весело! -фальшиво пообещал Даццаху, - Начнём рыться в отчетах, объяснительных записках. Ну, ладно, пойду к себе, надо выспаться перед балом.

Речка оказалась теплой и неглубокой, Всеслав пересек ее вброд. Мишку он держал над головой. Что-то случилось с одеждой: она исчезла, за исключением плавок.

-И не такое случается. Цподытожил медвежонок. Всеслав быстро двинулся к ивовым зарослям. Под ступнями чмокал ил.

За рекой тянулись ровные рядки маленьких домиков, совсем как в Зайчиках, поселке для отдыхающих на Оби. Здесь можно было прибавить скорости, не боясь порезать ноги, поскольку дорожки были вымощены прекрасным кирпичом и доведены чуть ли не до стерильного состояния. Всеслав попытался было перейти на бег, но тут же пожалел об этом: кирпич по воздействию на босые ноги не уступал наждаку. Требовалось срочно найти обувь.

Он осторожно открыл ближайшую калитку из зеленого крашеного штакетника и прокрался к веранде домика. Там на деревянных ступеньках находилось целое семейство тапочек всех цветов, форм и размеров. Он, краснея от стыда, выбрал самые поношенные и уже собирался надеть, как вдруг в домике послышались старушечьи голоса.

-Он думает, что никто не видит. Сказала Первая Старуха.

-Он ворует, полагая, что никто не видит. Поправила Вторая Старуха.

Кажется, они беседовали между собой, но начало чрезвычайно не понравилось маленькому Всеславу. Да и Мишка испуганно прижался к нему, обхватив шею лапками.

-Он позволяет себе творить много гадкого. - сказала Первая Старуха. По слабости ли характера, что более вероятно, либо по злому нраву, что менее допустимо. И при этом совершенно безрассудно забывает о глазах рыжей собаки.

-А зря! Зловеще молвила Вторая Старуха.

-Зря. -согласилась Первая. Вот и сейчас. Разве он покупал тапочки? Разве он их здесь клал? Разве можно оправдать нуждой в обуви, то, что он собирается их украсть?

-Ну, в этом-то случае рыжая собака не появится. Не согласилась Вторая Старуха. Может быть нам самим что-что сделать? Нельзя же потакать, попустительствовать, поважать и поощрять!

-Нельзя, но что конкретно нам делать.

-Предлагаю направить его в Мамин Дом!

Предложенное Второй Старухой было непонятным, но в самом тоне содержалось нечто настолько ужасное, что Всеслав торопливо оставил тапочки и попятился прочь.

-Жалко, не могу... Пробормотал он, - И все равно: будьте прокляты, ведьмы.

Он уходил по оранжевой дорожке, шипя от боли и знал, что с каждой упущенной минутой преследование приближается. Но вот кирпич кончился, дорожка превратилась в обычную вытоптанную тропку, тут можно было бежать. Что Всеслав и сделал.

Высокий длиннорукий мужичина с темной мордой идиота и в лохматой папахе выскочил из-за высокой поленницы. Он попытался преградить дорогу, но Всеслав теперь чувствовал себя совершенно иначе. Слабость прошла. Он высоко подпрыгнул и, крепко удерживая медвежонка руками, ногами ударил в обросшую черными волосами рожу. Кретин визгливо-гортанно заругался на незнакомом языке и осел. А Всеслав еще раз подпрыгнул и плавно взмыл над березами. Теперь догнать его было непросто.

Внизу поплыли, уходя назад, кроны деревьев и крыши домиков. А вверху чернело все то же матово-гуашевое непроницаемое небо, выходящее слева из отвесной потрескавшейся темно-желтой Стены и опадавшее справа в бездонную пропасть.

Саракш, Островная империя

Белый Пояс, о.Хабик, город Зи

Архив

5 часов, 5-го дня 1-ой недели Оранжевого месяца, 9590 года от Озарения

-Все богатство, вообразите только - наше! — Кисло сказал инспектор, хлопая ладонью по десятку толстенных папок скоросшивателей. — Точнее говоря, ваше, Да. Здесь сведения за первое полугодие, которые проходят по ведомству социального контроля. А вот - листочек с инструкцией, как сии сведения обрабатывать. Сидите, трудитесь. Если хотите, можете использовать вычислитель, видите, в зале их пять и все свободны. Помните, что ни одна бумажка не должна покидать здешних стен. Надеюсь, все понятно? Ну, а я потащусь с проверками по штабам и канцеляриям. Обедать можете тут же на первом этаже архива. Вечером заеду за вами и отужинаем в офицерском собрании. Пока!

Всеслав щелкнул кнопкой и пододвинул к себе клавиатуру. Вычислитель пискнул, зашуршал вентилятором, упрятанном в чреве кремового корпуса и высветил на экране приветствие: "Хочу в увольнение, командир!".

- Щас! — Зловеще пообещал Всеслав, открывая первую папку. Ёмористы, увольнение им...

Саракш, Островная империя

Белый Пояс, о.Хабик, город Зи

Архив

7 часов 60 минут, 5-го дня 1-ой недели Оранжевого месяца, 9590 года от Озарения

Задание было выполнено. Всеслав перенес все данные из памяти вычислителя на переносной накопитель, уложил накопитель в футляр, упрятал футляр, тетради и ручку в пластиковый кейс. Сдал папки дежурному по архиву. Вернулся на свое место, сел, устало закрыл глаза и откинулся на высокую спинку стула. С минуты на минуту должен был появиться Даццаху Хо.

Его настроение было двойственным. С одной стороны, день оказался очень удачным, изучение отчетов и рапортов позволило прояснить очень многое. И в то же самое время крепло чувство подавленности и собственной слабости. Становилось очевидным, насколько много комконовцы знали об Островной империи и насколько мало они ее понимали.