Александр Казанцев - Том 1. Подводное солнце

Наконец, появилась идея вакуумной энергии, навеянная автору яркой теорией микрочастиц, принадлежащей Илье Львовичу Герловину. Теория эта нашла поразительное подтверждение в экспериментах и опубликована в научных трудах в 1966-м, а потом в 1975 году.

Пусть я буду в чем-то не прав. Я не собирался пророчествовать! Я не выдумывал безаварийных машин и сказочных вещей, «сладкого мира с кнопочным управлением», который якобы будет нас окружать. Я мечтал о главном – о направлении, в котором приложат люди завтрашнего дня свои усилия. Хотел, чтобы это главное показалось бы читателям реальным и осуществимым. Неважно, описанным ли здесь способом или каким-либо другим будет преобразована Арктика, важно то, что она будет преобразована, что сделать это будет по силам людям завтрашнего дня, строителям коммунизма. Свершать завтра великое можно лишь тогда, когда мечтаешь об этом сегодня!

И я решил написать задуманную трилогию «Полярное противостояние» – о разных путях в будущее. Я допишу книги о вас, мои юные друзья, преодолевающих новые трудности, решающих новые, еще более грандиозные задачи. О строительстве Арктического моста, о льдах, пытавшихся вернуться. Мне хочется написать обо всем этом, потому что я знаю, что вы и ваши сверстники действительно переделаете климат земного шара, сделаете землю более щедрой, людей более счастливыми, вы построите коммунизм.

Но не думайте, что я отдаю только вам это счастье, это удивительное время. Нет, я не отпущу вас туда одних! Я еще поживу в этом времени вместе с вами! Потому что уже сейчас мы дышим бодрым весенним воздухом, воздухом Грядущего!

1947–1969 гг.

Арктика – Москва

Лунная дорога

И сладостен, и жутко безотраден

Алмазный бред морщин твоих и впадин,

Твоих морей блестящая слюда –

Лик ужаса в бесстрастности эфира,

Ты крик тоски, застывший глыбой льда,

Ты мертвый лик отвергнутого мира.

Часть первая

Зов космоса

В таинственный мир космоса, в беспредельный простор миллионов световых лет… стремится уже не только взглядом человек

Глава первая. Человек за бортом

Человек за бортом!..

Второй пилот Аникин отпрянул от телевизионного экрана. Громов, командир космического корабля «Искатель», вскочил с кресла. Высокий, он уперся рукой в потолок кабины, чтобы не взлететь.

На экране четко был виден американский «Колумб». От него отделился скафандр, с силой выброшенный из люка.

Нет, это не космонавт, осматривающий корпус… Американская ракета была одноместной и… быстро удалялась.

Громов посмотрел на Аникина.

Широкоплечий крепыш с веселым вздернутым носом и внимательными глазами понял его без слов. Он включил дальний радиолокатор, чтобы держать скафандр в поле зрения телеэкрана. Результаты наблюдений поступят в электронно-вычислительную машину. Аникин заложил в нее магнито-ориентированную карточку, задав программу работы.

Громов смотрел на телеэкран. Скафандр был сделан из гибкой пластмассы и точно воспроизводил форму человеческого тела, для которого здесь не было ни верха, ни низа. Распростертое, противоестественно невесомое, с торчащими в верхней части экрана ногами и раскинутыми руками, оно медленно вращалось от полученного толчка.

Громов нахмурился и казался теперь старше своих тридцати пяти лет. У него было массивное скуластое лицо с широкими сердитыми бровями, но с добрыми глазами и высоким лбом мыслителя. Он представил себе, что чувствует одинокий человек в пустоте среди звезд, и передернул плечами.

Разноцветные колючие звезды горели без мерцания мертвым жгучим светом, который не рассеивал окружающей их черноты. Несовместимое соседство света и тьмы было особенно диким и странным близ злобно яркого взъерошенного солнца, огненно косматого, похожего на ослепительную медузу в море мрака.

Странен был гигантский диск уже близкой планеты, не серебристой теперь, а серой, изрытой оспинами. Она напоминала клокотавшую и вдруг замерзшую массу, на которой, как на закипевшей каше в котелке, вздувались пузыри и, лопнув, оставили контуры кратеров. Частью затененная, выпуклая, вся в зубцах гор, шероховатая, рельефная, она казалась мрачным центром чужой вселенной.

– Упадет на Луну? – с тревогой спросил Громов.

Аникин молча указал глазами на считавшую машину. Сигнальные лампочки на ее панели то мигали, то перебрасывали огненные вспышки из конца в конец, отражая работу «электронной мысли».

Точно так же «трудилась» двадцать семь минут назад кибернетическая машина американской коммерческой ракеты «Колумб».

Информационную карточку взял с пульта жесткой, чуть дрожавшей рукой пилот Том Годвин.

На карточке стояла только одна цифра «27».

Том Годвин не смел поднять глаза…

Все произошло так неожиданно!.. Одетый в скафандр с откинутым шлемом, Том Годвин лишь недавно пришел в себя. Инструкция для пилотов коммерческих рейсов в космос предписывала переносить взлет и начало пути усыпленными. Перед взлетом Том удобно расположился в кресле пилота и принял таблетку. В сладкой истоме он бросил последний взгляд через иллюминатор кабины, как через окно нью-йоркского небоскреба, увидел отъезжающую решетчатую башню подъемного крана, далекий забор космодрома и за ним толпу репортеров и работников «Америкголд моторс», первой частной компании, получившей на основе международной космической конвенции лицензию на разработку лунных месторождений. Их недавно разведали искусственные спутники с селеноцентрической орбиты.

Над волнистой линией гор простиралась небесная синь с плывущими высоко облаками, такими земными, знакомыми…

И вот теперь, придя в себя, он ощутил в теле пугающую легкость, а в голове гнетущую тяжесть. Совсем не земное небо, черное, как темь колодца, с вбитыми в него гвоздями звезд, окружало со всех сторон – сверху, снизу, с боков…

По инструкции пилоту полагалось после пробуждения прочесть свою судьбу… Но не по звездам, как это делают модные астрологи в Америке, а по циферблатам приборов.

Автоматы прекрасно вывели ракету на орбиту. Луна почти закрывала правое окно и казалась шершавой. Без следа облаков, она показалась Годвину довольно неприветливым шаром. Кстати, Том в отличие от его космических предшественников, советских и американских космонавтов, так и не увидел земной шар, охватываемый единым взглядом, поистине шарообразный… Теперь Земля выглядела уже диском, огромным, но куда меньшим, чем надвигающийся, тысячеглазый из-за несметного числа оспин-кратеров лунный шар.