Георгий Левин - Чужой

Но это было потом, а пока схватив драгоценные выписки, я помчался по инстанциям.

В милиции замполит поздравил меня, тут же передав участковому инспектору, который стал нашим руководителем. Сам, бросился писать отчёт, об усилении роли сознательной общественности в охране правопорядка. В ЖЭКе, начальник отдал мне ключ от глухой комнатки в подвале.

С участковым инспектором мы обсудили организационные вопросы, доблесть моего отряда, красочно описанная мной, поразила его. Нам достался, самый сложный криминогенный участок, знакомый парк имени Рыльского. Где, основным криминогенным элементом и была наша компания.

Через два дня наша доблесть и сила должны были стать, на службу охраны общества. От самих себя. Это не смущало.

Заявления, на вступление в отряд все участники акции возмездия, написали с радостью. За последствия нашего деяния, испугались они не меньше меня. Началась вербовка рекрутов. Одни, писали заявления молча. Другие, после убедительной агитации руками вербовщиков по разным частям тела. Третьи, посмотрев, на убеждения, полученные вторыми, ворчали, очень тихо и брались за ручки. Рекрутированы были все. И Робин Гуды школы, и все сочувствующие, и просто те, кто попался на глаза. Как и в жизни, кому и как, повезло.

Собрав более семи десятков заявлений, вечером я с комиссаром и десятком сподвижников заходили в маленький кабинет инструктора райкома комсомола. Даже ему такой взрыв общественного энтузиазма, показался нереальным. В кабинете мы все не уместились, часть осталась в коридоре и инструктор, дважды выходил пересчитывать пришедших. Человек бдительный он, заставлял всех говорить свою фамилию и ставить подписи, на листе бумаги. Потом занялся сличением подписей. На бумаге и на заявлениях. Криминалистики его не обучили, да и опытный криминалист здесь бы ничего не сделал. Заявление передирали друг у друга. Передирали внимательно и добросовестно. Это касалось не только текста. Подпись копировали тоже. Оставив свои бесплодные усилия, инструктор сдался.

Выдав мне и комиссару, заполненные удостоверения, он достал два вкладыша. Они давали право проезда, во всех видах транспорта. Бесплатно!! Это ещё больше вдохновило нас, наше общественное сознание достигло пика. Два десятка бланков удостоверений доверялось заполнить мне. Остальным был назначен испытательный срок, совсем не большой. До первого дежурства, когда инструктор увидит их всех лично.

Обрадованные мы направились по домам. Дома моя радость пропала. Причина была объективной. Дома меня ждала повестка в милицию. Обе фамилии в ней, мне были знакомы. Первая была моя, а вторая участкового инспектора, только сегодня ставшего моим начальником. Проворочавшись всю ночь, утром я отправился в милицию.

Участковый инспектор, увидев меня, очень удивился. Встретиться, должны были вечером, возле танцплощадки. Там юным дружинникам, участковый и инструктор, учинят смотр и дадут свои наставления. Взяв мной повестку, он помрачнел. Из стола достал папку, с заявлением потерпевшего и протянул мне. Я углубился в чтение.

Потерпевший излагал, как банда численностью в сотню человек, из засады у подъезда дома, напала на его маленького и нежного сына.

Под непрерывным огнём бандитов, он и его престарелая мать, бросились на помощь ребёнку. Они отступали, неся потери. В потерях числились три пуговицы, вырванные с корнем с его рубашки.

Озверевшие бандиты, выломали три входных двери и ворвались в его квартиру. Последний рубеж обороны, пал. Распоясавшиеся бандиты в его квартире, разбили два тройных шкафа, стоявшие в его метровой прихожей. Три зеркала висевших на двадцати сантиметрах его коридорной стены, были уничтожены бандитскими пулями. Все члены его семьи получили по двадцать шесть увечий, считая порез, на его щеке на всех. Потом, просил этот порез не считать. Вспомнил, что он остался у него после бритья, с той недели. Так же, сообщил ужасную вещь о состоянии матери и сына. Налёт банды имел для них, тяжёлые последствия. Перепуганная мать теперь живёт под столом, а испуганный сын даже не ходит в туалет, боится заблудиться в двух комнатной квартире. Десяток подписей, от его двух соседей нанесенных правой и левой рукой, подтверждали этот факт нападения, понесенного ущерба и боя.

Здесь я возмущенный такой наглой клеветой, рассказал свою версию этих страшных событий.

"Пятеро маленьких и хрупких детишек спрятались в парадном, на улице собирался дождь. Вдруг открылась дверь квартиры, откуда выскочил молодой циклоп и принялся, топтать и бить, троянцев. Бедные троянцы, молча, сносили побои. Просто плакали и молились своим богам. Но их беды не закончились. На рёв молодого циклопа, выскочил старый. Схватив одного из нас, самого маленького и худенького, он потащил его к двери своей крепости. Там пытался, передавить его шею, зажав дверью. Здесь призрев смерть, мы бросились спасать друга. Не убоявшись когтей страшной бабы яги, помогавшей им.

Случайно, проходившие мимо два десятка, наших друзей троянцев помогли отереть, наши слёзы и довели до домов. Они придут и напишут всю эту правду. Вот их фамилии".

Я протянул участковому, заранее написанный листок.

Моё изложение событий, больше понравилось участковому.

С молодой женой он жил в комнате общежития, которую делил ещё с двумя молодыми семьями. Детей все три семьи ещё не имели, но процесс изучали, преодолевая трудности бытия. Поэтому, потерявшийся в двух комнатной квартире ребёнок и бабушка, умеющая жить под столом, вызывали чувство зависти и пролетарской ненависти. Он мечтал, потеряться в своей комнате общежития или пожить под столом, но у него не получалось.

В силу этих причин он и был на нашей стороне. Но решать, сам не мог. Что делать? Мы не знали. Немного подумав за советом, и пошли к замполиту районного отдела милиции.

Ознакомившись, с обеими версиями, замполит помрачнел. Отчёт о массовом взрыве общественного сознания, взятом им под контроль в райком партии и управление внутренних дел города, он уже отправил. Как быть, теперь?

Объявить 1937 год? Не мог. Партия осудила. А он её член.

Грудь его украшал значок слушателя университета Марксизма-Ленинизма, как оказалось не зря.

По внутреннему телефону он позвонил в паспортный стол и в детскую комнату милиции. Политический нюх не подвёл!

Папа пострадавший, три года назад получил новый паспорт, предъявив справку об освобождении. Отсидел два года за драку в пьяном виде.

Да и в детской комнате услышав фамилию, маленького и доброго сыночка, инспектор, зарыдала в трубку от счастья. Она решила, что монстра отправляют в детскую колонию. Узнав, что ошиблась, горько плакала. Но уже от горя.