Орсон Скотт Кард - Тень Гегемона. Театр теней (сборник)
Невозможно. Алай не хвастался, а шутил.
Сейчас Боб доверял их информации не меньше их самих, потому что из осторожности кое-что проверил через Питера и другие свои связи. Объединяя то, что сообщали Влад из России и Бешеный Том из Англии, плюс американские источники Питера, Боб ясно видел, что мусульмане – Лига Полумесяца – обладают информацией не меньшей. Если не большей.
План был прост. Массовые передвижения войск вдоль границы Индии с Пакистаном, с выдвижением индийских войск вперед. Это должно вызвать мощный ответ китайцев, и их силы тоже концентрировались на границе.
Тем временем тюркские силы уже находились на самой западной границе Китая или за ней, последние несколько месяцев передвигаясь под видом кочевников. На бумаге западный регион Китая казался идеальной местностью для танков и грузовиков, но в действительности снабжение топливом было постоянным кошмаром. Поэтому первой волной тюркских войск пойдет кавалерия, и механизированным транспортом она сменится только при появлении возможности захватывать и использовать китайскую технику.
И это, как понимал Боб, был самый опасный аспект плана. Тюркские армии, объединяющие силы от Геллеспонта до Аральского моря и подножия Гималаев, были оснащены как рейдеры, а им предстояло выполнять работу армии прорыва. У них были некоторые преимущества, которые могли бы компенсировать недостаток бронетехники и поддержки с воздуха. Отсутствие коммуникаций снабжения означало отсутствие целей для китайской авиации. Туземцы китайской западной провинции Синьцзян тоже были тюрками, и они, как и тибетцы, никогда не прекращали попыток вырваться из-под ига Китая.
Помимо всего прочего, у тюрков будут преимущество внезапности и численное превосходство в решающие первые дни. Китайские гарнизоны накапливались у границ с Россией. Пока эти войска удастся перебросить, тюрки будут жить вольготно, нанося удары, где хотят, захватывая полицейские участки и станции снабжения, а если повезет, то и все аэродромы Синьцзяна.
Когда китайские войска сдвинутся с российских границ и пойдут вглубь страны разбираться с тюрками, с запада по Китаю ударят полностью механизированные турецкие войска. Тут уж появятся уязвимые линии снабжения, но теперь у Китая, лишенного передовых аэродромов базирования, которые достанутся турецким истребителям, отчетливого превосходства в воздухе не будет.
Захватить плохо защищенные воздушные базы с помощью кавалерии – именно такого рода наитий Боб ожидал от Алая. Оставалось только надеяться, что Хань-Цзы не учтет той полноты авторитета, которым будет располагать Алай в неизбежно предстоящей операции исламского мира, – сумасшедшими были бы китайцы, если бы не приготовились обороняться от вторжения мусульман.
Существовала надежда, что в какой-то момент тюрки будут действовать столь удачно, что китайцам придется перебрасывать войска из Индии на север, в Синьцзян. Здесь местность благоприятствовала плану Алая, потому что, хотя часть китайских войск может быть переброшена по воздуху через тибетские Гималаи, дороги Тибета будут разрушены тюркскими силами, и китайцам придется идти от Индии на восток, вокруг Гималаев, и прийти в Западный Китай с востока, а не с юга.
На это уйдут дни, и когда мусульмане решат, что бóльшая часть китайских войск находится на марше, где не могут ни с кем вступать в противостояние, вот тогда и начнется массированное вторжение через пакистано-индийскую границу.
Очень многое зависело от того, во что китайцы поверят. Прежде всего они должны поверить, что главный удар будет нанесен из Пакистана, чтобы главные силы Китая остались сторожить эту границу. Далее, в критический момент на какой-то день тюркской операции китайцев следует убедить, что именно на тюркском фронте задуман основной прорыв. И убедить настолько, чтобы они оттянули войска из Индии, ослабив себя там.
А как иначе трехмиллионной неопытной армии победить армию из десяти миллионов ветеранов?
Далее были изложены аварийные планы на несколько дней, следующих за входом мусульманских войск в Пакистан, но Боб знал, как знал и Алай, что никак нельзя предсказать, что произойдет, когда мусульманские войска начнут переход индийской границы. Были планы на случай полного провала вторжения, когда Пакистану придется защищать опорные позиции в самом Пакистане. Были планы, учитывающие возможность полного разгрома китайских войск – маловероятную. Но в наиболее вероятном сценарии – трудной борьбе по всему фронту длиной в тысячу миль – планы придется составлять на ходу и пытаться использовать любой поворот событий.
