Олег Готко - Тотем ночи

- К-как же это? - слегка заикаясь, спросил он, захлопнув дверь и повернув белое пятно лица к Сергею. - Я же с-сам... с-своими руками...

- Выходит, соврала бабушка, - по голосу чувствовалось, что тот перепуган не меньше.

Слабый свет Луны просачивался сквозь немытое окно подъезда. В тишине неосвещенной лестничной клетки было слышно, как мощные когти скребут дверь и клокочет нечеловеческая ярость в горле голодного зверя.

Довбня отрицательно помотал головой.

- Сказка - ложь, но в ней намек...

- Значит, ты его не так понял. Может быть, кол должен быть серебренным, а пуля - деревянной, а?

- С ума сошел, да?

- Еще нет, но, чувствую, что недолго осталось, - откровенно признался Сергей и, помолчав, спросил. - Теперь-то что будем делать?

- Не знаю, - Вовка потерянно вздохнул. - Слушай, а у тебя дома есть столовое серебро?

- Черт его знает...

В дверь грохнуло так, что по подъезду покатилось эхо.

- Идем отсюда. Кажется, мы действуем ему на нервы.

- Скорее, возбуждаем аппетит.

Они сбежали на этаж ниже.

Сергей обернулся и спросил озабоченно:

- А что будет, если он вырвется на волю?

- Об этом можешь не беспокоиться. Я же говорил, что у хозяйки не все в порядке с головой. Замки повсюду видел? Входные двери из дуба и, вообще, открываются в другую сторону. Кстати, Бирюк, покажешь мне то дерево, из которого ты кол вырезал.

Во дворе он подвел друга к дереву.

- Идиот! Я так и знал! - Вовка сплюнул. - И это, по-твоему, осина?!

- А разве нет?

- Ты имеешь хотя бы зеленое понятие о том, что такое осина?

- Дерево, - не задумываясь, ответил Сергей.

- Это ты - дерево! Буратино хренов!!! У нее мягкая, быстрогниющая древесина, а это что?

- Далась тебе эта осина!

- Да, далась! Потому что ты нас чуть не угробил, болван! Где это слыхано, чтобы оборотней протыкали колом из каштана?!

- А чем он хуже осины? - Бирюк по-прежнему не понимал, в чем его вина.

- Да лучше он, лучше, черт побери! - Довбня не находил слов, чтобы вбить в тупую дружескую башку элементарное. - Осина, чтобы ты знал, проклятое дерево.

Понимаешь, проклятое! И оборотней тоже Бог на свет не благословлял! Даже негры в Африке знают, что минус на минус дает плюс. И эскимосы! И чероки! И только один Бирюк!..

- Да ладно тебе, - наконец покаялся Сергей, - Что я - плотник какой, а?

- А-а, - друг махнул рукой. - Поехали к тебе.

Мотор завелся с полуоборота. Зря говорят, что сапожник - без сапог.

Правда, из народного фольклора в данном случае более уместно замечание, что на ловца и зверь бежит.

21:15 Для травы реальность - ветер, который ее гнет. Для коровы - трава, которую она жует. Для Валентины Терешковой единственной реальностью после двух стаканов водки был космический катафалк. И трава, и ветер, и коровы одним словом, все, дорогое сердцу первой-встречной крестьянки, оставалось за его стенами и далеко внизу. Земля уходила из-под ног как в переносном, так и в буквальном смысле. Оставаясь одна после ухода остального персонала, она наливала себе и говорила волшебное космическое слово:

- Поехали!

Нельзя сказать, что Терешкова совсем не страдала от одиночества. Иногда ее охватывала вселенская тоска. Тогда она прятала бутылку и шла к своим коллегам.

- Здравствуйте, мальчики и девочки! - всегда говорила Валентина, отпирая дверь холодильного отделения. - Равнение на капитана!

Обычно экипаж на ее команду не реагировал и ей доводилось самой проходить мимо тел. Терешковой нравилось думать, что они погружены в анабиоз. Время от времени она всерьез горевала, что ее тело стареет, а они все достигнут цели такими, как сейчас. Сама цель рисовалась ей довольно смутно. В ее представлении это должна была быть далекая планета - жуткая помесь разноцветных джунглей и круглосуточного винно-водочного магазина.

Сегодня Валентина тоже решила провести смотр. Причем, это должен был быть не просто дежурный обход замороженных космонавтов, но так же и отчет о судьбе товарища, которого вчера отправила в открытый космос.

- Экипаж, вас приветствует командир корабля! - сморозила Терешкова, давая понять, что сегодняшний смотр отличается ото всех предыдущих. Равнение на капитана!

Команда единогласным молчанием дала понять, что не против такого приветствия, но равняться все равно не будет. Уверенно шагая между телами, Валентина отбрасывала рваные простыни с лиц, предоставляя шанс полюбоваться собой. Вдруг ее взгляд задержался на одном из космонавтов.

- Не может быть! - выдохнула она. - Ты вернулся!!!

Перед ней лежал тот, кого вчера выпустила в чернильную тьму чужой галактики.

Правда, он немного постарел за время пребывания за бортом да и грудная клетка была здорово помята, но все же был именно тем самым космонавтом. Первым вернувшимся из всех, кто покинул корабль.

- Боже, как я переживала! - призналась ему Терешкова и пробормотала. Ну, ребята, он вам сам все расскажет, а я, пожалуй, пойду подкреплюсь.

На обратном пути взгляд упал на труп толстой девушки с выпученными глазами. С трудом признав в ней одноклассницу дочери, Валентина в приступе великодушия назначила ее стюардессой, выключила свет и закрыла дверь. Холодильное отделение погрузилось во тьму. Там не было окон и свет далеких звезд никогда не отражался в мороженных глазах астронавтов поневоле.

23:12 Довбня остался ночевать у Сергея. Он долго ворочался на допотопном диванчике, не рассчитанном на его рост. Чувствовалось, что в начале века никто из плотников и понятия об акселератах не имел. Возможно, конечно, что они больше знали об оборотнях и уж наверняка им было известно о том, чем осина отличается от каштана.

- Чертов идиот, - шептал Вовка и переворачивался на другой бок.

Древние пружины тут же плотоядно впивались в тело. Это не могло не навевать ассоциаций с волчьими зубами. От клыков его мысли плавно перескочили на оборотня. Живучая ведь тварь! Пробиты легкое, сердце, а ему хоть бы хны! Интересно, почему?..

Так Довбня впервые подумал о трансформере не как об исчадии ада, а как о загадке медицины.

23:59 - Да по этому придурку можно часы сверять! - воскликнул Роман Шевчук, когда до них снова долетел протяжный вой, а вдали промелькнул силуэт Графа в длинном пальто.

Они сидели втроем в салоне стареньких милицейских "жигулей" на том же перекрестке, что и вчера. Третьим был водитель Василий Гармаш. Сегодня никто не рискнул послать его за сигаретами.

- Опять полночь, - подтвердил сержант Булка и опустил рукав. - Теперь это придется тебе делать целую неделю...

- Да, - подал голос Гармаш, - этот майор Ершов - строгий дядька.

- Молчи, тоска! Если бы не ты!.. - Шевчук сплюнул под ноги. - Нашел время девочек подвозить!