Владимир Немцов - Избранные сочинения в 2 томах. Том 2

Опять, пешком или прицепившись под вагонами, добрался в другой порт. Негры грузили мешки с мукой. А вдруг корабль идет в Европу! Все равно куда, лишь бы поближе к дому. Надсмотрщик зазевался, Алексей взял мешок и пошел по трапу в трюм. Спрятался там, всю дорогу питался мукой, воду пил из пожарного шланга. Неизвестно, сколько дней просидел в темноте. Боялся ослепнуть. Но вот в трюме открыли люки, стали разгружать. В первый момент он ничего не видел, даже спрятаться не успел. Опять поймали — что же он мог сделать? — а когда вывели на палубу, перед ним выросла из тумана страшная зеленая баба — статуя Свободы. Так он попал в Нью-Йорк.

Дальше о своих мытарствах в «американском раю» Алексей рассказывал очень скупо. Видно, это были самые тяжелые для него дни. Надя представляла себе ужасную судьбу безработного американца, читала в книгах и газетах, но вот теперь с ней рядом сидит человек, испытавший подобные мытарства. Поверить невозможно! Само понятие безработицы никак не укладывалось в голове. А у Алексея руки истосковались по труду, он рвался на Родину, больше ничего он не хотел; заработать на проезд, чтобы подкупить кого-нибудь на корабле, — ведь так просто его не выпустят — невозможно. Здесь никому не нужны его руки. Всюду, куда ни ходил Алексей в поисках работы, висели таблички: «Рабочих не требуется».

Страшный город. Страшные трущобы, воровские притоны, каждый день грабежи и убийства. Ночью не уснешь от дикого визга сирен полицейских машин. Алексей решился на обман, которому здесь учили всех с самого детства. Случайно, из обрывка газеты, он узнал о существовании советского консульства. Но где оно находится? Однажды возле торгового порта увидел машину с советским флажком, побежал за ней, не догнал, конечно. С тех пор, когда появлялся в этом районе, уже чувствовал на себе пристальные взгляды полисменов. Не ходить в порт он не мог — теплилась надежда, что удастся встретить советский корабль или какой-нибудь другой, чтобы добраться на Родину. Но за бродяжкой следили, даже близко не подпускали к кораблям. Надо было придумывать что-то похитрее.

— Трудно. Очень! Только я очень-очень хотел обмануть полисмена! — проговорил Алексей и, заслышав в саду треск ломающегося стекла, резко повернул голову.

По аллейке шел, понурившись, сосед его по комнате, большой друг Нади, в чем она сама признавалась.

— Добрый вечер, — пробормотал, не глядя на них, Багрецов.

Надя подавила в себе неприязнь к Димке и со светской любезностью улыбнулась:

— Присаживайся, Димочка, милый. Тебя нам очень не хватало.

Он не понял, смеется Надя или говорит всерьез, застыл не шелохнувшись, чувствуя себя еще хуже.

Алексей все понял по-своему и не хотел быть лишним.

— Гуд найт… покойной ночи. Холодно. Пойду, — он дотронулся до Надиной руки, кивнул Багрецову и ушел.

Надя хрустнула пальцами и, когда Алексей исчез в темноте, сказала горячим шепотом:

— Знаете ли, товарищ Багрецов, кажется, я скоро вас возненавижу.

Вадим хотел было объяснить, что не виноват, что попал сюда случайно, но, вспомнив, что это уже во второй раз, пожал плечами и зашагал прочь.

Глава 7. ДЕНЬ СПОРОВ И ССОР

Сегодня большой день на строительстве. Из города прибыла передвижная трансформаторная подстанция, и все заработало полным ходом. Раздвинулись стенки стройкомбайна. Багрецов и Надя проверяли в нем свои аппараты. Правда, Димка не мог сейчас сказать, где аппараты свои, а где чужие. В первую очередь он должен отвечать за генераторы ВГ-600, к которым не имеет прямого отношения. Возможно, другой бы потребовал, чтобы начальник строительства послал телеграмму на имя директора метеоинститута с просьбой разрешить инженеру означенного института заняться неположенными в данном случае аппаратами. Но Димка, как говорится, проявил необходимую инициативу и обязался помочь наладить высокочастотную сушку лидаритовых стенок внутри стройкомбайна. Работал Вадим молча. Хотелось переброситься словечком с Надюшей. К тому же мучило любопытство. Ведь она все знает об Алексее. Но после вчерашнего Надя с Димкой не разговаривает.

Она пристраивала маленькую — не больше коробки от ботинок — телекамеру к форсунке, крепила ее специально заказанными для этой цели хомутиками, но делала это неумело, придерживая камеру коленом, чтоб освободить руки. Некуда было девать отвертку, она ее зажала в зубах, а потом, когда понадобилось взять, — не могла: обе руки были заняты хомутиками и винтами. Видимо, после истории со сломанной осью Алексея перестали сюда допускать. А то бы он, конечно, помог.

Щелкая переключателями на панели генератора, Вадим исподлобья наблюдал за Надей. И вот Надя чуть не выронила камеру, Димка успел подхватить ее.

— Одна не справишься, Надюша. Разреши?

Надя не ответила. «Пусть помогает, — решила она, — но это не значит, что я простила вчерашнее. Он еще у меня попрыгает».

От телевизионной камеры змеился блестящий кабель, который нужно было протянуть дальше через дорогу. Здесь часто проходили машины, подвозившие к стройкомбайну разные материалы и полуфабрикаты. Именно поэтому было целесообразно вести кабель под землей, для чего следовало предварительно вырыть канаву. Обычно это делалось канавокопателем, но в данном случае он не мог здесь пройти — мешала рама домостроительного агрегата. Кстати, не всюду можно рассчитывать на машину, руки еще ой как требуются! Придется копать лопатой, вручную. Это не входило в обязанности электромонтеров, которым поручили проложить кабель. Послали за подсобными рабочими, но, оказывается, они уехали за каким-то грузом на станцию. Непредвиденная задержка.

Надя нервничала, боялась, что не успеет сегодня проверить аппараты, а откладывать это дело на завтра не хотелось. Мало ли что? Вдруг какой-нибудь сюрприз? Техника для нее новая, сразу не разберешься.

Алексей еще утром знал, что для Надиных аппаратов нужно подвести кабель. Как бы хотелось показать Наде свою работу, пусть не очень большую и важную, но все же необходимую, без нее нельзя включить телевизоры, которыми будет управлять Надя. Одного не учел Алексей, что кабель пойдет не на столбах, а понизу, работа легкая, а потому прямой Алешкин начальник — монтер Макушкин Семен Алексеевич, у которого он состоит в помощниках, взял эту работу на себя, а своего подчиненного послал менять изоляторы. Правда, участок маленький, но все же висеть на когтях, вцепившись в столб, куда менее приятно, чем ходить по земле.

Желая сделать возможно больше, Алексей всегда торопился. Часто не все у него получалось как надо, приходилось начинать сызнова, но он не признавал усталости, даже когда тело ныло, чувствовалась боль в каждой жилочке, руки опускались как плети, его исцарапанные, с ожогами, в пятнах неотмытого асфальтового лака руки. Лишь они и дают Алексею право чувствовать себя полезным.