Филип Фармер - Т. 19. Ночь света. Отче звёздный. Мир наизнанку
Кэрмоди усмехнулся ему в ответ и, застегнув последнюю пуговицу, вышел за дверь.
Миссис Кри уже успела вымыть кухню и сообщила ему, что уходит «спать» в подвал. Для удобства жильцов эта добрая женщина оставляла дом открытым, но надеялась найти его не слишком грязным, когда проснется. Им следовало лишь вытирать ноги перед тем, как войти в прихожую, а также выбрасывать окурки из пепельниц и мыть за собой посуду. Расцеловав каждого из постояльцев, миссис Кри расплакалась и сквозь слезы сказала, что, возможно, никогда не увидит их вновь. Она еще раз попросила у Скелдера прощения за драку на кухне, и тот оказался настолько любезен, что дал ей свое благословение.
Через пять минут миссис Кри ввела себе усыпляющий наркотик, захлопнула за собой большую железную дверь, ведущую в подвал, и старательно закрыла ее на несколько замков.
Тэнд тоже стал прощаться с землянами.
— Если в ближайшее время я не попаду домой, мне волей-неволей придется бодрствовать в эту Ночь. Если к началу Ночи не «уснуть», то уж ничего не поделаешь. Это как белое и черное: либо вы проходите через нее, либо нет. Через семь дней вы станете богами или чудовищами… или просто трупами.
— А что вы потом делаете с чудовищами? — спросил Кэрмоди.
— Ничего, если они безвредны, как муж миссис Кри. В противном случае мы их убиваем.
После нескольких прощальных фраз Тэнд по земному обычаю пожал им руки и пожелал не столько удачи, сколько соответствующей награды. Пожимая напоследок руку Кэрмоди, он задержал ее в ладони и взглянул ему прямо в глаза.
— Это твой последний шанс определиться в жизни. Если Ночь не взломает ледяные оковы твоей души, если ты останешься таким же айсбергом, как сейчас, значит, с тобой будет покончено. Но если в тебе сохранилась хоть искра тепла, дай ей превратиться в яркий огонь и сгори в этом пламени несмотря на боль. Бог Йесс однажды сказал, что, если человек хочет получить жизнь, он должен ее потерять. В этом нет ничего особенного — другие боги и другие пророки многих планет говорили то же самое. Но эта истина многогранна, и грани ее иногда просто невообразимы.
Когда Тэнд ушел, три землянина молча поднялись наверх и вытащили из большого чемодана три шлема. На макушке каждого из них располагалась небольшая коробочка с длинной антенной. Следуя примеру монахов, Кэрмоди нахлобучил шлем на голову и подкрутил настроечный диск за правым ухом.
Скелдер причмокнул тонкими губами и с сомнением произнес:
— Надеюсь, что ученые с Юнга не ошиблись в расчетах. По их словам, этот прибор, воспринимая всплеск электромагнитных волн, вырабатывает противофазные волны. Независимо от того, насколько велика энергия магнитной бури, мы переживем ее без всяких Последствий.
— Надеюсь, что так оно и будет, — мрачно ответил Рэллукс. — Теперь я понимаю, что совершил великий грех духовной гордыни. Мне захотелось победить то, что более праведные люди признали непобедимым. Но, возможно, Бог простит меня. И я благодарен ему за эти шлемы.
— Я тоже, — отозвался Скелдер. — Хотя мне кажется, что нам не следовало бы прибегать к этим устройствам. Мы с тобой могли бы положиться на Бога и, обнажив головы и души, пойти против адских сил этой языческой планеты.
Кэрмоди цинично усмехнулся:
— А что тебе мешает? Сними шлем, и все. Твой нимб его вполне заменит.
— Я должен подчиняться приказам вышестоящих лиц, — сухо ответил Скелдер.
Рэллукс вскочил и начал расхаживать взад и вперед.
— Я не понимаю, каким образом магнитное излучение, даже самое мощное и жесткое, может возбуждать атомные ядра живых существ на планете, удаленной от солнца на восемьдесят миллионов миль. Как оно может зондировать и выявлять подсознание, подавлять наш разум, будто железными тисками, а затем провоцировать тело на немыслимые психосоматические изменения? Звезда становится фиолетовой, распространяет невидимые лучи и порождает образы чудовищ, которые живут в темных пещерах нашего сознания. Или, наоборот, пробуждает спящего золотого бога. Хотя кое-что я понимаю. Изменения в электромагнитном спектре нашего Солнца не только влияют на климат и погоду, но и на поведение землян. Но как эта звезда воздействует на плоть и кровь? Как она может уменьшать натяжение кожи, размягчать и изгибать кости, придавать им странные формы вопреки информации, записанной в генах?
— Мы еще мало знаем о генах, чтобы говорить о том, какие формы записаны в них, — прервал его Кэрмоди. — Когда я проходил практику в госпитале Хопкинса, мне довелось видеть очень странные вещи. — И он замолчал, вспоминая былые дни.
Скелдер сел в кресло и задумчиво прикусил губу. Шлем придавал ему вид солдата, а не священника.
— Уже недолго осталось ждать, — сказал Рэллукс, продолжая расхаживать по комнате. — Скоро наступит Ночь. Если Тэнд говорил правду, то в первые двадцать часов все, кто не «уснул», погрузятся в коматозное состояние. Кроме нас, конечно, — потому что мы надели шлемы. Очевидно, тела «спящих» оказывают частичное сопротивление электромагнитной буре. Но те, кто не «заснул», получают такой заряд энергии, что не могут погрузиться в «сон», пока светило находится в фазе активности. И пока местные жители «спят», мы…
—..будем делать нашу грязную работенку, — радостно закончил Кэрмоди.
Скелдер вскочил:
— Я протестую! Мы проводим здесь научные исследования! А ты помогаешь нам только потому, что в некоторых случаях мы…
—..не желаем пачкать свои беленькие ручки, — закончил Кэрмоди.
В этот момент свет померк, и комнату наполнил темно-фиолетовый полумрак. Внезапное головокружение помутило чувства. Оно длилось лишь секунду, но этого хватило, чтобы колени всех троих подогнулись и люди разом рухнули на пол.
Кэрмоди, дрожа, поднялся на четвереньки и встряхнул головой, как собака, которую ударили палкой.
— Вот это да! — воскликнул он. — Хорошо, что мы надели шлемы! Если бы не они, нам бы точно пришел конец.
Он поднялся на ноги, потягиваясь и разминая болевшие мышцы. Комната казалась занавешенной множеством полупрозрачных фиолетовых кисей. В ней было сумрачно и тихо.
— Рэллукс, что с тобой? — спросил Кэрмоди.
Рэллукс, белый как призрак, с перекошенным от страха лицом, вскочил на ноги, с яростным криком сорвал с головы шлем и выбежал из комнаты. Его шаги загрохотали по коридору, а затем на лестнице. Минутой позже хлопнула входная дверь.
Кэрмоди повернулся ко второму монаху:
— Он сошел с ума… Эй, а с тобой-то что?
Разинув рот, Скелдер тупо смотрел на стенные часы. Внезапно он взглянул на Кэрмоди и закричал:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});