Филип Дик - Игроки с Титана (сборник)

Расстегивая ремень, Бэйнс произнес:

– Герр Лотце, я никому еще этого не говорил, но вам скажу. Я еврей. Вы поняли?

Лотце ошалело взглянул на него.

– Самому бы вам не догадаться, ведь я ничуть не похож на еврея. Изменены форма носа и черепа, уменьшены поры, осветлена кожа. Другими словами, по внешним признакам меня не опознать. Я даже вхож в высшие круги нацистского общества. Никто не заподозрит во мне чужака. И… – Сделав паузу, он подался к Лотце и зашептал: – И я не один. Есть другие. Слышите? Мы не погибли. Мы существуем. Живем невидимками.

– Наша служба безопасности… – выдавил Лотце, но Бэйнс его перебил:

– Можете сообщить, СД проверит мое досье. Но учтите: у меня связи. Очень серьезные. Среди моих покровителей есть арийцы, есть и евреи, занимающие высокие посты в Берлине. Ваш донос оставят без внимания, а потом я и сам донесу на вас. Глазом не успеете моргнуть, как окажетесь под превентивным арестом.

Он улыбнулся, кивнул и зашагал меж кресел следом за выходящими пассажирами.

Они спустились по трапу на продуваемое холодным ветром поле. Внизу Бэйнс снова оказался рядом с Лотце.

– Знаете, герр Лотце, – он взял художника под локоть, – мне не понравились ваши взгляды. Думаю, я в любом случае донесу на вас.

И он прибавил шагу, оставив немца позади.

На краю поля, у дверей вокзала, собралась большая толпа родственников и друзей пассажиров. Высматривающие нетерпеливые глаза, улыбки, машущие руки. Чуть впереди стоял невысокий плотный японец средних лет в добротном пальто английского покроя, остроносых оксфордах и котелке, рядом – японец помоложе. На пальто коренастого блестел значок Тихоокеанской Торговой миссии Имперского правительства.

«Меня встречает господин Тагоми собственной персоной», – подумал Бэйнс.

Шагнув вперед, коренастый громко произнес:

– Герр Бэйнс? Добрый вечер! – и выжидающе вскинул голову.

– Добрый вечер, господин Тагоми.

Они пожали друг другу руки, затем раскланялись. Молодой японец тоже поклонился, приветливо улыбаясь.

– Холодновато на открытом поле, сэр, – сказал Тагоми. – В нашем распоряжении геликоптер миссии. Не возражаете? Или вам необходимо посетить удобства? – Он напряженно всматривался в лицо Бэйнса.

– Готов лететь, – сказал Бэйнс. – Хотя надо бы зарегистрироваться в гостинице. И багаж…

– Господин Котомити обо всем позаботится, – заверил Тагоми. – Багаж выдадут через час, не раньше. Ждать дольше, чем вы летели.

Котомити улыбнулся и кивнул.

– Отлично, – сказал Бэйнс.

– Сэр, у меня для вас незначительная жертва, – заявил Тагоми.

– Простите?

– Чтобы снискать вашу благосклонность… – Тагоми сунул руку в карман пальто и достал коробочку. – Из лучших objects d’art[41] Америки, – и подал коробочку Бэйнсу. – Наши сотрудники полдня ломали голову, что бы вам подарить. Решили остановиться на этом типичнейшем артефакте угасающей североамериканской культуры, на этой редкой вещи, сохранившей ауру далеких счастливых дней.

Бэйнс открыл коробочку. В ней на черном бархате лежали наручные часы с Микки-Маусом на циферблате.

Неужто Тагоми захотелось пошутить? Бэйнс поднял глаза и увидел серьезное, озабоченное лицо японца. Нет, это не шутка.

– Большое спасибо, – поблагодарил Бэйнс. – Действительно, отменный подарок.

– Во всем мире не наберется и десятка настоящих часов «Микки-Маус» выпуска тридцать восьмого года, – произнес Тагоми, внимательно наблюдая за лицом Бэйнса, пытаясь понять его реакцию, его эмоции. – Их нет ни у одного из моих знакомых коллекционеров.

Они вошли в здание вокзала и стали подниматься по лестнице. Следовавший позади Котомити произнес:

– Харусаме ни нурецуцу яне но темари кана…

– Что это? – спросил Бэйнс у Тагоми.

– Старинное стихотворение, – пояснил Тагоми, – хайку середины эпохи Токугава.

Под весенним дождемМокнет забытый на крышеТряпочный мячик.[42]

Глава 4

Уиндем-Мэтсон вразвалку шел по коридору в направлении главного цеха «У.-М. корпорейшн». Провожая его взглядом, Фрэнк подумал, что бывший работодатель вовсе не похож на фабриканта. Легче принять его за жителя трущоб, за пьянчугу, которого вымыли, побрили, причесали, одели во все новое, накачали витаминами и выпроводили с пятью долларами и советом начать жизнь с чистого листа. Старик всегда ловчил, суетился, заикался перед каждым встречным и даже заискивал, будто видел в нем сильного врага, которого необходимо умилостивить. Манерой держаться он как бы говорил: «Всем от меня, бедного, чего-нибудь нужно».

На самом деле старина У.-М. был куда круче, чем казался с виду. Он контролировал несколько предприятий, играл на бирже, приторговывал недвижимостью.

Фрэнк двинулся за ним следом, отворил большую металлическую дверь и шагнул навстречу грохоту машин, ставшему привычным за многие годы; его окружали люди и механизмы, сверкала электросварка, в воздухе висела техническая пыль. Фрэнк ускорил шаг.

– Эй, мистер У-Эм! – позвал он.

Уиндем-Мэтсон остановился возле человека с волосатыми руками; его звали Эд Маккарти, он был начальником цеха. Оба повернулись к Фрэнку.

– Извини, Фрэнк, – произнес Уиндем-Мэтсон, нервно облизывая губы, – но принять тебя обратно не смогу. Уже взял человека на твое место. Ты столько всего наговорил – мне и в голову не приходило, что ты захочешь вернуться.

Его черные глазки так и бегали.

«Это наследственное, – подумал Фрэнк. – Изворотливость у старика в крови».

– Заберу свои инструменты, больше мне ничего не нужно, – произнес Фрэнк, с удовольствием слушая свой уверенный голос.

– Ну, посмотрим, – промямлил Уиндем-Мэтсон, явно сомневаясь в том, что инструменты – имущество Фрэнка. И обратился к Маккарти: – Эд, вроде это по твоей части? Разберись с Фрэнком, пожалуйста. У меня дел по горло. – Он глянул на карманные часы. – Вот что, Эд, позже обсудим твое предложение. Мне надо бежать.

Он похлопал Маккарти по плечу и, не оглядываясь, затрусил прочь.

Эд Маккарти и Фрэнк остались вдвоем.

– Хотел вернуться? – помолчав, спросил Маккарти.

– Да, – ответил Фрэнк.

– Ты молодец. Здорово вчера выдал.

– Молодец-то молодец, – пробормотал Фрэнк, – но где еще найдешь такую работу? – Он чувствовал себя разбитым и беспомощным. – Ты-то меня понимаешь.

Они часто делились друг с другом заботами.

– Чепуха, ты отличный мастер. За шлифовальной машиной тебе нет равных. Я видел, как ты за пять минут подогнал деталь, включая грубую шлифовку. И это крупным наждаком! Вот только со сваркой…

– Я и не говорил, что умею сваривать, – перебил Фрэнк.