– Итак, – сказал Алай, – вот план. Кто хочет высказаться?
Все по очереди выразили согласие – не потому, что поддакивали начальству, но потому, что Алай еще раньше внимательно выслушал все возражения и изменил планы с учетом тех проблем, которые считал серьезными.
Из мусульман только один сегодня возразил, и это был человек невоенный – Иван Ланковский, чью роль Боб оценивал как нечто среднее между министром без портфеля и капелланом.
– Я считаю позором, – сказал он, – что наши планы так сильно зависят от решений России.
Боб понял, о чем он говорит. Россия в данной ситуации оставалась абсолютно непредсказуемой. С одной стороны, у Варшавского пакта был с Китаем договор о ненападении на всей длинной северной границе Китая с Россией – иначе бы у Китая вообще не были бы развязаны руки для завоевания Индии. С другой стороны, русские и китайцы соперничали в этом регионе не одну сотню лет, и каждый считал, что другой захватил его исконные территории.
И личностные вопросы тоже имели непредсказуемые ответы. Сколько людей Ахилла еще находились в России на влиятельных постах? В то же время многие из русских имели на него зуб за то, как он использовал их до бегства в Индию и Китай.
Но все же Ахилл организовал секретный договор между Россией и Китаем, так что вряд ли его там только ненавидели.
Да, но чего стоит этот договор? Каждый русский школьник знал, что самым глупым правителем в России был Сталин, потому что заключил с гитлеровской Германией договор и рассчитывал, что он будет исполнен. Наверняка русские не верят, что Китай вечно будет с ними в мире.
Так что оставался шанс, что Россия, видя шаткое положение Китая, присоединится к дележу трофеев. Таким образом, русские получили бы территории и предупредили бы неизбежное вероломство Китая.
Хорошо было бы, если бы русские ударили серьезной силой, но не добились бешеного успеха. Китайские войска были бы отвлечены от битвы с мусульманами. Но очень плохо будет, если Россия будет действовать слишком хорошо или слишком плохо. Слишком хорошо – и русские пройдут Монголию и захватят Пекин, тогда мусульманская победа станет русской победой. Алай не желал видеть Россию в господствующей роли на мирных переговорах.
А если Россия вступит в войну и будет быстро разбита, китайским войскам не придется охранять русско-китайскую границу. Развязав себе руки, они бросят гарнизонные войска против турок или ударят через российскую территорию по Казахстану, угрожая перерезать тюркские коммуникации.
Вот почему Алай выражал надежду, что русские будут захвачены врасплох, чтобы что-то предпринять.
– Тут уж ничего не поделаешь, – сказал Алай. – Можем сделать то, что можем. А что будет делать Россия – в руках Божиих.
– Можно мне? – попросил слова Боб.
Алай кивнул. На прошлых совещаниях Боб ничего не говорил, предпочитал разговоры с Алаем наедине, когда не страшно было допустить ошибку, обращаясь к Халифу.
– Когда вы вступите в битву, – сказал Боб, – я думаю, что смогу использовать свои контакты и убедить Гегемона использовать свои, чтобы побудить Россию идти именно тем курсом, который вы считаете наиболее желательным.
Несколько человек шевельнулись.
– Я просил бы тебя успокоить моих встревоженных друзей, – сказал Алай, – и сообщить им, что ты не обсуждал наши планы с Гегемоном или с кем бы то ни было другим.
– Как раз наоборот, – ответил Боб. – Вы готовитесь к действию, а я снабжаю вас всей информацией, которую от них узнаю. Но я знаю этих людей, знаю, что они могут сделать. У Гегемона нет войск, но есть сильнейшее влияние на настроения в мире. Конечно же, он поддержит ваши действия. Но у него есть влияние и в России, которое он может использовать как в пользу интервенции, так и против нее. То же и мои друзья.
Боб знал то же, что и Алай: единственным другом, о котором стоило говорить, был Влад, и он единственный из всего джиша Эндера встал на сторону Ахилла. Потому ли, что всерьез верил, будто Ахилл искренне действует в интересах России, Боб до сих пор не знал. Влад иногда снабжал его информацией, но Боб всегда перепроверял ее по другим источникам.
