Филип Фармер - Т. 19. Ночь света. Отче звёздный. Мир наизнанку

Мог — не мог. Какая разница? Реалист имеет дело только с тем, что уже случилось.

Если женские клетки Мэри являются зеркальным отражением его собственных, то они, конечно же, не женские. То же касается и ее мозга. Природа может воспользоваться его знанием анатомии и генетики. Она даже может воссоздать аналог женского тела. Но мозг у Мэри останется другим! Его первоначальная форма плюс миллиарды субмикроскопических извилин памяти — это выше сознательных и подсознательных возможностей обычного человека.

Нет, если Мэри имеет мозг — что уже вполне очевидно, — то у нее мозг Джона Кэрмоди. А если это так, то мозг будет содержать все воспоминания и привычки того же Джона Кэрмоди. Ему придется пережить кошмарное время. В теле Мэри он будет растерян и ошеломлен. Но мозг Джона Кэрмоди сладит с любой ситуацией и обратит ее себе на пользу.

При этой мысли Кэрмоди рассмеялся. А почему бы ему не отыскать Мэри? Рядом с ним снова будет великолепная женщина, с ее безупречной красотой, помноженной на. его холодный рассудок. Они будут мыслить в унисон, в абсолютном согласии друг с другом. О-о! Это станет величайшим надругательством над самим собой.

Он снова рассмеялся. Мэри произнесла эти слова в тот последний яростный миг, когда он напрочь вышел из себя. Она кричала, что он считает ее не женщиной и не женой, а красивым устройством для сексуальных развлечений. Она говорила, что никогда не испытывала того потрясающего чувства единения, который должна переживать любимая и страстная жена. Она чувствовала себя одинокой. И, даже переспав с другим мужчиной, Мэри не познала чуда превращения двух в одно. Изменяя мужу, она знала, что позже ей придется очистить душу признанием и покаянием. Но она изголодалась по нежности и ласке. Там, с тем мужчиной, она чувствовала себя женщиной больше, чем в обществе мужа.

Ладно, что было, то было. Пусть это останется в прошлом. К тому же Кэрмоди будет иметь дело с существом, которое лишь выглядит как Мэри.

(Он был рад, что эта штука появилась вне его, а не в нем, как происходило с другими. Возможно, он действительно имел отмороженную душу. Но если это так, тем лучше для него. Ледяное сердце исключало любую субъективность. Оно выталкивало из него даже подсознательное дерьмо, и теперь, в отличие от той эпилептички и сожранного раком водителя, он мог справиться с толпами окровавленных Мэри.)

Впрочем, это существо только выглядело как Мэри.

Если она выскочила из его головы, как Афина из черепа Зевса, то в момент рождения получила и разум Джона Кэрмоди. Став независимой, Мэри обретет свои собственные мысли и мотивации. Таким образом, его продублированный мозг, обнаружив себя в теле убитой им женщины, со временем задумается о своем первом «я». И, интересно, о чем же он подумает?

— Я тут же пойму, — прошептал Кэрмоди вслух, — что мне не убежать из этого тела. Определив для себя рамки, внутри которых мне придется существовать, я засучу рукава и возьмусь за дело А каким оно будет? Чего я захочу? Мне захочется смотаться с Радости Данте и вернуться на Землю. Или лучше на одну из планет Федерации, где я легко найду себе богатого мужика и стану его женщиной под номером один. А почему бы и нет? Я же буду самой прекрасной женщиной в мире.

При этой мысли Кэрмоди хохотнул. Он не раз представлял себя женщиной и размышлял, как сложилась бы тогда его судьба. Порой он даже завидовал своей воображаемой героине, потому что красивая женщина с его умом могла бы подмять под каблук всю Вселенную — эту груду разбросанных по пространству миров.

Да-а? Он бы тогда…

Кэрмоди стиснул руль и резко выпрямился. Идея шарахнула его по голове, как горячая кочерга.

— Почему я не подумал об этом раньше? — воскликнул он. — О Боже! Мы с ней заключим сделку. А если нет, то я как-нибудь заставлю ее. Она станет моим идеальным алиби! Я никогда не признавался в том, что убил жену, — во всяком случае представителям власти. И им не удалось найти ее тело. Так что, когда мы с ней вернемся на Землю, я скажу этим олухам: «А вот, джентльмены, моя жена. Она, как я вам говорил, внезапно покинула меня и исчезла в неизвестном направлении. Бедняжка попала в катастрофу, потеряла память и каким-то образом очутилась на Радости Данте… Звучит как романтическая повесть, но следует учесть, что такие вещи время от времени случаются. Ах, вы не верите мне? Тогда возьмите ее отпечатки пальцев, сличите узор сетчатки и сделайте анализ крови… Ну что, ребята, съели?»

Но если структура клеток Мэри зеркально повторяет его собственную, то экспертиза обнаружит только отличительные признаки Джона Кэрмоди. Хотя она может иметь свои отпечатки пальцев. Он видел их и воочию, и на фотографиях, так что его подсознание скопирует все как надо.

А как быть с проверкой на ЭМС? Сканирование мозга покажет различие в электромагнитном поле…

Впрочем, при серьезных травмах электромагнитный спектр мозга иногда меняет рисунок, и это еще раз подтвердит его версию о сильном ушибе головы. А дзета-волны? Они должны указать, что субъект проверки — мужчина. Это наверняка заставит экспертов подвергнуть ее тщательному обследованию. Единственным условием перехода дзета-волн с женского ритма на мужской является изменение пола, а проверка покажет, что ее гормоны женские. Или пет? Если ее клетки будут зеркальным отражением его собственных, то и гены окажутся мужскими. А возможно, и гормоны. А как расчет рентгена? Что, если исследование обнаружит у Мэри не женские, а мужские внутренние органы?

Кэрмоди на секунду огорченно задумался, но быстрый ум тут же предложил ему новое алиби. И действительно! Мэри находилась на Радости Данте в семидневный период Шанса. Верно? Тогда стелит ли удивляться этим странным переменам в организме? Все отклонения, выявленные в лаборатории, — будь то спектр мозга, гормоны или внутренняя перестройка организма — стали результатом электромагнитного воздействия звезды. Это может привлечь к Мэри внимание общественности, и для нее придется придумать надежную и обоснованную легенду. Но у девчонки нервы из стали, и она без проблем пройдет этот этап. Затем Мэри потребует восстановить ее гражданские права, и, как только ей вернут гражданство, чиновники и доктора отпустят ее на свободу. А потом Джон и Мэри Кэрмоди составят прекрасную пару — такую, какую еще не видел никто и никогда!

Вот только почему она повесила трубку и не договорилась с ним о встрече? Может, ей не по душе идея о сотрудничестве? Но если у Мэри его мозги, разве может она думать по-другому?

Кэрмоди нахмурился и тихо присвистнул сквозь зубы. Он понял, что должен рассмотреть еще одну возможность, которая ему страшно не нравилась. Мэри могла и не быть его женским аналогом.