Your Name - Летать, как птица.

— Согласно Закона «Об эвтаназии одиноких и нетрудоспособных граждан», в отношении пациента ХХХ была проведена благотворительная акция «Счастливый миг», продолжительностью пять минут, после чего наступила смерть, предписанная статьей 2-й, пункт 5-й, через смертельную инъекцию. Пациент претензий не имеет. Смерть наступила в 18 часов 43 минуты. 2 июня 2028 года.

Число, подпись.

И мои вечные слезы по небу.

Вначале было Слово

— Вначале сотворил Бог небо и землю! — сказал отец и повернулся к аудитории. — Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою.

Слова святого отца потерялись под густым басом генерала Чадова, наблюдающего за уроком посредством мониторов. Чадов бы стар и понимал только привычные ему с молодости вещи — строевую, огневую и политическую подготовки. Потому он недовольно проурчал:

— Что это за бред, капитан? Какого хрена бойцов обучают этой тягомотине вместо занятий в условиях безвоздушного пространства или знанию уставов?

Капитан Малоковьев устало вздернул брови, он уже замучился объяснять одно и тоже:

— Товарищ Генерал-лейтенант, их не нужно обучать этому. От рождения они знают уставы и умеют маршировать как рота почетного караула. Они в совершенстве умеют стрелять.

Генерал оглянулся на капитана и сдвинул домиком кустистые брови:

— Не делайте из меня идиота, капитан. Я это и без вас прекрасно знаю! — рык был просто угрожающим. — Если вы, такой умный и не поняли, что я имею ввиду, так и быть, поясню — какого, извиняюсь, хрена, этим совершенным машинам впаривают библейские истины? Вы поняли вопрос, капитан?

Капитан подтянулся, сдвинул ноги вместе и по уставу ответил:

— Так точно товарищ генерал! Понял! Докладываю…

— Прекратите паясничать! — Чадов поморщился. — Вы опять пытаетесь сделать из старика идиота. Просто ответьте на мой вопрос.

Генерал погрузился в свое обширное, теплое кресло и выжидающе уставился на подчиненного. Немного подумав, Малоковьев потер переносицу и принялся излагать:

— Товарищ генерал, вы, как руководитель проекта, знаете, что предыдущие программы по созданию Искусственных Солдат полностью провалились, — Чадов важно кивнул. — Мы создали нейроматрицы биологического типа, поддающиеся программированию. Мы построили на их основе абсолютно управляемых, если можно так сказать, индивидов, которые могли воспринимать словесные приказы, и, мало того, их выполнять в соответствии с теорией логики и конкретной боевой обстановкой.

Чадов опять кивнул, потер гладко выбритый подбородок и сказал:

— Это я знаю, однако это все происходило до моего назначения на должность руководителя. В чем причина?

— Причиной стала… — Малоковьев замялся, подбирая слова. — Стала недостаточная, э-э-э, моральная подготовка бойцов.

— Что?

— Возьмем примеры из прошлого, товарищ генерал, вам они хорошо известны. Вторая Мировая Война, когда люди, не имеющие ни продовольствия, ни вооружения, ни подготовки, в открытом бою успешно громили хорошо обученные и укомплектованные по последнему слову техники войска фашисткой Германии. Это называется самопожертвование.

— Вот как? — генерал скептически хмыкнул. — Я полагал, что одним из составляющих самопожертвования является отсутствие страха смерти. А у нейроматриц прежних поколений он отсутствовал напрочь.

— Так точно, отсутствовал. Но нашими психологами и психопрограммистами было установлено, что отсутствие страха смерти не является достаточным условием для того, чтобы побеждать. Только тогда, когда бойцы сражаются за идею, они с готовностью отдают за нее жизнь. Это и называется самопожертвование.

— Хорошо, но какое отношение это все имеет к тому, что я вижу? — Чадов махнул рукой в сторону мониторов.

— Непосредственное, товарищ генерал. Эти матрицы как раз и получают свою идею. Ту, за которую они будут сражаться, за которую станут погибать, ту, ради которой они победят свой страх смерти. Религия станет для них ключом к победе.

— Так значит?…

— Да. У них есть страх смерти. Они боятся.

Класс для занятий был невелик, но вмешал в себя два десятка нейроматриц и Отца, который все так же продолжал рассказывать. Столов не было, ведь писать ученикам не было необходимости. По большому счету и стулья-то им были не нужны, они могли стоять сколь угодно долго не испытывая усталости, но тогда было бы очень неудобно лектору. Такова человеческая психология, одному, который говорит перед многими, нужно чувствовать себя выше, и видеть все лица, а в строю это было бы затруднительно.

Именно такие выводы делал ИсЛ-444, одновременно усваивая информацию. Он украдкой осматривался, наблюдая за лицами Соратников (именно так и следовало их называть по уставу), пытаясь определить, о чем они думают.

— Адам познал Еву, жену свою; и она зачала, и родила Каина, и сказала: приобрела я человека от Господа. — Продолжал вещать Отец, тщетно всматриваясь в каменные лица аудитории.

ИсЛ-444 отметил для себя повышенную потливость учителя, и его несколько учащенное дыхание. Признак беспокойства и страха. Опасность? Он огляделся, но не обнаружил ничего тревожного. Или Отец лжет? Несоответствие, требует разбора. Но провести его надо будет позже, занятие имеет высший приоритет на данный момент.

Все-таки неудобное это шасси, типа «Человек». Две руки, две ноги и голова, малая гибкость и свобода действий, вот даже чтобы оценить обстановку, требуется поворачивать голову. Другие типы шасси были куда как функциональнее.

— На этом закончим наше сегодняшнее занятие. Вы можете идти. — С явным облегчением произнес Святой Отец, и проследил как ровно, четко и одинаково поднимаются со своих стульев практически одинаковые люди. «Искусственные Личности» поправил он себя. После того как они покинули помещение, в дверях возник капитан Малоковьев:

— Ну и как ощущения, Отец Михаил?

Нервно покопавшись в рукавах сутаны, божий человек достал платок и отер мокрую шею.

— Ужасно! Бесовы создания! Неугодное Господу дело вы делаете, капитан.

— Может и так, — согласился капитан, — но не нам с вами решать, не так ли? К тому же напоминаю, ваше назначение сюда одобрено самим Патриархом…

Священник только махнул с досадой рукой:

— Да, не нам решать, а совести нашей. Попомните мое слово — неугодное дело делаете! И я вам помощник. — Отец Михаил истово осенил себя крестным знамением.

Сегодня ИсЛ-444 и его Соратники отметили свой второй день рождения. Им было ровно два месяца. Навряд ли командование заметило что-то. Да и замечать, собственно было нечего, они просто встали в круг и пожали друг другу руки, а потом, так же молча, отправились в «раздевалку». Каждый подошел к своей нише в стене, и встал — ноги вместе, руки по швам форменных, черных брюк.