Мюррей Лейнстер - Колониальная служба

— Так да или нет? — процедил Ларсен. — Говори! Но сначала хорошенько подумай, что с тобой будет, если откажешься.

С этими словами он убрался в рубку.

Горн почувствовал озноб. Видать, Ларсена здорово припекло, если он делает такое заманчивое предложение тому, кого сам же похитил. Горн ни на миг не поверил, что капитан намерен честно делиться деньгами с человеком, способным доставить ему уйму неприятностей, если вырвется на свободу.

Но предложение было почти издевательски щедрым и должно было, по мнению Ларсена, обеспечить личную заинтересованность Горна в бесперебойной работе двигателей. В общем, капитан поступил не так уж глупо.

На свете хватает людей с абсолютно респектабельной репутацией, которые не колеблясь пошли бы на любое преступление ради суммы гораздо меньшей, чем два миллиона кредитов.

Ларсен судил по себе. А у Горна уже сложилось впечатление, что для шкипера «Тебана», как и для его подчиненных, человеческая жизнь ничего не стоит.

В том числе жизнь тех, кто летит на «Данае».

3

От Фомальгаута до Гермеса три дня пути. Первые несколько часов Горн пролежал без чувств — действовал парализующий заряд, который ему всадили в проходной кос-мопорта. Волею судьбы не прошло и часа, как он стал нештатным инженером на борту «Тебана». Нештатным, но единственным, кто знал свое дело.

Его похитители считали, что сейчас он обдумывает заманчивое предложение капитана и, конечно, не откажется получить долю своего неудачливого предшественника в таинственном предприятии.

Было ясно, что маленький инженер из-за своей некомпетентности рано или поздно вылетит через воздушный шлюз. Горн не привык к такой атмосфере и к такой шкале ценностей. Но в этом был и положительный момент — спутники тоже не могли знать, что творится в голове у пленника.

Горн нес вахту у двигателей. Кок исправно приносил еду и кофе, но ответы на все вопросы давал невразумительные. Горн ни на шаг не приблизился к разгадке тайны полета «Тебана» к Гермесу.

Иногда к нему в отсек заглядывал кто-нибудь из команды — перекинуться словечком. Своему экипажу Ларсен внушал необычное сочетание чувств — страх вкупе с гордостью: не каждый может похвастаться, что бороздил просторы галактики под началом такого крутого капитана.

В Горне они теперь видели своего единомышленника, полноправного члена экипажа, и, по мнению некоторых, Горну — уже не пленнику, а партнеру, — было бы не грех познакомиться поближе с традициями, нравами и обычаями команды «Тебана». Каждый считал своим долгом рассказать о «подвигах» космического бродяги. Не было такого преступления, которое не преподносилось бы с гордостью, как часть славного прошлого «Тебана», и ожидалось, что Горн будет восхищаться наравне со всеми. Двух — трех человек интересовало, уяснил ли Горн как следует, почему он обязан подчиняться Ларсену во всех без исключения ситуациях, даже самых невообразимых. В их рассказах капитан выглядел чудовищем, садистом, получающим огромное удовольствие от рукоприкладства и издевательства над подчиненными. Они во всех подробностях описали побои, которые ждут виновного в любом, даже самом незначительном проступке или оплошности. Никто из этих людей до сих пор не понял того, что понял капитан, и отчего пришел в неистовство: работоспособность двигателей «Тебана» целиком и полностью зависит от доброй воли пленника. А Горн доказал, что он не из тех, кого можно принудить к чему бы то ни было.

На вторые сутки полета в машинном отделении появился страдающий от ужасного похмелья инженер. Он осведомился, в каком состоянии двигатели, и был потрясен, услышав, что со вчерашнего дня им не стало ни лучше, ни хуже. Напрасно инженер выискивал следы вмешательства опытного мастера — плачевный вид двигателей по-прежнему бросал вызов всем законам техники. Впрочем, кое-какие исправления коротышка нашел, но они не играли принципиальной роли.

Он поднял на Горна красные испуганные глаза. Горн давно заметил, как сильно дрожат у инженера руки.

— Вы… вы еще не нашли причину неисправности? — со страхом спросил коротышка.

— Не было нужды искать, — ответил Горн. — Я знал причину еще до того, как вы сели на Фомальгауте. Фазовый распределитель — на последнем издыхании.

— Но что вы собираетесь с ним делать?

— Там видно будет, — уклончиво ответил Горн. — Ларсен мне обещал вашу долю. Условие одно: двигатели должны работать, пока не выгорит дельце, и еще месяц, чтобы лоханка успела сбежать.

Бортинженер и раньше казался запуганным, а теперь, похоже, его бросило в жар. Он в ужасе посмотрел на Горна.

— И… каков был ваш ответ?

— Я еще не дал ответа, — сказал Горн, — потому что не вполне уяснил, в чем мне предложено участвовать. И никто не проявляет желания растолковать.

Физиономия бортинженера изобразила уныние.

— Просто никто не может. Ларсен не только свиреп, но и хитер, как сам дьявол. Затеяв какое-нибудь дело, он скрытничает до тех пор, пока все не увязнут по самые уши, чтобы уже никто не осмелился пойти на попятную. Этот субъект давно командует «Тебаном», он такие дела проворачивал…

— Я так и думал. — Горн сухо кивнул. — Мне о нем уже столько всего рассказали… Если бы удалось доказать хоть малую часть преступлений вашего капитана… Мне даже не вообразить достойной его кары. Разве что вешать его каждое утро десять лет подряд.

— Да, наш кэп… крутой, одним словом. — Инженера пробрала крупная дрожь. — Мне доподлинно известно, что он избил до смерти несколько парней…

Звучание двигателей слегка изменилось, и бортинженер ахнул от ужаса. Горн дотронулся до регулятора настройки фазового распределителя, и возобновился уже ставший привычным гул — пронзительный, нарушаемый хрипом, скрежетом, а то и бульканьем.

— Это не двигатели, — произнес Горн таким будничным тоном, словно его собственная судьба не зависела от участи корабля, — а просто груда беспорядочно наваленного утиля. Когда мы совершим посадку, я, может, кое-что починю. Кое-что, но не все. А еще я установлю одну — две секретки — на тот случай, если не смогу попасть в машинное отделение в течение суток. Ровно двадцать четыре часа без моей опеки — и двигатели взрываются ко всем чертям. Это послужит гарантией моей безопасности. Если вы обнаружите эти штучки, — с улыбкой добавил он, глядя на бортинженера, — вспомните, что демонтировать их без риска для жизни можно одним-единственным способом, и конечно, я вам этого способа не открою. Одно неосторожное прикосновение, и — бабах!

Бортинженер снова нервно облизал губы и судорожным движением поправил свою щегольскую фуражку.