Клятва Хула Джока - Ничтцин Дайлхис
– Хак Ири, ко мне!
Я увидел нашего гигантского принца войны, вооруженного огромной дубиной, в два раза превышающей мою по размеру и весу, пытающегося пробиться сквозь кольцо кошкольвов-охранников, выстроившихся в шесть рядов, в центре которого я уловил краткие проблески мягкой, женственной, обнаженной плоти. Наконец-то, наши Возлюбленные девы!
В дополнительных приглашениях я не нуждалась. С воплем, сделавшим бы честь жене Джона в ее лучшие времена, я подскочила к Хулу Джоку.
Все эти адские кошкольвы были вооружены длинными толстыми металлическими палками, увенчанными дисками, выпуклыми с обеих сторон, диаметром в метр и с острыми, как ножи, краями. Они были символами Лнуы и, одновременно, смертоносным оружием для боя на близкой дистанции. Я видел, как один кошколев одним ударом разрубил здоровенного езмлянина до пояса. Моя дубинка практически в тот же миг зацепила этого кошкольва за его уродливую голову, и больше езмлян он не разрубал!
Затем, так сказать, краем глаза – поскольку оба моих глаза были заняты наблюдением за этими мерцающими, кружащимися дисками – я увидел зрелище, заставившее меня ахнуть от изумления и ужаса.
Прямо вверх, из центра этого кольца кошкольвов, взмыл в воздух, левитируя, Последний Лунарион! В руках он сжимал одно из орудий в виде диска Лнуы, подобное тем, которыми владели кошкольвы стражники. Оказавшись выше гущи сражения, он направился прямо к Хулу Джоку, навис над ним и со злостью опустил свое острое оружие на голову нашего лидера.
Хул Джок, должно быть, увидел этот удар – видимо, прямо сквозь макушку – потому что вскинул руку и поймал это ужасное оружие прямо за его острое дисковидное навершие своей мощной хваткой. Один потрясающий рывок вниз…
Хул Джок швырнул свою тяжелую боевую дубину в морду кошкольва и обхватил обеими руками «богоподобного» Лунариона. В его неумолимой хватке Существо с Лнуы стало грязно-свинцово-серым от страха.
– Внутрь! Заходи внутрь, Хак Ири, я тебе приказываю! К девам! Пока я его держу!
Затем произошло практически невероятное.
В тот миг, когда Лунарион посерел, чары его воли с наших венхесианских Возлюбленных дев были сняты!
Я услышал чистый, звонкий голос Халы Фан, девы Хула Джока, затянувший старинный венхесианский боевой клич:
– Хуэ-хох! Венхес и Петлекрест! Ради жизни и любви! Убей! Убей! Убей!
Услышал также высокий, пронзительный голос Эсы Наи:
– Хак Ири! Хак Ири! Мой мужчина!
Увидел, как Эса Най бросилась вперед, обхватила кошкольва руками за ноги и повалила его на землю. Увидел, как Хала Фау ударила его по затылку, вдавливая его уродливый нос в утрамбованный земляной пол, и, наклонившись вперед, выхватила у него дисковое оружие, а потом убедилась, что он никогда не попытается его вернуть; увидел, как она очередным ударом расколола голову еще одного кошкольва – и увидел, как моя Эса Най быстро оделась и принялась за работу, как любой старый ветеран многих драк, кем, в некотором смысле, она и была! Вы – те, кто читает, – никогда не вступали с ней в спор. А я вступал! Ведь даже кроткая, нежная, робкая Киа Мин, возлюбленная Лан Апо, сражалась с такой яростью, что превзошла любого кошкольва!
Это ознаменовало конец. С семью невероятно разъяренными венхесианскими Возлюбленными девами, вооруженными и жаждущими мести и свободы, кольцо кошкольвов стражей вскоре превратилось в воспоминание…
Мы никогда не просили у езмлян ничего, что не могли получить. Рону Ти хватило менее четырех дней, чтобы соорудить установку, правда, грубую, но достаточно мощную, чтобы подать сигнал на Венхес. Не дожидаясь ответа, мы точно знали, что венхесианский военный флот направится к Езмле, как только это сообщение будет прочитано.
Единственный способ, с помощью которого мы могли быть уверены, что Последний Лунарион останется безвредным, – это принять меры такие, которые, хотя и казались суровыми, были абсолютно необходимыми. Мы отдали его женщинам и детям Езмли. И они придумали новую забаву! В одном месте, где стена пещеры была очень тонкой и образовывала острый угол, они проделали несколько отверстий наружу, впустив туда солнечный свет, каким бы он ни был; он постоянно светил в лицо и глаза Лунариона. Кроме того, у них были огонь и мечи, и они сменяли друг друга, непрерывно, днем и ночью… Не думаю, что Лунариону понравилось его царствование…
Вир Дакс, Хул Джок, Рон Ти и я провели беседы с девятью пленными Мудрыми. Сначала они были упрямы и ничего нам не рассказывали. Но, Вир Дакс и его методы!..
Наконец Рон Ти удовлетворенно кивнул, и сверкающие глаза Хула Джока засияли торжеством.
– Это даже проще, чем я думал, – сказал Рон Ти. – Я могу сделать это сам – с улучшенными вариациями. В моей мастерской на Венхесе всё получится даже лучше, чем здесь.
Мудрых, или то, что от них осталось после Вира Дакса, мы также отдали маленьким детям Езмли – несомненно, это были первые игрушки, которые были у детей Езмли за многие века. И маленькие бесенята, несомненно, оценили новое развлечение!
Затем, однажды утром, сотня венхесианских боевых Эфир-Торпов ворвалась в атмосферу Езмли и совершила посадку с такой поспешностью, что почти неплавкие пластины Берулиона, из которых были сделаны корпуса, раскалились почти докрасна от атмосферного трения. И их экипажи чуть не обезумели от восторга, когда Хул Джок поставил им хорошую оценку за небрежное, если не сказать безрассудное, управление кораблями! Но это был Хул Джок! И выслушивать его колкости было приятно для ушей, которые уже и не надеялись услышать его резкий голос.
Сотня венхесианских Эфир-Торпов. По шесть АК-бластеров на каждый корабль, и команда из ста венхесианцев на борту каждого корабля, у каждого из которых есть один из крошечных смертоносных дезинтеграторов – бластеров размером с ладонь – и каждый жаждет пустить в ход свою игрушку!
Еще через два дня бедная, измученная болезнями Езмля была по-настоящему чиста. Сто сотен венхесианцев не оставили после себя ни паука, ни жабы, не говоря уже о тех отвратительных тварях-сгустках, с которыми мы столкнулись в том первом знаменательном путешествии.
Хул Джок, по просьбе самих езмлян, оставил дюжину Эфир-Торпов и венхесианского суб-командира, чтобы управлять, обучать и помогать им, пока они не станут фактически самостоятельными.
Затем мы вернулись на Венхес, где вся планета сошла с ума от восторга. Ни одна Возлюбленная дева самого последнего венхесианца не может быть украдена без страшной мести…
Полночь! В огромной лаборатории Рона Ти собралась молчаливая, мрачно ожидающая группа. Там были мы, все семеро, а также наши потерянные и вновь обретенные
