Стиг Ларссон - Девушка, которая застряла в паутине

Но, несмотря на бум и неумолкающие телефоны, Эрика решила наскоро устроить в редакции праздник — этакий прием. Она считала, что они все заслужили того, чтобы ненадолго сбежать от всей этой шумихи и выпить по бокалу-другому. Первый тираж в пятьдесят тысяч экземпляров был распродан еще накануне, а число посетителей домашней страницы, имевшей также английскую версию, уже достигло нескольких миллионов. Непрерывно поступали предложения заключить договор на книгу, количество подписчиков росло с каждой минутой, а рекламодатели стояли в очереди.

Кроме того, доля холдинга «Сернер Медиа» была выкуплена. Невзирая на невероятную загруженность работой, Эрика сумела несколькими днями раньше завершить сделку. Далось это, однако, нелегко. Представители «Сернер» чувствовали ее отчаяние и максимально использовали его, и какое-то время они с Микаэлем думали, что ничего не выйдет. Только в последний момент, когда поступила солидная сумма от таинственной компании из Гибралтара, вызвавшая у Блумквиста улыбку, им все-таки удалось выкупить долю норвежцев. Принимая во внимание тогдашнюю ситуацию, цена была, конечно, неприлично высокой. Но сутками позже — когда журнал опубликовал эксклюзивную информацию и торговая марка «Миллениума» взлетела — ее можно было рассматривать как мелкие расходы. Поэтому теперь они снова оказались свободны и независимы, хотя едва ли еще успели это прочувствовать.

Даже на вечере памяти Андрея в Пресс-клубе от них не отставали журналисты и фотографы, и хотя все они, без исключения, стремились поздравить «миллениумцев», Микаэль чувствовал себя подавленным и загнанным в угол и поэтому отвечал вовсе не столь приветливо, как ему хотелось бы; он продолжал плохо спать и страдать от головных болей.

На следующий день вечером мебель в редакции переставили. На сдвинутых письменных столах появилось шампанское, вино, пиво и еда из японского ресторана. Начал собираться народ: прежде всего, конечно, постоянные и временные сотрудники, а также друзья журнала, и среди них Хольгер Пальмгрен, которого Микаэль встретил прямо внизу, чтобы помочь ему зайти в лифт, а потом выйти. Блумквист несколько раз крепко обнял старика.

— Наша девочка справилась, — сказал Хольгер со слезами на глазах.

— Ей это свойственно, — с улыбкой ответил Микаэль.

Он усадил Пальмгрена на почетное место — на редакционном диване, и распорядился, чтобы ему доливали в бокал, как только тот чуть-чуть опустеет.

Приятно было видеть его здесь. Приятно было видеть всех старых и новых друзей — например, Габриэллу Гране и комиссара Бублански. Последнего, возможно, и не следовало приглашать, принимая во внимание их профессиональные отношения и положение «Миллениума» как независимого наблюдателя за действиями полиции. Но Микаэль настоял на том, чтобы его позвали, и Бублански, к всеобщему удивлению, весь праздник простоял, разговаривая с профессором Фарах Шариф.

Блумквист чокнулся с ними и со всеми остальными. Он был одет в джинсы и свой лучший пиджак и, против обыкновения, довольно много пил. Правда, это не особенно помогало. Микаэль не мог отделаться от ощущения пустоты и тяжести, что, естественно, было связано с Зандером. Андрей присутствовал в его мыслях каждую секунду. Сцена, когда тот сидел в редакции и чуть было не согласился пойти выпить с ним пива, врезалась в его сознание как будничное и в то же время решающее мгновение жизни. Воспоминания об Андрее всплывали непрерывно, и Микаэль с трудом концентрировался на разговорах.

Его утомляли все хвалебные и лестные слова — всерьез тронуло его только сообщение от Перниллы: «Папа, ты, конечно, пишешь по-настоящему», — и время от времени он посматривал на дверь. Лисбет, разумеется, пригласили, и она, естественно, стала бы почетным гостем, если б пришла. Но она не появлялась, и удивляться этому, конечно, не приходилось. Однако Микаэлю хотелось хотя бы поблагодарить ее за великодушную помощь в конфликте с «Сернер». С другой стороны, как он мог от нее чего-то требовать?

Ее сенсационные документы об Ингрэме, «Солифоне» и Грибанове дали ему возможность распутать всю историю и даже вынудили Эда-Кастета и самого Николаса Гранта из «Солифона» добавить ему еще деталей. Но Лисбет он с тех пор слышал один-единственный раз, когда, насколько это удавалось, расспрашивал ее через приложение Redphone о событиях в доме на Ингарё.

Все это было неделю назад, и Микаэль не имел представления о том, понравился ли ей его репортаж. Возможно, она рассердилась за то, что он слишком драматизировал ситуацию — а что ему еще оставалось делать при ее немногословных ответах? Или же она разозлилась за то, что он не назвал Камиллу по имени, а говорил исключительно о шведско-русском персонаже, именуя его Таносом или Алкемой; или же она вообще разочарована тем, что он не наехал на них жестче и не поддал им еще больше. Определить это было нелегко. Ситуация еще усугублялась тем, что главный прокурор Рикард Экстрём, похоже, действительно взвешивал возможность привлечь Лисбет к судебной ответственности за незаконное лишение свободы другого человека и самоуправство. Но как есть, так есть, и под конец Микаэль плюнул на все и, даже не попрощавшись, покинул праздник и вышел на Гётгатан.

Погода, разумеется, стояла чудовищная, и, за неимением лучшего, Блумквист стал просматривать в телефоне новые смс-сообщения. Количество их просто не поддавалось обозрению. Тут были поздравления, вопросы интервьюеров и парочка непристойных предложений. Но, естественно, ничего от Лисбет. Микаэль немного побурчал по этому поводу, затем отключил телефон и пошел домой тяжелым шагом — на удивление тяжелым для человека, только что представившего сенсацию столетия.

Лисбет сидела на красном диване в квартире на Фискаргатан, устремив пустой взгляд в сторону Старого города и залива Риддарфьерден. Охоту за сестрой и криминальным наследием отца она начала чуть более года назад и, безусловно, во многих отношениях преуспела.

Она выследила Камиллу и нанесла серьезный удар по «Паукам». Их связи с «Солифоном» и АНБ разорваны. У депутата Думы Ивана Грибанова серьезные неприятности в России, Камиллин киллер мертв, а ее главный подручный Юрий Богданов и несколько других компьютерных инженеров объявлены в розыск и вынуждены уйти в подполье. Но тем не менее Камилла жива — вероятно, она сбежала из страны и имеет возможность зондировать почву и выстраивать новые планы… Еще ничего не кончено. Лисбет только подранила дичь, а этого недостаточно.

Она мрачно перевела взгляд на стоявший перед ней журнальный столик. На нем лежали пачка сигарет и непрочитанный номер «Миллениума». Лисбет взяла журнал — и снова опустила. Потом опять взяла его и прочла длинный репортаж Микаэля. Дойдя до последнего предложения, она некоторое время рассматривала его свежую фотографию под статьей. Затем резко встала, пошла в ванную, накрасилась, затем натянула облегающую черную футболку и кожаную куртку — и вышла на улицу, в декабрьский вечер.