Владимир Венгловский - Яблони на Марсе (сборник)

Стоун помогал им с Кристой разгружать орбитер. Люси боролась с бортовым вычислителем, а затем пересчитывала массу и корректировала курс. Анри проводил инвентаризацию и раздавал друзьям указания.

— Здесь он главный, — пояснил Стоуну Петр. — Я свое дело сделал и теперь всего лишь рядовой член экспедиции.

— Корабль большой, сэр. Я даже не представлял, сколько здесь всяких закутков.

— Поверьте, через три месяца он покажется нам тесной каморкой.

Стоун ответил невпопад. Он вообще выглядел каким-то растерянным, если не сказать потерянным, и мрачнел тем больше, чем ближе был час свободы. Возле стыковочного узла молодой пилот совсем сник.

— Мой вам совет, — сказал ему Старостин. — Возвращайтесь на станцию.

— Нет, я верну корабль сам. Мне тоже хочется испытать себя, сэр.

— Не поверите, если я скажу, что тот мой полет в стратосферу был ошибкой?

— Нет, не поверю, сэр, — Стоун виновато улыбнулся.

— Что ж, удачи! Поступайте так, как считаете нужным, Джереми. Я вам больше не командир. И передайте Томсону, пусть впредь не смеет ломать людям мечту. — Старостин начал закрывать люк. — Его-то мечту я, получается, исполнил, раз уж он так жаждал избавиться от меня.

— Удачи вам, сэр! — крикнул в сужающуюся щель Стоун. — И знаете, возможно, я сам и прилечу к вам когда-нибудь. Там ведь тоже атмосфера на Марсе, сэр. С ней тоже можно и нужно сражаться. И никаких эшелонов, автопилотов, диспетчеров. Непаханое поле, сэр…

Люк захлопнулся. Голос землянина стал не слышен. Голос крайнего из землян.

Полина Кормщикова. Небо

Это так страшно — остаться одному в темноте. Я не помню, как выглядят мое лицо. Я слышу только свое дыхание и далекое гудение приборов. Мое жизненное пространство — два на два метра — включает в себя место для сна, санузел и угол с консервами и канистрами воды.

Я заставляю себя ходить по периметру каюты, держась за стены. Я уже не натыкаюсь на препятствия, потому что запомнил, где они расположены. Иногда я читаю: взял с собой е-книгу с фантастикой двадцатого века — рассказы американца Рея Брэдбери. Я решил, что это символично — читать о Марсе во время полета на Марс. Но я вынужден читать редко — заряда батарейки хватит еще часов на двенадцать, а зарядить аккумулятор мне негде. Чаще всего я сплю.

Антон был курсантом Военно-космической академии имени Ф. А. Можайского. Он поступил на кафедру систем жизнеобеспечения для объектов космической инфраструктуры, что стоило ему немалых усилий. Пока его приятели во время школьных каникул путешествовали по Земле и общались со сверстниками, он штудировал энциклопедии, решал математические матрицы, а по вечерам пропадал в спортзалах.

Все ради Цели, во имя которой Антон был готов на многое. Полететь на Марс.

Поступление в академию — только ступенька на пути к Цели.

Антон считал себя неисправимым романтиком и втайне гордился этим. Что такое Марс? Шар красного грунта, который люди определили себе в пользование, но на самом деле им не принадлежащий. Однако во всем мире считали, что ресурсы ничьи не бывают, и были правы.

Ночами Антон искал в Сети новости с далекой Арсии, первого и пока единственного марсианского города, — фотографии разбитых под Куполом садов, зданий, так не похожих в своей функциональной простоте на вычурные питерские высотки, красновато-розового неба с крохотным шариком Солнца… Он бредил этим небом.

Антон знал — каждые два года на Марс отправлялся космический корабль. Он вез арсийцам технику, саженцы растений, провизию и новых поселенцев. Потом летел обратно, чтобы через два года вернуться.

Там нужны были инженеры.

Антон решил, что непременно станет лучшим специалистом в своей области. После окончания академии он попадет на этот корабль, чего бы это ему ни стоило.

Часы на е-книге говорят, что сейчас третье марта по земному календарю, но я им не верю. Не хочу верить. Это значит, что лететь еще два месяца.

Я не помню, как давно я здесь. За два месяца я просто свихнусь.

У меня появилась привычка говорить с собой вслух. Как будто в моей голове теперь есть кто-то еще. Я могу часами рассуждать о процессах ядерного распада, хотя ни черта в этом не смыслю, или декламировать только что придуманные стихи. Жаль, что никак не записать — к концу полета, глядишь, насочинял бы на целый сборник.

Великий поэт-инженер Антон Гинчев, ха!

Антон стоял на плацу в парадной форме.

Он успешно защитил диплом, он сдал все выпускные экзамены. Он подал прошение о включении его в состав ближайшей экспедиции на Марс. Он был готов. Его Цель — розовое небо — как никогда близко.

Антона колотила дрожь. На сцене поздравлял выпускников ректор академии, Генрих Владиславович Федяков, один из кумиров юноши. Федяков был в составе первой экспедиции на Марс — это он руководил строительством Купола. Здоровье не позволило ему остаться там навсегда. Говорили, что он очень об этом жалел — единожды увидевший Марс не забудет его уже никогда.

Огромные экраны позволяли разглядеть каждый жест ректора, и все собравшиеся здесь юные выпускники-офицеры, их растроганные и гордые родители и преподаватели могли слышать каждое произнесенное Федяковым слово так, будто тот обращался лично к нему. Гордо реяли на ветру флаги, негромко и торжественно звучала фоновая музыка, и Антон заранее переживал миг своего триумфа, который вот-вот должен был наступить.

— И наконец, — говорил Генрих Владиславович, — я хочу поздравить тех, кто уже в этом году полетит к самому дальнему на сегодняшний день оплоту человечества. Итак! Львов Андрей Андреевич, кафедра автономных систем управления.

Из строя вышел Энди (как его называли другие курсанты), двинулся через плац, чеканя шаг, поднялся на сцену и застыл — руки по швам — перед ректором.

— Поздравляю, офицер! — сердечно произнес тот и пожал Энди руку.

Энди улыбался — совершенно по-детски, весело, открыто. Антон был рад — Энди ему нравился. Работать с ним будет приятно.

Ректор произнес еще с десяток имен. Один за другим новоиспеченные офицеры поднимались на сцену, пожимали руку Генриху и застывали за его спиной.

— Крылова Марьяна Вадимовна, кафедра цифровых устройств, — выкрикнул Федяков. Тонкая девушка поднялась на сцену. Теперь за спиной ректора стояло двенадцать человек.

— Еще раз поздравляю, офицеры. Спускайтесь и вставайте справа, под флагом Арсии. Уверен, вы сможете многого достичь.

У Антона потемнело в глазах, ноги подкосились. Его имя ректор так и не произнес. Дальше он почти ничего не осознавал. Ни то, что его имя все-таки прозвучало в середине церемонии — академия направляла Антона для работы в Антарктиду. Ни то, как вышел на сцену и пожал кумиру руку. Ни то, как Федяков внимательно посмотрел на него и тихо, так, чтобы слышал только Антон, сказал: