Вторая модель - Филип Киндред Дик
Вокруг сделалось необычайно тихо.
– Это вуб, – пояснил Питерсон. – У одного туземца за пятьдесят центов купил. Он сказал, вуб – зверь непростой. Очень, сказал, почитаемый.
– Непростой? Почитаемый? – Франко бесцеремонно ткнул вуба пальцем в огромный покатый бок. – Да это же свинья! Громадный, грязный, вонючий хряк!
– Так точно, сэр, хряк и есть. Но туземцы зовут их вубами.
– Свинья… да крупная-то какая! Фунтов четыреста, не меньше.
С этим Франко дернул вуба за жесткий хохолок меж ушей. Вуб ахнул от боли, открыл крохотные влажные глазки, толстые губы его задрожали, словно от обиды.
Скатившаяся со щеки вуба слеза громко разбилась о землю.
– Может, он вкусный. Может, в пищу хорош, – нервно сказал Питерсон.
– Скоро выясним, – заверил его Франко.
Взлет вуб перенес без последствий, уснул мертвым сном в корабельном трюме. Когда корабль вышел в открытый космос и все пошло своим чередом, капитан Франко велел своим доставить вуба наверх, чтоб наконец разобраться, что он за зверь такой.
В люк вуб протиснулся не без труда – сопя, хрюкая от натуги.
– Давай-давай, – прокряхтел Джонс, потянув его за веревку.
Вуб извернулся, скрипнул кожей о гладкие хромированные косяки, пробкой выскочил в вестибюль кают-компании и грузно, мешком, рухнул на палубу. Собравшиеся повскакали с мест.
– Господи милостивый, – ахнул Френч. – Это еще что за чучело?
– Питерсон говорит, вуб, – пояснил Джонс. – Его зверек, понимаешь ли.
С этим он отвесил вубу пинка. Вуб, покачнувшись, тяжко дыша, поднялся на ноги.
– А что это с ним? – спросил Френч, подойдя ближе. – Чего он так дышит? Может, больной?
Все замолчали, пристально глядя на вуба. Вуб скорбно закатил глаза и в свою очередь обвел взглядом окруживших его людей.
– По-моему, он пить хочет, – решил Питерсон и отправился за водой.
– Теперь понятно, отчего мы взлетали с таким трудом, – заметил Френч, покачав головой. – Придется балласт заново пересчитывать.
Тут в вестибюль кают-компании вернулся Питерсон с ведерком, и вуб, обдав брызгами всех вокруг, принялся с удовольствием лакать воду.
Следом за Питерсоном в проеме люка появился и капитан Франко.
– Так-так, посмотрим, посмотрим…
Подойдя ближе, Франко оценивающе сощурился.
– И все это счастье – за пятьдесят центов?
– Так точно, сэр, – подтвердил Питерсон. – Ест почти все, что ни дай. Зерном кормил – ему понравилось. И картошка понравилась, и болтушка из отрубей, и объедки со стола, и молоко. Похоже, ему вообще есть нравится. А как наестся, ложится и засыпает.
– Понятно, – протянул капитан Франко. – Ну, а теперь перейдем от его вкусов к главному вопросу: каков он на вкус сам? По-моему, раскармливать его дальше совсем ни к чему. По-моему, жирка он нагулял достаточно. Где кок? Сюда его, живо! Нужно выяснить…
Вуб, прекратив лакать воду, поднял на капитана взгляд.
– Право же, капитан, – сказал он, – я предложил бы побеседовать о чем-либо другом. О чем-либо более приятном.
В вестибюле воцарилась мертвая тишина.
– Это кто сказал? – спросил Франко. – Вот сейчас прямо?
– Вуб, сэр, – ответил Питерсон. – Это он говорил.
Команда уставилась на вуба во все глаза.
– А что он сказал? Сказал он что?
– Предложил побеседовать о чем-либо другом.
Подойдя к вубу, Франко обошел его кругом, осмотрел со всех сторон и вернулся к команде.
