Юрий Никитин - Имортист

Последний вагон стремительно удалялся. Сухо треснули еще два выстрела. Крохотная фигурка на той стороне железнодорожного полотна подпрыгнула и рухнула навзничь. Но из будки никто не появился, а известно, что мост охраняют восемь человек, по четыре на каждом конце.

– Мы учли и это, – процедил Абу Саид.

Он поднял гранатомет, прицелился и выстрелил в одно движение. Его боевики, уже не скрываясь, вскочили во весь рост и бросились к мосту. Ракета, оставляя огненный след, понеслась к караульной будке. Вернее, виден был только огненный след, а сама ракета неслась незримая, невидимая, смертоносная и почти бесшумная…

Взрыв, почти без грохота, вспышка на миг ослепила. Абдулла на бегу крикнул со злым смехом:

– Они грог лакали!.. Это он горит, узнаю по пламени.

– Ты его узнаешь и по запаху, – ответил Мустафа с намеком.

Горящие обломки падали на землю, золотые искры брызгали во все стороны, ярко освещенное электрическими лампами и горящими досками место приближалось, Абу Саид хватал воздух широко распахнутым ртом, бежать с сорокакилограммовым рюкзаком все же нелегко даже для тренированного мюрида, по бокам слышалось хриплое дыхание Мустафы и Абдуллы. Карим с Гасаном чуть приотстали, совсем молодые, не умеют беречь силы, а потом выкладываться для последнего рывка.

От будки осталось только бетонное основание да торчащие из пола обломки досок. Два изуродованных взрывом ракеты трупа лежали в радиусе пяти шагов. Еще два – в двадцати шагах по сторонам полотна, где их и застали пули. Карим и Гасан перешли на шаг, Карим на ходу наступил каблуком на лицо молодого солдата, во лбу аккуратная дырка, закупоренная сгустком крови, глаза удивленно вытаращенные, челюсть отвисла.

На груди Абу Саида тревожно затрепетал мобильник.

– Джон слушает, – ответил Абу Саид.

– Джон, – донесся пьяненький голос. – Как девочки? Подвалим сегодня или отменяется?

– Все о’кей, – ответил Абу Саид. – Олл райт.

Он отключил мобильник, усмехнулся. Ибрагим, что действует сейчас на той стороне длиннющего моста, увидел фейерверк, тревожится. У него свиньи оказались пошустрее, вышли и показались проезжающему поезду, на случай, если в нем едет какое начальство. А здесь явно старослужащие, им на все наплевать, прекрасно знают, что если кто и заметит, что стражи не видно, даже не обратит внимания. Вот и вышли, свиньи, прямо в ад.

– За дело, – велел он, но боевики уже и так побросали оружие, подхватили рюкзаки и понеслись к мосту. Абу Саид снял свою ношу, помимо взрывчатки, у него и автомат с двумя дисками, принялся быстро, но без спешки вынимать аккуратно связанные брикеты ядовито-красного цвета.

Они пробежали по освещенному месту, звякало железо, крючки зацеплялись быстро, надежно, каждое движение отработано, темные фигуры скользнули в черноту под мост. Абу Саид бежал вдоль полотна, по обе стороны вздымаются гигантские конструкции из металла, похожие на раскоряченные лапы неземного насекомого. Весь мост производит впечатление несокрушимой мощи, его не люди делали, руки людские не в состоянии делать такое, это все дьявол, помощь дьявола, сам Аллах велит уничтожить это творение…

Навстречу мигнул огонек, по залитым электрическим огнем шпалам навстречу бежал Ибрагим. Абу Саид помахал рукой, мол, все благополучно, крикнул:

– Пришлось будку разнести!

– Не утерпел? – спросил Ибрагим жадно. Высокий, красивый, с горбатым носом и огненными орлиными глазами, он был самым молодым в своей группе, но в то же время прирожденным командиром. – Никто не ушел?

– В самом деле пришлось, – объяснил Абу Саид. – Свиньи не хотели выходить на холод.

– И ты их заставил! – засмеялся Ибрагим.

– По частям, – усмехнулся Абу Саид. – Завтра приедут спецы из Лондона, будут индефи.. инденфи… словом, опознавать по составу крови, мочи, кала…

– Завтра уже им будет не до этого, – напомнил Ибрагим..

Они торопливо устанавливали два своих заряда, что должны расколоть мост надвое, Ибрагим первым услышал подрагивание моста, сказал быстро:

– Не успеваем.

– Это внизу, – сказал Абу Саид. – Там идет эшелон с углем.

– Запах чуешь?

– Я учил расписание, – напомнил Абу Саид, – а ты к Фатиме ходил.

– Ш-ш-ш!..

– Да Мустафа далеко, не услышит.

Ибрагим посмотрел вниз, в далекую черноту, где на большой скорости проносились огоньки. Абу Саид видел, как плечи мюрида передернулись, словно на лютом морозе.

– Знаешь, – признался он, – я по самым высоким горам скакал, как горный козел, чуть ли не с закрытыми глазами! Пропасти перепрыгивал, в какие только бездны не смотрел, но там все привычно: горы, сотворенные Аллахом. А здесь мы тоже на высоте, но все это железное, страшное, я боюсь этих железных столбов, я не понимаю, зачем они такие! У меня дрожь в теле, кровь стынет, признаюсь как старшему брату по вере.

Они не смотрели друг на друга, быстро и умело закрепили взрывчатку, точно рассчитав направление взрыва, Абу Саид начал подниматься наверх первым, только тогда сказал участливо:

– Признаюсь как брату по вере, что и мне страшно здесь, а кровь стынет. Мы не боимся крови, не боимся убивать и быть убитыми, но, когда я вижу, сколько железа под ногами, по сторонам и над головой… зачем туда уходят эти железные столбы?.. я цепенею от страха. Мы выполняем волю Аллаха, уничтожая Зло.

– Абу Саид, – сказал Ибрагим благодарно.

Абу Саид вскинул руку:

– Тихо!.. Так и есть, поезд. Гяуры снова научились ездить, не опаздывая.

Некоторое время бежали плечо к плечу навстречу поезду, Саид посматривал боковым зрением на Ибрагима, тот бежит легкими, почти воздушными прыжками, теперь взрывчатка надежно упрятана под опорой, впереди в их сторону несется огромное грохочущее чудовище, побледнел, но держится рядом. Молодец, мелькнула мысль, из птенца вырастет орел.

– Все, – сказал он, – а то машинист заметит.

Разом метнулись в сторону, укрылись по другую сторону металлических опор. Под ногами крохотный уступ, ровно столько, чтобы поставить подошвы, а дальше черная бездна, где далеко внизу тоже грохочущие чудовища, сопят, ревут, пускают пар и гремят железом, стучат тяжелыми металлическими колесами по таким же металлическим рельсам. Горы, такие безжизненные с виду, кажутся полным жизни цветущим раем в сравнении с этим грохочущим ядовитым адом.

Мост начал подрагивать, задрожал, наконец затрясло, Саид испугался по-настоящему, раньше мост выглядел настолько несокрушимым, что его ничто не могло заставить вздрогнуть, но трясется, стонет, железо кричит от страха, молит о пощаде, а огненный шайтан несется в дикой ярости, грохочет, наполняет Вселенную стуком, лязгом…