Серена Паркер - В объятиях ночи

Серена Паркер

В объятиях ночи

— Коньяк? Шампанское? Вино?

Приятный голос миловидной стюардессы заставил Шейлу повернуть голову и слабо улыбнуться.

— Нет, спасибо, — чуть слышно произнесла она и снова уставилась в черноту ночи за иллюминатором. Там, в темноте, ей хотелось затеряться, спрятаться со своим внутренним мраком, овладевшим ею с того дня, когда пришло известие о гибели мужа…

В тот жаркий душный день Шейла Гартнер, в замужестве Шейла Кевин Чандлер, впервые исполнила шестую сонату Скрябина в благотворительном концерте, который устроила корпорация «Рамада» в музыкальном центре Лос-Анджелеса. Успех был большой, а главное — она сама чувствовала: получилось! Как и всем участникам концерта, перед уходом ей вручили фирменный подарок корпорации. Уже в дверях ее догнал рассыльный, чтобы передать большой букет бархатистых темно-красных роз. Кто-то за ее спиной негромко произнес:

— О, вы уже обзавелись поклонником!

Услышав нотку зависти в голосе произнесшего эти слова, Шейла смутилась, так как успела заметить среди цветов позолоченную визитную карточку. Не оборачиваясь она быстро вышла из современного здания музыкального центра и направилась к автостоянке. Только в машине она позволила себе взять в руки визитную карточку, на которой размашистым почерком было написано одно слово: «Поздравляю!». Цветы прислал ей глава корпорации «Рамада» Грег Чандлер.

Ироническая усмешка скривила пухлые губы Шейлы. Вот уж не знала, что брат ее мужа разбирается в музыке настолько, чтобы оценить исполнение. Она не слишком симпатизировала ему с первой встречи, когда Кевин привел ее в свой дом, чтобы познакомить с матерью и Грегом. Старший брат держался, на ее взгляд, слишком самоуверенно, даже высокомерно. Он действительно был интересным внешне, наверняка имел успех у женщин, но до сих пор не женился. С братом обращался снисходительно, что не могло не возмущать Шейлу. Когда позже она поделилась своими наблюдениями с Кевином, он улыбнулся и сказал, что ей это только показалось, что на самом деле Грег замечательный брат и любящий сын.

— К тому же он невероятно застенчив, потому до сих пор и не женился, — добавил он. — Только это строго между нами, Шейла.

Сидя в машине, Шейла думала о муже. Как ей повезло, что она встретила именно Кевина. Во время первого свидания она сразу ощутила родство их душ. Художник и архитектор, он тонко чувствовал музыку. А как быстро научился он приноравливаться к переменам в ее настроении! Умение понять, почувствовать друг друга стало основой их счастливого союза. Жаль только, что много времени приходится жить в разлуке. То ее гастроли, то деловые поездки мужа, связанные со строительством сооружений по его проектам. А кроме того, мальчишеское, по ее мнению, увлечение альпинизмом…

Шейла вздохнула и включила двигатель. Радостное возбуждение сменилось грустью, причин для которой было более чем достаточно. Во-первых, Кевин не присутствовал на ее первом публичном исполнении шестой сонаты Скрябина. Во-вторых, с гор он спустится не раньше чем через неделю, а там вскоре и ей отправляться в гастрольное турне по Европе. Окончательного согласия она, правда, еще не дала, можно, в конце концов, отказаться… Но для нее как пианистки такая поездка очень важна. Однако соблазн остаться с мужем дома тоже велик. Ей нравилось проводить с ним вечера в домашней обстановке. Она любила готовить для него, исполнять его любимые музыкальные произведения, сидя за беккеровским роялем, который подарили его родные на их свадьбу. Даже просто молчать или читать вместе, уютно прижавшись к мужу на диване, доставляло ей тихое удовольствие. Кое-кому Кевин мог показаться скучным и необщительным. Шейла знала, что это не так. Просто ее муж не жаловал светские вечеринки, на которых говорится много пустых и не всегда искренних слов. Он считал, что человеческая жизнь слишком короткая, чтобы тратить отпущенное Богом время на пустяки. Лишенная суетного тщеславия, Шейла была с ним полностью согласна. В разлуке она тосковала по теплу его сильного тела, будившего в ней чувственность. Его ласки были так нежны и эротичны, что при одном воспоминании о них у нее начинал плыть в голове туман и она погружалась в состояние блаженства… Визг тормозов заставил ее очнуться от приятных воспоминаний.

— Спаси и сохрани! — воскликнула Шейла, выравнивая машину, а со всех сторон звучали тревожные гудки.

На лбу выступили холодные капли при мысли, что она могла стать виновником аварии на скоростном шоссе. Чтобы немного успокоиться, Шейла съехала на обочину и медленно откинулась назад. Нелепо было бы погибнуть или стать инвалидом в неполных двадцать четыре года, думала она, откинув голову на сиденье. Ведь она еще почти ничего не успела сделать в жизни. Ее исполнительское мастерство только набирает силу. В Штаты она приехала из Англии, где родилась и выросла. Если бы не встреча с Кевином, она ни за что не согласилась бы здесь жить. Хотя бы потому, что там остались ее родители. Узнав, что ей предложили совершить гастрольное турне по Европе, отец разволновался, спросил, означает ли это, что она будет выступать в Лондоне… Нет, не может она обмануть его надежду послушать игру дочери в самом престижном концертном зале Лондона, ведь он так всегда гордился ею, верил в ее успех!

Солнце клонилось к закату, а духота не проходила. Казалось, природа замерла в ожидании какого-то катаклизма. Над западным горизонтом небо изменило свой привычный синий цвет на багрово-лиловый. Наверное, ночью будет гроза, рассеянно подумала Шейла и взглянула на часы. До дома ехать еще не меньше двадцати минут, надо торопиться, чтобы успеть к восьми часам. Так у них было заведено с мужем. Тот, кто на время разлуки оставался в Лос-Анджелесе, должен был в этот час находиться дома возле телефона. Конечно, сегодня Кевин никак не сможет ей позвонить, в горах нет телефонных будок. И зачем его с друзьями понесло на Тибет? Шейла вспомнила последний разговор с мужем перед отъездом и улыбнулась. Впервые он шепотом на ухо признался ей, что хотел бы иметь от нее ребенка.

— Девочку или мальчика? — спросила она лукаво.

— Неважно. Главное, что это будет наш ребенок, — ответил Кевин, поцеловал ее в последний раз и ушел…

Шейле пришлось зажать себе рот кулаком, чтобы не разрыдаться на весь салон самолета. Дальше вспоминать не было сил. Взяв себя в руки, она порылась в сумочке и достала упаковку лекарства, которым снабдил ее после похорон мужа психиатр.

— Лечит не только время, но и глубокий полноценный сон, — важно произнес врач, когда Шейла попыталась отказаться от приема снотворных пилюль. Теперь эти пилюли стали для нее спасательным кругом в океане горя и жгучего стыда. Шейла попросила воды у стюардессы, выпила таблетку и откинула спинку кресла, готовясь заснуть. Стоило ей закрыть глаза, как вновь черный бархат ночи стали разрывать сполохи молний, а ее одежду принялись срывать чужие мужские руки. Молнии по рисунку напоминали гигантский разветвленный корень, свет от них падал на лицо мужчины, искаженное страстью. Шейла вздрогнула всем телом, однако через минуту погрузилась в спасительный сон без сновидений. Только по щеке скатилась запоздалая слеза.