– Интересно, туземец там, внутри, не прячется? – задумчиво проговорил он. – Может, вскроем ему брюхо и поглядим?
– Час от часу не легче! – вскричал вуб. – Неужели у вас одни только убийства да расчленения на уме?
Франко крепко сжал кулаки.
– А ну, вылазь оттуда! Кто бы ты ни был, вылазь!
Но вылезать из туши вуба никто даже не думал. Команда, сгрудившись потеснее, в остолбенении воззрилась на вуба, а тот взмахнул хвостом и вдруг звучно рыгнул.
– Прошу прощения, – сказал вуб.
– Сдается мне, нет там, внутри, никого, – негромко заметил Джонс.
Собравшиеся переглянулись.
Тут в вестибюль вошел кок.
– Звали, капитан? – заговорил он. – А это что за зверюга?
– Это вуб, – объяснил Франко. – Куплен в пищу. Измерь-ка его да прикинь…
– Полагаю, нам нужно серьезно поговорить, – сказал вуб. – Обсудить все как следует и, если можно, наедине, капитан. Очевидно, мы с вами расходимся во мнениях по целому ряду основных философских вопросов.
Над ответом капитану пришлось надолго задуматься. Вуб терпеливо, благодушно ждал, облизывая капли воды с вислых щек.
– Идем ко мне в каюту, – наконец-то решил капитан и, развернувшись, направился к выходу.
Вуб поднялся и грузно заковылял следом, а команда, проводив зверя взглядами, долго еще вслушивалась в поскрипывание ступеней трапа под его тяжестью.
– Интересно, чем это кончится, – сказал кок. – Ладно. Если что, я на камбузе. Будут новости – дайте знать.
– Обязательно, – заверил его Джонс. – Всенепременно.
Добравшись до капитанской каюты, вуб с тяжким вздохом улегся на пол в углу.
– Вы уж меня извините, – объяснил он, – боюсь, пристрастия к релаксации во всем ее разнообразии мне не одолеть. Видите ли, при моих габаритах…
Капитан, нетерпеливо кивнув, сел за стол и скрестил перед собой руки.
– Ладно, – заговорил он, – давай-ка к делу. Ты – вуб. Верно?
Вуб, поразмыслив, пожал плечами.
– Видимо, да. Так называют нас окружающие… то есть туземцы. Самоназвание у нас, разумеется, иное.
– И ты говоришь по-английски. Значит, когда-то уже общался с землянами, так?
– Нет, никогда.
– Тогда каким образом выучился английскому языку?
– Английскому? Я говорю по-английски? Дело в том, что сознательно я разговоров на каком-либо конкретном языке не веду. Я исследовал ваш разум…
– Мой разум?
– Да. Исследовал его содержимое – особенно, как я это называю, хранилища семантических данных, и…
– Понятно, – оборвал его капитан. – Телепатия. Ну да, конечно.
– Мы – раса весьма древняя, – продолжал вуб. – Древняя, тяжеловесная и неповоротливая. Передвигаться нам нелегко, а любое настолько медлительное, неуклюжее существо, сами понимаете, практически беспомощно перед другими, более подвижными формами жизни. Защищаться силой? Бессмысленно! Как мы могли победить? Слишком грузные для резвого бега, слишком нежные для драки, слишком добродушные для охоты на дичь…
– И чем же вы живете?
– Растения. Овощи. Мы можем питаться почти чем угодно. Мы, знаете ли, весьма разносторонни. Терпимость, многогранность мышления, широта взглядов… сам живи и другим не мешай. Так мы и ладим со всеми вокруг.
Сделав паузу, вуб пристально взглянул капитану в глаза.
– Вот почему я так бурно возражал против отправки меня в котел. Я же прекрасно видел в вашем сознании все эти образы: большая часть… э-э… меня – в морозильной камере, кое-что в кухонном котле, немножко – для вашей кошки…
– Выходит, ты мысли читаешь, – резюмировал капитан. – Как интересно. А еще что? То есть что ты еще в таком духе умеешь?
– Так… всякой
