Вспомнить всё - Филип Киндред Дик
Первой ему на глаза попалась обнаженная по пояс девица с длинными медно-рыжими волосами, распущенными по плечам. Любопытно…
Вторая девица, дефилировавшая навстречу первой, щеголяла голышом от пояса и ниже. Еще любопытнее…
В пустых, потускневших глазах обеих не отражалось ничего, кроме смертельной тоски.
– К ужину выйдете так же, – сообщил Окубара Ченю.
– Мне было сказано: фрачная пара и белая «бабочка», – удивленно подняв брови, возразил Чень.
– Ага, испугались! Розыгрыш, – без тени улыбки пояснил Окубара. – Розыгрыш новичка. Голышом ходят только девчонки – вам же на радость… если вы, конечно, не гомик.
«Ну что ж, если на радость, придется радоваться, ничего не попишешь», – подумал Чень и побрел следом за другими гостями – мужчинами во фраках, при белых «бабочках», как и он сам, дамами в длинных, до пола, платьях.
От волнения не спасало даже успокаивающее воздействие стелазина.
«Зачем я здесь?» – снова и снова гадал он, остро чувствуя двусмысленность собственного положения. С одной стороны, он прибыл сюда ради карьерного роста, ради новой ступеньки в пирамиде партаппарата, дабы удостоиться задушевного, личного одобрительного кивка Его Величия… с другой же, намеревался уличить Его Величие в обмане, сорвать с Вождя маску. В чем состоит обман, с какой целью затеян? Этого Чень не понимал, но знал: обман Партии, обман всех миролюбивых, демократически настроенных народов Терры – налицо.
«Ну, не забавно ли?» – подумал он, смешавшись с толпой гостей.
Вскоре к нему подошла, попросив прикурить, девушка с небольшой, ярко фосфоресцирующей грудью.
– Почему ваши груди светятся? – спросил Чень, машинально вынимая из кармана зажигалку. – Инъекции радионуклидов?
В ответ девушка молча пожала плечами и двинулась дальше, оставив Ченя одного. Очевидно, с реакцией он просчитался.
«Может, мутация… наследие военных времен», – решил он.
– Выпьете, сэр?
Сняв с грациозно протянутого лакеем подноса бокал мартини – последний писк моды в высших партийных кругах Народного Китая – Чень пригубил холодный точно лед, ароматный, терпкий напиток.
«Прекрасный джин, – отметил он про себя. – Английский, а может, даже настоящая голландская настойка… на можжевельнике, если не путаю. Неплохо, неплохо».
Слегка воспрянув духом, он двинулся дальше. Правду сказать, общая атмосфера пришлась ему по душе. Люди вокруг сплошь солидные, уверенные в себе, добились успеха и заслужили отдых. Очевидно, пресловутая невротическая тревога, охватывающая каждого вблизи от Его Величия – просто расхожий миф: гости как на подбор спокойны, сам Чень вроде бы тоже…
Тут Ченя попросту, преградив ему путь бокалом, остановил грузно сложенный лысый старик во фраке.
– Ты что же, не врубился, кто у тебя прикурить просил? – давясь смехом, просипел незнакомец. – Так знай: эта цыпа с сиськами – впору на елку к Рождеству вешать – парень. Парень, ряженный под девчонку. Тут, понимаешь, ухо востро держать надо!
– А как же тогда отличить настоящих женщин, если здесь таковые имеются? По фракам с белыми «бабочками»? – полюбопытствовал Чень.
– Ищущий да обрящет, – сквозь смех пробулькал старик и, канув в толпу возбужденных сверх меры гостей, оставил Ченя наедине с бокалом мартини.
Внезапно весьма привлекательная, рослая, прекрасно одетая дама, остановившись рядом, крепко впилась в его плечо напряженными, дрожащими пальцами.
– Вот он, Его Величие… идет… страшновато как-то: я ведь здесь в первый раз. Скажите, у меня прическа в порядке?
– В полном, – рассеянно заверил ее Чень и, приготовившись впервые увидеть воочию Наивысшего Благодетеля, устремил взгляд туда же, куда смотрела она.
К столу в центре огромного зала шел… кто угодно, но вовсе не человек.
И вовсе не та электромеханическая конструкция, которую Чень видел по телевизору. Очевидно, то было просто-напросто устройство для произнесения речей, вроде искусственной руки, придуманной некогда Муссолини, чтобы без труда салютовать утомительным многочасовым процессиям.
«Господи», – обмирая от ужаса, подумал Чень.
Не этот ли облик Таня Ли называла «чудовищем из океанских глубин»? Нет, облика у создания, представшего перед Ченем, не имелось вообще – ни туловища, ни псевдоподий, ни металла, ни живой плоти. В определенном смысле его попросту не существовало: стоило взглянуть прямо, неведомая тварь исчезла из виду. Вот дальняя стена, вот люди, стоящие позади, а странного создания нет как нет… однако, слегка повернув голову, взглянув искоса, Чень вновь явственно различил его очертания.
Парализованный страхом, Чень замер, не сводя со странного создания глаз. Двигаясь сквозь толпу, прозрачное существо вытягивало жизнь из каждого поочередно, пожирало гостей одного за другим, одного за другим! Казалось, его аппетиты не знают предела. Мало этого, от него веяло безграничной ненавистью, ненавистью пополам с отвращением ко всему вокруг, вмиг охватившим и Ченя. Доля секунды – и он вместе со всеми прочими, собравшимися в стенах громадной виллы, превратился в жалкого ползучего слизня. Над трупами павших слизней жуткая тварь ненадолго задерживалась, смаковала добычу, но неуклонно двигалась к нему, к Ченю… или ему это только кажется?
«Если это галлюцинация, галлюцинаций страшнее я еще не переживал, – подумал Чень. – Если же нет, выходит, реальность невероятно, невообразимо ужасна. Ненасытная, не знающая жалости тварь, губящая, увечащая всех на своем пути…»
Пройденный чудовищем путь устилала россыпь раздавленных, растоптанных человеческих тел. Останки изувеченных копошились на полу, тщась снова собраться воедино, встать и даже пробовали заговорить!
«Я знаю, кто ты, – догадался Тун Чень. – Ты, возглавляющий партийную организацию мирового масштаба, уничтожающий все живое, к чему бы ни прикоснулся… тот самый, о ком писал древний арабский поэт, на моих глазах собирающий, поедающий цветы жизни… гуляющий по Земле, по бескрайнему лугу, где несть для тебя ни гор, ни бурных рек, ни долин. Гуляющий где угодно, появляющийся в любую минуту, пожирающий все и вся, создающий жизнь, чтобы после, себе на радость, набить ею утробу… ты… ты… ты – Бог».
– Господин Чень!
Разумеется, ртом внезапно возникший прямо перед Ченем дух не обладал: голос его исходил не извне – изнутри, из самой сердцевины мозга.
– Господин Чень! Рад снова видеть тебя, дружище. Нет, ты ничего не узнал. Не узнал и не понял. Убирайся прочь. Ты откровенно скучен. Какое мне дело до слизи? Я погряз в слизи и должен от нее избавиться. И чем скорее, тем лучше. Мне ничего не стоит сокрушить и тебя, и даже себя самого. Опора мне – островерхие камни: ими мощу я топкую слизь, а укромные глубины волей моей кипят не хуже котлов. Океан для меня – что великое множество целебной мази. Чешуйки кожи моей срастаются со всем сущим. Ты есть я. Я есть ты. Разницы никакой. Какая, к
