Ян Кравец - Мёртвые бабочки (СИ)

Благодаря своему сверхъестественному чутью Дау Эйк к своим пятидесяти земным годам стояла во главе империи Эйк. По самым скромным оценкам на её счетах было около двадцати миллиардов новых фунтов. Это ставило её в один ряд с автомобильным магнатом Карлом Ри, китайским промышленником Стеном и наследниками самой "Корпорации цветов". Несложно догадаться, какой неожиданностью для всех было объявление о том, что Дау Эйк спешно распродаёт активы по самой привлекательной цене! За каких-то полгода с империей Эйк было покончено, отели, торговые центры и спортивные комплексы перешли самым различным компаниям. Сама Дау Эйк навсегда исчезла с горизонта и дальнейшая её судьба неизвестна.

На смену Дау Эйк вышла молодая и амбициозная Саманта Ли. О её прошлом, как и о прошлом Эйк никому не было ничего известно. Одни поговаривали, что это любовница одного из финансовых воротил Сингапура, другие уверяли, что это незаконнорожденная дочь Альберта Сона. Как бы то ни было, у Саманты Ли было много денег и много связей, а эти два факта помогают закрыть глаза на пробелы в прошлом. Саманта Ли купила японскую компанию Hitachi и переименовала её на более привычный для европейского уха лад. Отныне Бетани Бей была известна как Саманта Ли, глава корпорации "Рассвет". Когда-то Hitachi занимался производством разнообразной электроники. Под руководством Саманты Ли компания стала специализироваться на разработке роботов для подводных работ. Первая серия была оборудована мощными гидролокаторами, что довольно ощутимо сказалось на энергопотреблении. Все последующие серии использовали внешние гидролокаторы, но сохранили старое название. Амфибы-сонары.

Благодаря серьёзным финансовым вложениям со стороны новой владелицы, компании удалось получить в свои ряды блестящих ученых со всего света. "Рассвет" заключал договоры с ведущими мировыми университетами, назначал стипендии наиболее перспективным студентам, перекупал чужие разработки и доводил их до совершенства. Проектирование экзоскелета, способного дать возможность ходить парализованному человеку, дало возможность "Рассвету" серьёзно заявить о себе в научном мире. Теперь к корпорации "Рассвет" прислушивались даже самые закоренелые скептики, а статьи в исследовательские журналы от её сотрудников пользовались неугасающим интересом.

175.

Биологическая станция в виде перевёрнутой пирамиды была первым крупным проектом "Рассвета". О том, как слепа была первое время "Корпорация цветов", говорит тот факт, что они сами профинансировали большую часть этого проекта. Какой-то кретин в топ-менеджменте почему-то решил, что впоследствии именно ему удастся купить контрольный пакет "Рассвета" и не жалел красок, разливаясь соловьём на тему необходимости инвестиции в пирамиду. Как ни странно, к нему прислушались.

Сейчас Ксен спускалась всё ниже и ниже и думала, что строить эту проклятую станцию в таком оригинальном стиле было самым большим идиотизмом со времён создания амфибов. Подводные андроиды, подумать только!

Очередной указатель сообщил Ксен, что гостиница с приветливым персоналом расположена прямо по коридору. Слово "приветливым" было написано буквами высотой в фут. Это почему-то взбесило Ксен.

- Приветливым?! Я скорее поверю в зомби, чем в приветливую горничную внутри этой проклятой стекляшки.

Голос Ксен разносился далеко по коридорам и долго звенел в воздухе. Она подумала, что кричать в мёртвой пирамиде это не лучшая идея, и быстро пошла в сторону гостиницы. Ощущение, которое она сейчас испытывала, было странным и непривычным. Ксен казалось, что если прямо сейчас она не ляжет на пол, она упадёт, как подстреленная из лазерного револьвера. Ложиться на стеклянный пол совершенно не хотелось, и Ксен нашла в себе силы дойти до гостиницы. Приветливой гостиницы, поправила она себя.

Гостиниц в пирамиде было всего восемь, располагались они через каждые десять уровней. Обычно большинство номеров пустовали, но во время крупных конференций приходилось ставить дополнительные кровати. Все номера отличала общая особенность - стеклянные стены. Находясь снаружи, нельзя было увидеть, что происходит в номере, но вот изнутри казалось, что стены вообще отсутствуют. Абсолютное большинство гостей не могло спать иначе как завесив стены плотными жалюзи из имитации бамбука. В люксе вместо жалюзи были тяжёлые шторы цвета красного вина. Спустя тысячелетия жалюзи в номерах рассыпались в труху, а вот шторы висели так, как будто их повесили только вчера. Ксен проскользнула в номер и рухнула на огромную кровать. Она провалилась в сон, как только её голова соприкоснулась с подушкой.

Сон был обрывочный и короткий. Ксен снова увидела золотую Ариадну, которая кивала ей головой. Во сне Ксен чувствовала бешеную злость.

- Ты тоже приветливая стерва?! Здесь есть хоть кто-то без этих идиотских ухмылочек?

Ариадна смотрела на Ксен с какой-то бесконечной нежностью.

- Бедная девочка. Ты совсем выбилась из сил. Но скоро тебе будет легче. Я позабочусь об этом. Слышишь? Я позабочусь об этом.

Ксен проснулась с криком, застрявшим в горле. Сон кончился, а вот злость осталась. Ксен думала, что если бы ей сейчас встретилась хоть одна приветливая горничная, она бы переломала ей ноги и разбила лицо.

Она встала с кровати и, шатаясь, пошла к выходу из номера. Успела подумать, что люди, находящие отдохновение во сне, идиоты. Её сон был больше похож на грубую перезагрузку, от него ломило виски, и в голове поселилась небольшая ярмарочная карусель.

Когда-то до центра пирамиды можно было добраться за четыре минуты на скоростном лифте. Лифт ехал по спирали, совершая довольно крутые виражи, но его центр тяжести был выверен так, что пассажиры не замечали движения. При желании стенки лифта становились прозрачными и тогда редкий человек не испытывал сильных рвотных позывов. Сейчас лифт давно превратился в груду битого стекла, но шахта его всё ещё сохранилась. Несколько раз Ксен проходила мимо стеклянных дверей, где в свете зелёного луча выступала надпись "Назовите этаж". Где-то всё ещё работало голосовое управление, и когда Ксен проходила совсем рядом с дверями, бодрый женский голос предлагал ей назвать номер нужного сектора.

На одном из уровней весь пол был покрыт толстым слоем мелких осколков и крысиного помёта. Ксен заметила цепочку человеческих следов, уходящих вдаль. Вскоре она увидела и человека, вернее, все, что от него осталось. Это был довольно молодой кочевник, замотанный в чёрную тряпку так, что открытыми оставалось только узкое лицо. Судя по всему, умер он несколько дней назад, и смерть его была далеко не самой приятной. Если, конечно, смерть вообще может быть приятной. Кочевник в черном перерезал себе горло куском стекла и всё ещё сжимал его в левой руке. Большая крыса деловито грызла его щёку и не обращала никакого внимания на Ксен.