Георгий Левин - Чужой

Я поздоровался и назвал фамилию инструктора, к которому был вызван. Это был он. Но зачем ему нужен был я? Он долго не мог вспомнить. Перебирал бумаги, морщил лоб, просительно смотрел на меня. Увы, помочь я не мог. Его трудный поиск завершился успехом. Наконец он вспомнил и облегчённо вздохнув, взял со стола бумажку и протянул мне.

— Вот! Позвони!

Произнёс он, снова уткнувшись в бумаги.

На врученной мне бумажке, был написан номер телефона. В конце вместо фамилии стояло "добавочный номер 112". И всё! Моё общение с МВД научили меня к телефонам с добавочными номерами относиться настороженно. Коммутаторы в те годы были и в институтах, и на заводах. Связываться со мной через райком ВЛКСМ этим организациям смысла не было. Изобретателем не был. Правда и деваться было некуда. Приходилось звонить.

Вздохнув, я попросил у инструктора разрешения позвонить.

Он раздражённо, махнул рукой. Мол, делай, что хочешь. Только не мешай! На дальнем столе стоял телефон. Подойдя к нему, набрал номер. Сначала в трубке слышались гудки, а потом…

— Коммутатор Комитета государственной безопасности, семнадцатая. Слушаю вас!

Услышал, я в трубке женский голос. В горле пересохло. Женщина повторила ответ. С трудом я выговорил цифры добавочного номера.

— Минуточку! Соединяю!

Сказала женщина, в трубке раздался щелчок. Ответил мужской голос. Выслушав мой бестолковый рассказ, спросил фамилию. Я назвался. Трубка замолчала. Потом тот же голос назвал моё имя и отчество год рождения и адрес. Я подтвердил. При этом успел подумать:

"Всё! Приплыли!"

И тут же начал вспоминать все свои грехи. Их было много. Какой из них заинтересовал эту организацию? Вычислить не смог. А тут ещё голос сообщил, что завтра в десять тридцать я должен быть в бюро пропусков с паспортом. Назвал и адрес. Улица Владимирская 33.

Если Вы мой сверстник или читали о моём времени, Вы поймёте чувства охватившие меня. Как говорили в народе в Киеве, было два небоскрёба. Короленко 15 здание городского УВД с его этажей были видно все тюрьмы и лагеря. И даже Сибирь. Второй небоскрёб был ещё выше. Владимирская 33. Управление комитета государственной безопасности УССР. С его этажей виден подземный мир и небеса.

Вот и подумайте: Какую я провёл ночь?

Но делать было не чего. Переходить на нелегальное положение не мог. Не было опыта. Не было средств. Не было шалаша. Утром в десять часов двадцать пять минут я протянул свой паспорт в окошко бюро пропусков. Женская рука вернула его мне с вложенной бумажкой разового пропуска. Увидев его и прочтя название, понял сразу одно. Приплыл. Жалко проститься со всеми не успел. Хотя для меня это значения не имело. Какая разница заключённому? Простился или нет? Главное в том, что для окружающих людей ты пропал. Им не больно и не страшно. Эти чувства остаются для тебя. Обречённо, поплёлся к входу в здание. Открыл первую дверь. За ней вторую и остановился у стола. Возле него стоял постовой. Он проверил пропуск. Внимательно изучил мой паспорт. Сличил мою внешность с фотографией в нём. И нажал кнопку. Появился ещё один охранник в форме. Постовой передал ему мой паспорт и пропуск. Тот взял, посмотрел и указал мне рукой, следовать перед ним.

В сопровождении стража в форме я прошёл к указанной комнате. Постучав, мой сопровождающий посторонился. Жестом предложив, мне войти. Сердце готово было выскочить из груди. Ноги были ватными. Собрав в кулак всю свою волю, я вошёл. Закрыл за собой дверь и осмотрелся.

Небольшой кабинет. Три стола. Два пустых. За одним столом сидел парень года на четыре старше меня. Он встал. Его пиджак висел на спинке стула. Моему взгляду была продемонстрирована потёртая пустая кобура. Она висела на его поясе справа. Очевидно, взведенный пистолет лежал в ящике стола. Всё выглядело комично. Меня немного отпустило.

Указав мне на стул, парень присел на своё место. Открыв папку, лежавшую на столе он начал задавать вопросы:

— Где? Когда и зачем родился? Какие награды и медали имею? Участвовал ли в боевых действиях? Если да, то где и когда. Бывал ли за границей? Имею ли родственников, проживающих за границей? Был ли осуждён, судом, за уголовные или государственные преступления?

Задавая вопросы, он смотрел в лежащие перед ним бумаги. Периодически подозрительно смотрел на меня.

Зазвонил телефон. Взяв, трубку он важно произнёс:

— Слушаю!

Что ему говорили, не слышал. Но парень мгновенно вскочил, одел пиджак. Взял в руки папку. Указав рукой мне следовать перед собой, он многозначительно потрогал кобуру. Мы прошли дальше по коридору и поднялись на третий этаж.

У массивной двери, остановились.

Парень постучал, открыл дверь. Пропустив меня вперёд, вошёл за мной. Небольшой кабинет стол приставной стол пять стульев. За столом сидел худой высокий мужчина лет сорока. Коротко подстриженные светлые волосы скрывал седину. Крупный нос и весёлые глаза. Таким я увидел человека на долгие годы ставшего моим начальником.

Мой сопровождающий вытянулся, щелкнул каблуками и засветил кобуру.

— По вашему, приказанию…

Начал он звонким голосом. Договорить не смог. Сидевший за столом мужчина вскочил. Его лицо осветила радостная улыбка. Он всплеснул руками.

— Ой! Радость, то какая! Ты получил оружие! Теперь мы старики можем не бояться за свою жизнь! Сидя в нашем охраняемом здании. А то я хотел просить начальника управления установить пулемётное гнездо у дверей кабинета. Да пару БТР по коридору пустить. Класс! Теперь я спокоен! Защитник наш! Радетель!

Мой сопровождающий бросил на стол папку и пулей вылетел из кабинета. При этом алый цвет его лица затмил бы цвет знамени стоявшего у центрального входа. Человек разразился весёлым смехом. Не выдержав, рассмеялся и я.

— Проходи, садись!

Он указал на стул у стола и продолжил:

— Меня зовут Павел Васильевич. Повеселился, а теперь колись. Мы имеем доказательства твоего участия в подавлении восстания Спартака. Что скажешь?

Мне давали возможность, расслабится. Что я и сделал.

— Помилуйте! Вас обману Помпей и Красс мои ученики и только.

— Ладно! Понял! Ты грамотный и не тушуешься.

Сказал Павел Васильевич, делая отметки в папке.

— Какие планы на дальнейшую жизнь?

Я рассказал. Он внимательно слушал, посматривая на меня. Напряжение спало, спокойствие овладело мной. Задав ещё несколько вопросов. Он протянул мне листок с номером телефона.

— Мой прямой! Позвонишь, сообщишь номер экзаменационного листа. А там, посмотрим.

Мы простились, а встретились через пять лет. Но это произошло позже.

А в тот момент он отметил мне пропуск. Я покинул грозное здание. Даже не думая о том, чтобы вернуться.