Марина Казанцева - Одинокая звезда

Несколько тысяч тонн. Это слишком много. Поэтому все Стражи во все времена и стремились похоронить его, но не решались, все ждали повода. И не заметили, что золото завладело ими. Они и ненавидели сокровищницу и дорожили ею. Они тоже люди, а не титаны.

Почему они не взяли себе напоследок некоторое количество золота? Чтобы вознаградить себя за долгую службу? Видишь ли, Вилли, сложный вопрос. Чем они достойнее тех, ушедших? Стоят ли те немногие блага, которые они себе приобретут на эти средства, прежде чем их начнут гонять всякие аферисты, того, чтобы предать память своих друзей?

Согласны, дурацкая принципиальность! Но все-таки так им легче. Иначе остается признать, что все поколения Стражей были чем-то вроде религиозных фанатиков. Будет ли им легче жить теперь, когда Звезда обрушилась? Они не знают. Вот Джо точно сумеет распорядиться своей свободой.

Как трудно, Вилли, как трудно! Если все было только черное и белое! Где те критерии, которыми надлежит оценивать себя, других, жизнь, ценности, цели, привязанности?!

Если уж на то дело пошло, надо было сразу брать, сколько нужно, и уходить. Сколько там Мартиросса определил для счастья? Кажется, триста пудов на брата? Вот и надо было так сделать. И поменьше думать о погибших. В конце концов, это лотерея. Одним повезло, другим — нет. А теперь поздно рассуждать. Не они взорвали Звезду. Не японцы, не Паркер, так другие пришли бы. И думается им, все произошло лучшим образом.

Когда-нибудь Вилли поделится этими соображениями с друзьями. Но не сейчас, поскольку сам еще слаб в убеждении. Они могут своим страстным напором заставить его пожалеть о том, что было, о том, что он не успел унести хоть немного. Он тоже человек. Однако, как вышло, так и вышло. Так ведь говорил Дамиан. Когда-нибудь он наберется духу и признается.

— Вилли, а не рассказывали они, как… — Эдди задумался, — что было с другими Стражами? Как закончилось все для Старлейка, для Харралда, для Джеронимо? Почему их потомки не дожили?

— Ну, как же не рассказывали. Конечно, рассказывали. У них тоже есть Хроники. Не так, конечно, как Марвелл писал, но они сохранили записи о том, что было потом. Читать все не стали, это скорее мистеру Марчу, архивариусу, интересно будет. Он ведь не только легенды нашего края собирает, но и сам пишет немного. Обо всем ведь в один вечер не рассказать, но кое — что я расслышал.

***

После ухода Мартироссы и Марвелла Стражи начали строить свои жилища. Все вместе они сначала построили дом Стюарту. Он один жил в стороне от своего Входа, от Короны. Если мы потом посмотрим, то найдем под хибарой Пака каменный фундамент. Он остался от того дома, что построили для него и его семьи друзья. Много поколений Стюартов прожили в нем, и никто до Фредерика, деда Абрахамса, не посягал на проклятое золото. Хотя и было им труднее всех, потому что убежище неблизко.

Джеронимо построил дом свой прямо в пещере, как и Старлейк. Их окна смотрели у одного на озеро, у другого — на запад. Харралду пришлось построить хижину поверх горы, а через круглый лаз он и семья спускались вниз в случае опасности.

Их семьи сохранились, а дети выросли. Но только старшему из сыновей Стражи доверяли тайну подземелья. Остальные не знали ничего. Стали поселяться потомки Стражей на месте нынешнего городка. Приходили люди и селились тоже. Так все более отделялись Стражи от своих потомков.

Немногие помнили и знали о своем родстве. Но однажды, когда была война, детей селения укрыли Стражи в своих каменных пещерах. Но выдали тем самым убежище у Дуба. В благодарность рассказали дети о добром Джеронимо и его пещере. И вспомнили легенду люди о том, как некий правитель древний в пещере запрятал сокровища несметные.

Первым погиб Бесстрашный Джеронимо, он обрушил крышу своего жилища и похоронил себя он и гостей незваных ("Вот гады!" — прошептал Эдди. "Жизнь — есть жизнь!" — развел руками Вилли). А сын его был мал еще. И не стал он Стражем, просто вырос у Тороссов и поселился в поселке и стал жить свободным, ничего не зная о золоте.

Вторым был Сакс Старлейк. В четвертом потомке настигла его свобода. К Улитке по земле не подойти, только со стороны пещеры, изнутри. Выход наружу возвышался на тридцать метров над скалами. Ни лестницы, ни другого способа добраться.

Труднее всех ему пришлось. Не мог он ни сеять, ни разводить овец, ни охотой добывать своей семье еду. Выходил на землю только через подземелье у Тороссов. Так все его потомки питались за счет того, что несли им прочие из Стражей. Не жили с ними жены, ибо какая женщина захочет жить в тюрьме?!

Последний потомок вышел через Корону. И не вернулся. Больше у Сакса не было детей. Когда он умер, Вход закрыли.

А Харралд был счастлив и долго жил. Дети его братьев все выросли и стали крепкими парнями, но жить не стали в этом краю. Они хотели вернуться в Данию. И попрощались с отцом своим, он благословил их. И ушли они и больше ничего о них не знали Стражи. Они свободны в выборе, никто не держит их за руку.

Сын Харралда лишь остался с ним. Жены братьев нашли себе мужей среди пришельцев и поселились в поселке. Хельга до самой смерти прожила с ним и с сыном, но так и не узнала, что Страж он.

Датчане и Тороссы всегда были лучшими друзьями. Могилы всех Датчан, потомков Харралда, скрыты в пещере. Последний же Датчанин, что Стражем был, потомка не оставил. Он умер молодым, его нашли Тороссы с десятком стрел в спине в воде озерной. Стражи собрались и закрыли Вход, и над могилой шестого Датчанина самый высокий каменный был холм — вся его скала.

О Стюарте вы знаете и о предательстве его потомков — тоже. Как жаль его, какой он был достойный и храбрый человек. Но не выдержал один его потомок тягости житейской, и соблазнился легким способом поправить дело. И вот сломалась судьба семьи. Погибли все Стюарты трагической, но недостойной смертью.

Все они вдруг ощутили печаль, и замолчали.

— Есть еще кое что. — спустя минуту, тихо сказал Вилли. — Как жаль, что Стражи столько лет не знали… Марвелл вернулся.

Вчера это было.

***

Марч окончил чтение и положил перед собой на стол листы бумаги, которые переписывались, согласно странному завещанию его предка, в каждом новом поколении. И не знал ни он, ни его отец, ни дед, ни прадед, и вообще никто в его роду, кому адресуются эти Хроники, и что с ними надлежит делать. Если бы не совет Пазолы, которому он показал бумаги, мистер Марч бы никогда здесь не очутился и никогда бы не прочел семейную реликвию. Поэтому его и поразила реакция слушателей.

Стражи молчали и не поднимали голов. Все трое сидели в одинаковых позах: опершись локтями о стол и пряча за ладонями лица.