Владислав Виногоров - Повстанец

Мысли плавно перескакивают с одной на другую, ни на чем особо не задерживаясь, но и не оставляя в памяти неприятных обрывков, которые сверлят потом мозг неделями. С дворников я незаметно перемещаюсь на наш неудавшийся путч. До школы еще минут пятнадцать хода. Ветер дует прямо в лицо, Разговаривать практически невозможно, Я предоставлен самому себе и могу думать о чем заблагорассудится, не боясь быть застигнутым врасплох случайным вопросом Салус. С невольной улыбкой вспоминаю самокопания первых дней после того, как меня вернули в детство: «Буду участвовать в следующем путче?»; «Не буду участвовать в следующем путче?»; «Буду выращивать кактусы?»; «Не буду выращивать кактусы?». Буду я участвовать в следующем путче! Обязательно. Хотя бы для того, чтобы восьмилетний мальчуган мог идти в школу на идиотский утренник не по корке льда, а по нормальному асфальту! Чтобы его папа не был вынужден просиживать на своей кафедре сутками, так как не может выжать и крупицу знаний из дегенератов, которых идиотский указ защищает от вполне законного изгнания из учебного заведения… Вот такие у меня причины для участия в следующем путче. Этого мало? Для кого как. Для меня — более чем достаточно. Интересно, а если бы нашего дорогого Президента в мою шкуру на полгодика? Что бы он после этого сделал? Что-то мне подсказывает, что и сам бы путч поднял. Но Президент в Столице. Попивает сейчас небось свою любимую водку «Барская Чаша» и чувствует себя замечательно. Ну и черт с ним! Сейчас я путч точно поднять не смогу… а вот и школа из-за поворота показалась. Значит, ближайшее время я буду занят вызыванием Деда Мороза, Снегурочки, всякой сказочной нечисти, вождением хороводов вокруг аляповато украшенной елки, получением засохших конфет в подарок и прочими глупостями, которыми стремятся занять детей на утренниках. А раз так, то размышлять о грядущих путчах мне будет явно некогда, тем более что мы уже пришли и Салус высвобождает из пакета нечто цветастое: пора облачаться в дурацкий маскарадный костюм.

Глава 4. «ПОРОСЯЧИЙ» ВОЗРАСТ

Урок географии тянется бесконечно долго. Каждые несколько секунд я посматриваю на часы, но от этого течение времени явно не ускоряется. Нас по очереди заставляют рассказывать одно и то же — зазубренную глупость по климатическим поясам континента. Ежу понятно, что это никому не нужно, и я, естественно, даже не думал вчера открывать учебник. За окном бушует весна. Апрель заканчивается, и листья на деревьях уже набрали тот непередаваемый зеленый цвет, который заставляет забыть обо всем на свете. Хочется прямо сейчас встать, зашвырнуть сумку в дальний угол затхлого класса, увешанного ветхими картами и заставленного пыльными глобусами, да так и рвануть в парк: наслаждаться весной и жизнью.

Я заканчиваю седьмой класс. А так как день рождения у меня теперь весной, то мне сегодня четырнадцать. Особого энтузиазма, ясное дело, я по этому поводу не испытываю. Во-первых, это не мой день рождения. Во-вторых, все глушит раскинувшаяся над Городком весна. Есть дело до чего угодно, только не до празднования чужого дня рождения. Странно… человек уже шесть лет как отправился к праотцам, а я вместо него получаю поздравления.

Училка что-то неодобрительно кудахчет по поводу выступления Уклус, моей рыжей одноклассницы, явно тоже вчера не особо задумывавшейся об изучении климатических поясов. Интересно, а о чем же таком думала Уклус? Что-то последнее время я все чаще замечаю на себе ее призывные взгляды. Забавно. Помню, как первый раз увидел ее шесть лет назад: нас поставили по парам после кретинско-торжественной линейки и готовились развести по классам. Мне досталась рыжая толстушка Уклус. Мы тогда взялись за руки и, как положено в таком возрасте, посмотрели друг на друга с должной неприязнью. Впрочем, теперь Уклус отнюдь не толстушка, а вполне даже сформировавшаяся дама. И, надо сказать, с очень аппетитными формами.

Да уж. Весна. Гормоны играют. Кровь приливает в пещеристое тело… Вы не знаете, что такое пещеристое тело? Что ж, бывает. Если вы дама, то вам это знать не обязательно, а если джентльмен, то не знать стыдно. Как говаривал старый козел Альтус, пока не отправился в мир иной: «Учите мат-часть!» Так о чем это я? Ага! Гормоны, стало быть, играют. Это мы уже один раз проходили. Помним. И что же теперь прикажете делать? Как и в прошлый раз? Вдвойне забавно. Я-то уже далеко не мальчик-колокольчик. А Уклус тем временем садится за свою парту абсолютно пунцовая: издолбила ее дура училка своими нотациями. И класс хихикает. Видно, я опять что-то прослушал. Ладно, на перемене узнаем.

Перемена. Прорваться через летающих по коридору со скоростью реактивной амфибии первоклашек, не зацепить при этом кого-нибудь из старшеклассников (у меня же сегодня день рождения — постараемся обойтись без неприятностей), проскочить к классной комнате, где будет читаться математика, бросить на парту сумку. Фух! Теперь можно спокойно пойти в туалет и покурить — перемена большая.

В туалете не видно ни зги. Вероятно, желающих покурить несколько больше, чем может вместить это грязное помещение. Ну а вентиляционная система явно не рассчитана на такое количество дыма. Между прочим — зря. Когда лет сорок назад строили эту чертову школу, должны были уже понимать, что деточки в туалетах курить будут. И сами проектировщики небось в туалетах покуривали. Так ведь нет — надо закрыть глаза на то, что дети курят, и упорно пытаться с этим воевать. Все равно же ничего не даст!

И ладно. Борцунство — это, конечно, хорошо, но я же курить хочу, а не дым нюхать! Пробираюсь поближе к окну. Фрамуга слегка приоткрыта, что дает возможность хоть как-то получать кислород. Мои однокласснички уже тут. Молча киваю, благодаря за протянутую мне пачку — Арнус отдает долг, — и с наслаждением делаю первую затяжку.

— Санис! Как тебе эта дура? — Взгляд Арнуса искрится неподдельным весельем.

— Которая? — осторожно интересуюсь я и тут же понимаю, что ляпнул глупость: Арнус смотрит на меня с явным подозрением. — Ты о географичке или?..

Я делаю паузу, чтобы затянуться, лихорадочно соображая, что же такое отмочила какая-то из знакомых особей женского пола, что я должен об этом знать и принять участие в веселье по этому поводу.

— От же приколист! И глазом не моргнул! Здорово! — Во взгляде Арнуса читается явная зависть по поводу моей выдержки. — Да Уклус, блин! Вот это заявила!

Арнус довольно хихикает, а я вяло улыбаюсь. Что заявила Уклус — я не слышал. Сопоставив пунцовость вышеозначенной Уклус и реакцию класса, я понимаю, что пропустил нечто… Но ЧТО?

— И что она такого заявила? — с напускным безразличием спрашиваю я. — Ты как в первом классе — ржешь по поводу и без.