Брайан Олдисс - Лето Гелликонии

— Бедняги!

— Кто бедняги — те солдаты или мы?

С этими словами КараБансити выбрался из траншеи и направился к тылу линии обороны. Там, в следующей траншее, он указал бывшему советнику на пару выкопанных тел — человека-солдата и фагора, лежащих крест-накрест друг на друге… Морда двурогого почернела, шкура свалялась и окрасилась от стоячей воды в ржаво-коричневый цвет, напоминая овощную гниль.

— Видите, здесь сражались не только люди, но и фагоры. Они умирали рядом друг с другом.

СарториИрвраш фыркнул от отвращения.

— Ну не знаю, с таким же успехом они могли быть и неприятелями. У нас нет подтверждения ни одной, ни другой теории.

— Ясно одно — это дурной знак. Я не хочу, чтобы королева королев видела и даже знала обо всем этом. ТолрамКетинету я тоже много рассказывать не стану. От подобного у него может поубавиться бойцовского духа. Я решил снова закопать эти останки.

Бывший советник повернулся, чтобы уйти.

— В отличие от тебя я не собираюсь закапывать тайны, которые удается раскрыть. В моем распоряжении имеются факты, благодаря которым, как только о них станет известно в Священной Империи, немедленно будет объявлен общий крестовый поход против фагоров.

Криво улыбнувшись, КараБансити косо глянул на своего друга налитыми кровью глазами.

— И за то, что начало этой войны будет положено благодаря тебе, ты надеешься получить награду? Живи сам и давай возможность жить другим — вот мой принцип.

— Да, так считаешь ты, Бардол, но только не эти рогатые бестии. Их убеждения коренным образом отличаются от наших, людских. Если мы не примемся за дело прямо сейчас же, то рано или поздно они размножатся в невиданном числе и изничтожат нас. Если бы ты только видел эти бесчисленные стада фламбергов…

— Не давай воли чувствам, не позволяй им завладевать твоим разумом. Голова должна быть холодной, иначе это к добру не приведет… Но нам пора снова за работу. Думаю, что здесь, на этом поле, в земле лежит не менее нескольких сотен тел.

Сложив руки на груди, СарториИрвраш сказал:

— Ты берешь пример с королевы и тоже прощаешься со мной холодно.

Выбравшись из траншеи, КараБансити ответил:

— Ее высочество дала тебе то, что ты у нее просил — книгу сказок и трех хоксни.

— Значит, и ты, Бардол, против меня? Неужели ты забыл те времена, когда мы, оба, еще молодые люди, наблюдали в твой телескоп фазы Кайдау, проносящегося по небу над нами? В ту пору нам впервые открылось понимание космической геометрии, правящей миром.

— Я ничего не забыл. Ты пришел сюда с офицером армии Сиборнела, убежденным врагом Борлиена. Под угрозу были поставлены жизнь нашей королевы и существование королевства вообще. Я не питаю горячую любовь ни к ЯндолАнганолу, ни к его фагорам, но я все же хочу, чтобы Орел остался у власти и такие люди, как мы с тобой, могли спокойно смотреть в свои телескопы. Ты рассказывал, что сам был свидетелем тому, как Киивасиен, некогда центр мировой культуры и родина великого ЯрапРомбри, был бездумно стерт с лица земли. Лично я считаю, что под гнетом власти старой, пусть и несправедливой, страна будет процветать лучше, чем под руководством власти тоже несправедливой, хотя и новой. Вот таким будет мое слово.

— Значит, вот какая у тебя теперь жизненная позиция?

— Я всегда отстаивал свой образ жизни. Иди же. Прощай, будь счастлив со своей женщиной, но помни — в рукавах сиборнельца всегда есть больше, чем просто руки.

— Почему ты говоришь со мной так? Я — просто жертва. Я бродяга, изгнанник. Работа всей моей жизни уничтожена. При небольшой удаче я мог бы стать ЯрапРомбри своей эпохи… Меня не в чем винить, я невиновен. Ничего дурного я не сделал.

КараБансити покачал своей большой головой.

— Знаешь, Рашвен, ты уже в таком возрасте, когда невинность и бездействие расцениваются как преступление. Тебе пора ехать — твоя дама тебя заждалась. Езжай и изливай по пути свой яд.

Бывшие друзья посмотрели друг на друга с вызовом. СарториИрвраш вздохнул. КараБансити отвернулся и спрыгнул обратно в траншею.

СарториИрвраш медленно пошел к тому месту, где ждали его Оди и хоксни. В глазах его блестели слезы. Ни слова не говоря, он забрался в седло и дернул повод.

Выехав за пределы дворца, они свернули на вьючную тропу, ведущую на север, в Олдорандо. Всего несколько дней назад по этой же самой дороге проехали ЯндолАнганол и его свита.

Глава XIX

Олдорандо

Сияние двух солнц, объединивших усилия в безоблачном небе, неистово обжигало застывший в неподвижности вельд.

Король ЯндолАнганол наслаждался походом — на лоне дикой природы он чувствовал себя отлично. Ему доставляли радость долгие изматывающие переходы, чередующиеся с краткими привалами. И напротив, посланника Святейшего Це’Сарра, Элама Эсомбера, любителя изысканных наслаждений, такие путешествия только раздражали.

К Олдорандо король и его свита, включающая в себя несколько сопровождающих церковников, подъехала с юга, по Дороге пилигримов, хорошо утоптанной за многие века паломниками, путь которых пролегал через Олдорандо в Святой Панновал.

Город Олдорандо стоял на перекрестии дорог Кампаннлата. Тропы миграции фагоров и несколько укт мади пролегали к востоку и западу совсем недалеко от города. Старая извилистая соляная дорога уходила от города на север к Квизинту и озеру Дорзин. На запад лежал Кейце, угрюмый и невежественный, родина хладнокровных убийц, искусных ремесленников, бродяг и злодеев; к югу от Олдорандо начинался Борлиен — дружественный и родственный, родина еще больших злодеев, чем уроженцы Кейце.

В тот момент, когда король ЯндолАнганол ступил на земли Олдорандо, эта страна вела собственную войну с варварами, очень напоминающую войну самого Борлиена в Рандонане. Война Олдорандо с Кейце была развязана как из-за неспособности самого короля Сайрена Станда вести переговоры и решать дела мирным путем, так и по причине отвратительного характера самих кейце.

Оказавшись перед фактом уничтожения Второй Армии, король ЯндолАнганол заключил союз с кланами кейце, что многими расценивалось как проявление трусости. Для того чтобы скрепить достигнутый договор, в холмы, где находились кейце, были отправлены караваны с грузом зерна и вероника.

Что касается самих кейце, то они не придавали подобным договорам серьезного значения и, давно привыкшие к постоянной войне на несколько фронтов, смотрели на мир как на нечто временное и непрочное. Воспользовавшись передышкой, они занялись обычным делом, под чем подразумевались охота, междоусобица и кровная вражда, а также гончарное ремесло — кейце были искусными гончарами и их горшки и кувшины славились на весь Кампаннлат. За свои кувшины кейце выменивали у мади ковры. Кроме того, этот народ не брезговал разбоем и воровством, знал, где можно отыскать в земле драгоценные камни, и старался ублажать своих малосимпатичных нескладных женщин, на что также уходило немало времени. Война на несколько фронтов, с Борлиеном и Олдорандо, то вспыхивающая с большей силой, то затухающая, оказала на кланы кейце благоприятное влияние — разрозненные племена сплотились и научились действовать совместно.