Мюррей Лейнстер - Колониальная служба

Двигатели ожили. Снова поднялся душераздирающий вой, и всего страшнее было то, что в любой момент он мог прекратиться.

Вспыхнул свет. Вернулась тяжесть. Раздался привычный гул — снова заработала система воздухоочистки. Все собравшиеся в двигательном отсеке «Тебана» облегчено загалдели.

Когда, все еще чувствуя дыхание могильного холода, люди разошлись по своим делам и машинное отделение опустело, Горн мысленно подвел итог. Он заглушил двигатели намеренно, чтобы припугнуть Ларсена и остальных, — они должны целиком отдавать себе отчет в том, что их жизнь в руках Горна. Он должен стать последней, единственной надеждой команды «Тебана». Когда это дойдет до каждого, тогда и относиться к нему будут соответственно.

Он сумел доказать свою необходимость, но придется решить много других, не менее сложных проблем, прежде чем экипаж начнет слушаться его, а не Ларсена. Но времени оставалось в обрез, и серьезно рассчитывать на то, что удастся приучить команду к безоговорочному подчинению, не было оснований. И все же он надеялся — ведь кроме захвата власти надеяться было не на что.

Горн вполне ясно видел грозную перспективу. Если все-таки существует план захвата «Данаи» (какой бы нелепостью это ни казалось), максимум того, на что он способен, это и в самом деле привести в негодность двигатели «Тебана» и погибнуть вместе со всеми злоумышленниками. Что ж, возможно, придется пойти на этот шаг, если он не придумает другого выхода.

И вновь «Тебан» ни шатко, ни валко ковылял по космическим просторам. Капитан Ларсен не показывался, он все время находился в рубке или в своей каюте. В машинное отделение постоянно заходили члены экипажа, чтобы справиться о состоянии двигателей, но Горн чувствовал, что их беспокоит не только это. За Ларсеном водился обычай впадать в хандру и запираться на несколько дней, а потом появляться, кипя бешенством, и горе тому, кто в этот момент попадется ему под руку. Все об этом знали, но каждый раз кто-нибудь обязательно попадался.

Впрочем, Горн побился бы об заклад, что на этот раз капитанский гнев падет на голову злосчастного инженера. Проку от этого алкоголика было мало. Пожалуй, не окажись Горн своевременно на «Тебане», этот корабль уже превратился бы или в облачко пыли, или в космического «Летучего Голландца» — без света, без искусственной гравитации, без регенерации воздуха, а стало быть, и без единого признака жизни на борту. Команде пришлось бы воспользоваться спасательными шлюпками… правда, Горн очень сомневался в том, что среди них есть хоть одна исправная.

На подлете к Гермесу двигатели еще раз напомнили о своем плачевном состоянии, на этот раз по собственной инициативе. Совершенно внезапно скрежет и подвывание сменились громким, режущим уши свистом, почти визгом. В тот момент Горн пил кофе в кают-компании, но, побив рекорд скорости, он через считанные секунды был около двигателей и успел вырубить все, кроме вспомогательных блоков, за миг до того, как началась бы цепная реакция и узлы двигателей взорвались бы один за другим.

Четыре часа занял ремонт: для замены вышедших из строя деталей пришлось воспользоваться тем, что было под руками. Когда корабль смог вернуться в гиперпространство, Горн был невыразимо удивлен, хотя и не показывал вида. А затем в машинное отделение спустился злой как черт Ларсен.

— Мне это все очень не нравится, — процедил он. — Сдается, приятель, ты сам подстроил аварию.

Горн внутренне усмехнулся. Бывает же такое! Двигатели и впрямь еле дышат, но ведь это был единственный серьезный сбой с тех пор, как он очнулся на борту «Тебана». Ирония судьбы, да и только.

— Но ты свое дело знаешь, это я уже понял, — продолжал капитан, буравя конструктора свирепым взглядом. — Поэтому я предлагаю новый договор, на более выгодных условиях. С этой минуты ты работаешь на меня. И больше никаких фокусов с двигателями. Сейчас я подробно расскажу, что от тебя требуется и на что ты можешь рассчитывать. Но впредь никаких трюков!

Горн хотел было ответить, но вовремя прикусил язык и пожал плечами. Капитан в бешенстве, на грани припадка, — не самое подходящее время отказывать ему или набивать себе цену. Ларсен походил на жаждущего крови маньяка, способного убить не раздумывая, подчиняясь не логике, а лишь жестоким позывам помраченного разума — именно таким экипаж боится его больше всего. Горн не сомневался, что капитан готов при малейшем возражении броситься на него, даже если это будет означать неизбежное крушение всех его планов или верную гибель корабля. Горн не слишком боялся, один раз он уже вышел победителем, но в драке возможны случайности, а ему необходимо оставаться в хорошей форме — хотя бы до того момента, когда «Даная» проскочит мимо Гермеса и беспрепятственно двинется к Фомальгауту. Поэтому Горн промолчал, но и «фокусы с двигателями» прекращать не собирался, чтобы не потерять с таким трудом приобретенное влияние на команду. Пусть оно и невелико, но в нужный момент может оказаться бесценным.

Немного позже он рискнул устроить еще одну, последнюю, «поломку», чтобы всем стало ясно: двигатели в самом деле готовы развалиться, и только он, Горн, может сладить с ними.

«Тебан» вышел из гиперпространства и начал готовиться к посадке. Орбита Гермеса находилась достаточно близко к звезде, и сама планета была хорошо видна на экранах, освещенная лучами светила. А затем из утроб двигателей раздались грохот и скрежет, как будто в них перемалывались изрядной величины булыжники. В машинное отделение тотчас набилась толпа — всем хотелось узнать, насколько серьезно положение. Горн невозмутимо сидел у пульта. Наконец появился Ларсен, его зубы скрежетали, а кулаки были сжаты до белизны суставов.

— Дьявол вас всех подери! Что происходит?!

— Никаких причин для волнений, — спокойно ответил Горн. — Само утихнет. Я знаю, в чем тут дело.

В подтверждение своих слов он просидел несколько минут, ничего не делая, и действительно, грохот и треск постепенно прекратились. После этого случая экипаж корабля стал ему доверять, хоть и с опаской. Двигатели шумели, но «Тебан», наверное, был единственным кораблем во всей освоенной галактике, чей экипаж смог привыкнуть к этим тревожным звукам и уже начинал воспринимать их спокойно, как само собой разумеющееся, рядовое явление. Но если бы с Горном вдруг что-нибудь случилось, на борту «Тебана» мгновенно возникла бы паника.

«Тебан» приближался к Гермесу. На самом деле планета носила имя Гермес-2, но в этой системе не было обитаемых миров, поэтому значение имел только тот, на котором стоял маяк. Выйдя из гиперпространства, «Тебан» двинулся прямо на четкие сигналы маяка. Он заходил на посадку.