Александр Маслов - Голубая Саламандра

Лишь отгорели последние краски дня, она сбежала вниз, пересекла аллею и вошла в мрачное святилище, вырубленное в скале.

Аманхора она разыскала почти сразу, за приоткрытой тисовой дверью. Он сидел у огня, пылавшего на жаровне меж глыб гранита и шил из куска шерстяной ткани нечто похожее на плащ.

- ты пришла. - В его голосе сквозило удовлетворение и усталость. - Я расчитывал на встречу не раньше, чем завтра, казалось твоя вера в Ланатон так крепка, что ее не разрушит один день молчания. Вера, надежда - сколько силы в этих словах! И как порой бывают они бессмысленны/ тогда начинаешь думать, что больше смысла в простом и близком. Выпей вина, оно там, в кувшине.

- Не беспокойся. Я пришла за другим.

- Все равно выпей. Будет легче меня понять. Эвис неохотно повиновалась; наполнив чашу пунцовым напитком, отпила часть, остаток поднесла жрецу. Он небрежно смял шитье и принял подношение не отпуская ее ладоней.

- Аманхор, почему ты решил, будто ответ хранителей - молчание?

- Иного быть не могло. уверяю, они промолчали отнюдь не от разума.

- А у тебя есть, что сказать? Ты хорошо представляешь необходимое мне?

- я сдержу обещание, сейчас я расскажу историю, подлинную историю, вряд ли известную кому-либо. Не смей перебивать меня, ибо яснее уже не услышишь нигде, и налей вина. Еще. Ты, гостья, должна быть пьянее моих слов.

- Это странная сделка, я даже не знаю условий, что ты потребуешь потом?

- какова плата? Пусть тебя это не смущает, уверяю, она мизерна. С другой стороны итог нашей беседы зависит от тебя. А ты достаточно разумна: не ослушаешься и не навлечешь на своего друга беду.

Он улыбнулся, когда Эвис устроилась напротив, обняв раскрашенную статую божества пикритов, деревянный идол рядом с гибкими совершенными линиями ее тела, одетого в тонкий шелк, казался обезображенным уродцем. Поглаживая бороду, Аманхор вспомнил создателя Эам и сумел теперь представить силу стихий, вихрившихся в душе славного мастера. Прежде чем начать рассказ, он встал и прикрыл изваяние плащем. От прикосновения кожаных лент к обнаженным ночам Эвис чуть вздрогнула. Яркие капли вина упали на белый мрамор.

- Этой истории, конечно, нет в летописях. Она не попала в легенды или по чьей-то воле те легенды исчезли. А между тем, всё начинается с нее. я буду в меру краток. Ты ведь - необычная гостья. Нам хватит немногих слов. - он на минуту затих, прикрыв глаза и окаменев в лице, будто покинув завернутую в черный саван плоть и падая в колодец времени. В следующий миг показалось, что голос его зазвучал со стороны.

- Знаю, тогда было мало железа, мало пищи и больше смерти. Были лютые холода, в них жадные до крови звери, только меку ходили с гордо поднятыми головами, словно за каждым стоял прогоняющий беды дух. Тогда не строили храмов и не было на месте Ланатона никаких святынь.

- Даже вечной: пирамиды?

- Нет! я сказал, не перебивай! мир был совершенно другим, будто непримиримые сущности смешались в одном котле и не находилось основы их разумно разделить, чтобы Ночь ужилась с Днем, необходимо Утро. утра тогда не было. но и в то время жили мудрецы. Поверь, они оказались ближе к Истине любого нынешнего, ибо коснулись ее, как я могу потрогать тебя, как Данэ трогал глыбу камня, я не возвеличиваю их, - пусть апофеоз воздают Ликору. Не возношу их, потому что не так много их заслуги. Истина однажды пришла к ним сама. Пришла, как приходит последнее в блеске утро. Её, справедливо, увидели лишь зрячие из проснувшихся, таких оказалось семь и один. Заметь, я говорю не "восемь".

- я несколько знаю премудрость счета служителей Атта.

- Если бы ты знала её хорошо, ты бы не пришла сюда.

Их было семь и один. Семь рассекли ее, разорвали, как тушу убитого зверя, и каждый думал, что схватив достойную, лучшую часть, - слишком тяжела казалась ноша. Один же остался меж ними. Ему достались кровь, зрелище сгорбленных фигур и изумление. Он видел, как они торопливо уходят и плакал от стыда за людей. Он мог бы поклониться меку, но был горд и вполне разумен. Имя его - Атт. да, Атт! Ты удивлена или не хочешь верить?

- Продолжай, - прошептала Эвис.

- Атт! Он то предложил тем семерым сложить Истину воедино, похоронить ее или жить вместе с ней, но они наотрез отказались; кто из-за страха, кто наивно упиваясь обретенным величием, я не говорю:

из здравомыслия, - тогда не было "Ориест!". И Атт тогда был только человеком. Ошибочно думая, что семь никогда не поладят между собой и приняв от них великую обиду, он ушел. Он бродил по земле семь человеческих жизней, погружая в землю ноги, отмечая ее собой, а потом прожил жизнь свою, долгую, наверное счастливую. В месте, где теперь Аттла. Это неполная, но верная история, гостья. Для тебя могу повторить ее перед Тогом тысячи раз. Только незачем. Глядящий в совесть станет смеяться над нами. он всегда смеется над очевидным и труслив, когда рядом правда, он. А тебе пора понять другое: уходя в нижний мир, Атт навсегда потерял сокровенную тайну семи. Тогда семь были тоже люди, это сейчас они Числа. Однако беглец унес то, чего не досталось другим. И трудно судить, кто выиграл при неравном разделе. Он был молод, полон достоинства, силы. Не опускаясь до святотатства, был дерзок и изворотлив с небесными, поэтому стал небесным сам. О, Атт! Говорю тебе, как есть: творец создавший свой мир! Пусть другие считают, что осколок, дробящийся до сих пор. возможно. По сути все миры осколки, - едина только пустота. Осколок наш, и верно твой, и мир людей со звезд, о которых ты спрашивала, - все они несовершенны в знании, этим и притягательны для Истины, особенно ее своенравных апологетов. - Аманхор тяжко вздохнул, нитки для шитья перепутались в его пальцах, свились множеством узелков. Он отрезал их ножом и бросил в огонь. По залу поплыл едкий дым.

- в Ланатоне семь храмов, - продолжил он,- семь осколков некогда целого, или семь тройственных Чисел. Недостает одного. Поскольку оно не "Восемь", назовем его "Ноль", да - начало, если хочешь середина или бесконечность. число это,- пыль среди известных. Пыль от семи и тайна Атта лежат внизу. Теперь понятно? ты ищешь не там!

Хранители не знают странного Числа "ноль". Знания скрытые в Домах Сфер гораздо менее полны, чем принято считать. Что они могут поведать о таинствах верхнего храма, - святыни заложенной самим Аттом или его близкими последователями?! великий беглец, похоже в свое время опасался могущества Сфер; ведь небо всегда над головой, поэтому Силы Земли - его ответ. Названы они так не без причины; он любил то, что под ногами, что близко и всегда рядом с ним. Мне мало известно об этом, но уверен: обиженный и несравнимо хитроумный он выковал надежный щит и грозный меч возмездия против тех, кто решил бы изменить создаваемый им мир, будь то посланцы Семи, о деяниях которых он оставался в неведении, или пусть сами небесные! Тебя интересует меч. Здесь никто не может знать, что он представляет,- не стоит зря стучать в Двери Хорв. Если бы я заговорил об этом раньше, ты бы вряд ли поверила мне.