Мюррей Лейнстер - Колониальная служба

Шар планеты постепенно рос на экранах, и перемежающиеся пятна коричневой и зеленой растительности вскоре превратились в континенты и острова. Уже удавалось различить мелководные, больше похожие на болота, моря и скопления облаков, придававшие Гермесу сходство с любой окруженной атмосферой планетой, какой она видится из космоса.

В момент вхождения «Тебана» в атмосферу маяк находился в зоне рассвета, а грунта корабль коснулся в разгаре утра.

Они совершили посадку на широкой полосе голой земли, опоясывающей маяк. Сам маяк находился в стандартном коническом корпусе из флюоресцирующего пластика и был виден даже из космоса. Он работал на автономном источнике питания, что обеспечивало его энергией на годы вперед, а свойства материала корпуса защищали от любой непогоды и природных катаклизмов. Посадочная площадка была достаточно широка для посадке нескольких кораблей типа «Тебана» и покрыта металлопластиком, пропитанным гербицидом. И все же нашлось растение, которому сверхпрочное покрытие и ядовитая протрава оказались нипочем — красно-коричневая поросль, напоминающая кружева, победоносно накрыла площадку плотным слоем, толщиной почти пять сантиметров.

Конус маяка, испускающий флуоресцентное свечение, явно не годился для жилья. У него было только одно предназначение — прятать в себе радиопередатчик, который без устали рассылает в дальние дали сигналы в ренгелевском диапазоне волн. Как раз в этот миг он, наверное, уже в миллионный раз отправлял в космос свое послание:

«Маяк Гермес. Маяк Гермес. Координаты…» И далее — его местоположение в галактике. «Станция не функционирует. Персонал эвакуирован. Оставлен аварийный запас пищи и топлива. Действует только маяк».

Кроме маяка, на Гермесе были и другие постройки. Некогда тут находилась обитаемая станция. Несмотря на то, что персонал давно эвакуировали, станция, как и все подобные сооружения при космических маяках, осталась на звездных картах и до сих пор числилась в реестрах как оборудованное всем необходимым пристанище для терпящих бедствие. С покосившихся построек, некогда служивших базой Космическому Патрулю, целиком сошла краска. И хотя дома, в которых жил и работал персонал станции, обветшали и покосились, герметичный контейнер с пищевыми концентратами и водой, а также подземные резервуары с запасом твердого топлива для спасательных шлюпок остались целы и невредимы.

Горн хорошо рассмотрел из шлюзовой камеры неподвластные времени четкие указатели, установленные на краю посадочной площадки… Сзади подошел Ларсен и похлопал его по плечу. За спиной капитана толпилась команда, кое-кто держал в руках инструменты.

— Послушай, ты, — холодно проговорил Ларсен, — с кораблем сейчас все в порядке, спускайся.

Горн не думал, что Ларсен осмелится улететь без него, но все же не мог целиком исключить такую возможность. Поэтому он принял кое-какие меры предосторожности. «Тебан» теперь просто не в состоянии оторваться от грунта без его помощи.

— Это что, отпуск? — спокойно поинтересовался он.

— Считай, что так! — рявкнул Ларсен. — А ведь, правда, подходящее словечко. Мы тут маленько повеселимся.

Оставалось лишь гадать, что подразумевает капитан под словом «веселиться», но Горну не хотелось выяснять подробности. Он кивнул и спустился по трапу.

Вокруг корабля лежал совершенно непривычный ландшафт. Разумеется, многие гектары земли близ маяка подверглись стерилизации, но за пределами этой зоны растительность, выглядевшая чем-то средним между лесом и кустарником, заполняла все пространство до горизонта. Преобладали зеленый и красно-коричневый цвета, как у некоторых декоративных растений Фомальгаута.

Ни одному из капитанов кораблей, совершающих рейсы на этой трассе, даже в голову не могло прийти, что на Гермес можно сесть без крайней необходимости. Голос маяка ловили только бортовые рации, поэтому Горн, сойдя с корабля, не слышал ничего, кроме ветра и шелеста диковинной листвы на деревьях. Впрочем, деревьями эти растения называли только из-за неистребимого желания людей везде искать привычные ассоциации.

Ларсен собрал вокруг себя людей с инструментами и повел к постройкам. У Горна не было причины их сопровождать, и он присел на мягкий травяной ковер, чтобы собраться с мыслями и поискать выход из безнадежной, как ему казалось, ситуации. Его душу терзал сонм дурных предчувствий, хотя он не взялся бы объяснить, чего именно боится. В настоящий момент за свою жизнь он мог не опасаться, правда, рассчитывать, что так будет и впредь, было бы по меньшей мере наивно. Впрочем, Горн был вооружен — ни капитан, ни старпом не пытались отобрать у него парализатор. Пока от него зависит работа двигателей, никто не захочет с ним ссориться. Но что будет, когда у Ларсена и его приспешников отпадет нужда в услугах пленника?

Конечно, капитан будет соблюдать им же самим предложенный договор — до тех пор, пока не добьется своей цели. А в том, что эта цель неблаговидна, Горн уже давно перестал сомневаться. Он многое успел понять. Нет, вовсе не случайно корабль с двигателями, способными взорваться в любую секунду, улетел с Фомальгаута без помощи ловушки. В планы его капитана никоим образом не входила задержка на стационарный ремонт. Да и вообще, только отчаянные авантюристы способны доверить свою жизнь груде металлолома. В любом порту такая развалина, как «Тебан», попытайся она взлететь, неизбежно привлекла бы к себе внимание Космического Патруля, и тот под угрозой крупного штрафа обязал бы капитана произвести ремонт. А Ларсен такой роскоши себе позволить не мог.

Меньше всего Горн думал о собственной судьбе. Он был полон суровой решимости пойти на все, чтобы с головы Джинни не упал ни один волос. Если ему удастся задержать «Тебан» на планете до тех пор, пока «Даная» не окажется в безопасности, то можно будет заняться улаживанием собственных дел, среди которых не самое последнее место займет бракосочетание с Джинни на Фомальгауте. Но сначала нужно позаботиться о том, чтобы «Тебан» находился подальше от нее, и чтобы таинственный замысел Ларсена так и остался замыслом.

Он резко повернул голову — в той стороне, куда ушел возглавляемый Ларсеном отряд, раздался громкий треск. В дело пошли топоры. Горн смотрел, не веря своим глазам. Светящуюся пластмассовую крышку бункера со съестными припасами изрубили в щепки. Зачем? Ведь ее можно было поднять без всякого труда!

Люди попрыгали в бункер. Топоры взлетали и опускались, разрубая контейнеры с аварийными пайками. На вскрытые консервы набрасывались воздух, влага, местные микроорганизмы, — вскоре они будут безнадежно испорчены, протухнут, сгниют. Горн не видел абсолютно никакого смысла в действиях Ларсена и его людей, не понимал, зачем они идут на преступление. А ведь это самое настоящее преступление — обрекать на голодную смерть тех, кому, возможно, придется совершить здесь аварийную посадку. Кто знает, быть может, как раз в эту минуту к Гермесу направляется шлюпка с потерпевшего бедствие корабля, чтобы запастись топливом, водой и провиантом для отчаянной попытки добраться до Фомальгаута или маяка на Кароле.