Орсон Скотт Кард - Тень Гегемона. Театр теней (сборник)
Раз он догадался, Питер понял, что догадка возможна, и догадался сам.
– Ахилл.
– Вот здесь, – пояснил Графф, – Боб и его друзья поймали Ахилла. Он думал, что здесь сможет убить Боба, но вместо этого Боб поймал его и подвесил в шахте. Мог и убить – друзья это советовали.
– А кто были эти друзья? – спросила мать.
– Он мне не говорил, но это неудивительно: я не спрашивал. Я решил, что лучше, если нигде не будет записано, даже у меня в голове, кто из детей был свидетелем унижения и беспомощности Ахилла.
– Это не имело бы значения, если бы он убил Ахилла. И не было бы больше убийств.
– Видите ли, – сказал Графф, – если бы Ахилл был убит, то мне пришлось бы выяснить эти имена, и Боб не остался бы после этого в Боевой школе. Мы могли бы проиграть войну, потому что Эндер весьма полагался на Боба.
– Эндеру вы позволили остаться после того, как он убил мальчишку, – заметил Питер.
– Это было случайно, и Эндер защищался.
– Защищался, потому что вы бросили его одного.
– Я предстал перед судом по этим обвинениям и был оправдан.
– Но вы просили сместить вас с вашего поста, – не сдавалась мать.
– И тогда меня назначили на должность министра колоний. Давайте не будем копаться в прошлом. Боб заманил сюда Ахилла не для того, чтобы убить, а чтобы заставить признаться. Тот признался, и очень убедительно. А так как я это слышал, то я тоже в его списке смертников.
– Так почему же вы до сих пор живы? – спросил Питер.
– Потому что, вопреки всеобщей уверенности, Ахилл не гений и тоже ошибается. Руки у него не бесконечно длинные, и его власти есть предел. Он не все знает. Он не все предусматривает. Я думаю, что половину времени он действует по обстоятельствам, ловя возможность, когда она представится.
– Если он не гений, почему он все время выигрывает у гениев? – возразил Питер.
– Потому что поступает неожиданно, – ответил Графф. – Он на самом деле не действует блестяще, он просто делает то, чего никто от него не ждет. Он держится на шаг впереди. А наши самые блестящие умы даже не думали о нем, когда он достигал своих самых впечатляющих успехов. Они считали себя снова штатскими, когда он организовал их похищение. Боб не пытался разрушить планы Ахилла во время войны, он пытался найти и спасти Петру. Понимаете? Я видел оценки Ахилла на тестах. Он мастер мимикрии и очень умен, иначе бы он сюда не попал. Он знал, например, как подделать психологический тест, чтобы его склонность к насилию осталась незамеченной, когда мы призвали его в Боевую школу с последней группой. Иными словами, он опасен. Но ему никогда не приходилось иметь дело с противником – настоящим противником. С тем противником, с которым имели дело жукеры, он не встречался.
– И потому у вас есть уверенность, – заключил Питер.
– Отнюдь. Но у меня есть надежда.
– Вы нас привели сюда, только чтобы показать эту шахту?
– На самом деле нет. Я сюда вас привел, потому что сегодня лично был здесь и проверил, что подслушивающих устройств нет. Кроме того, я здесь поставил звукопоглотитель, чтобы наши голоса не разносились по шахте.
– Вы думаете, что в министерстве колоний есть агенты врага, – сказал Питер.
– Не думаю, а знаю. Апханад выполнял стандартную проверку регистрации исходящих сообщений и нашел одно необычное, отправленное через несколько часов после вашего прибытия. Оно состояло из одного слова: «on». Ну, надо понимать, что стандартная проверка у Апханада куда более тщательна, чем у других был бы отчаянный поиск. Это сообщение он нашел, выискивая аномалии по длине, языковым оборотам и так далее. В поисках шифра.
– И это был шифр?
– Нет, не был. И потому его невозможно расшифровать. Это могло значить «они здесь» или «задание выполняется». Могло быть иностранное слово – есть несколько десятков распространенных языков, где такое слово имеет смысл. Могло быть «нет». Понимаете, в чем проблема? Апханада насторожил, помимо краткости сообщения, тот факт, что отправлено оно было через несколько часов после вашего прибытия и анонимными остались и отправитель, и получатель.
– Как может остаться анонимным отправитель в закрытом военном учреждении? – удивился Питер.
– Ну это очень просто. Отправитель воспользовался чужим именем.
– Чьим?
– Апханад был в недоумении, когда показал мне распечатку. Потому что, как утверждает компьютер, письмо послал сам Апханад.
– Кто-то раздобыл имя и пароль главы службы безопасности? – спросил отец.
– Да, это для нас унизительно, можете не сомневаться.
– Вы его уволили?
– Нам не прибавит безопасности, если мы уберем человека, который является нашей лучшей защитой в той операции, которую, возможно, запустило послание.
– Так вы думаете, что это слово общего языка и оно значит, что кто-то против нас что-то готовит.
– Я не считаю это невероятным. Я думаю, что сообщение послано открытым текстом. И не поддается расшифровке лишь потому, что мы не знаем, о чем идет речь.
– И вы учли возможность, – сказала мать, – что Апханад сам послал письмо, а для прикрытия доложил о нем вам.
Графф посмотрел на нее долгим взглядом, мигнул и улыбнулся.
– Я всегда говорил себе «подозревай всех», но сейчас я понял, что значит настоящая подозрительность.
Питер тоже такую возможность не учел. Но она вполне имела смысл.
– Но все-таки не будем делать поспешных выводов, – продолжал Графф. – Настоящий отправитель сообщения мог воспользоваться подписью майора Апханада, чтобы сделать главу службы безопасности главным подозреваемым.
– Давно ли он нашел это послание? – спросил отец.
– Пару дней назад. Я все равно должен был лететь сюда, так что не стал менять расписание.
– Чтобы не предупреждать?
– Да. Любое отклонение от стандартного расписания сказало бы автору письма, что оно обнаружено и, быть может, понято. Это заставило бы его изменить свои планы.
– И что же мы будем делать? – спросил Питер.
– Во-первых, я должен принести вам свои извинения за то, что полагал, будто здесь вам ничего не грозит. Очевидно, у Ахилла – или у Китая – руки длиннее, чем мы думали.
– Так мы возвращаемся домой? – спросил отец.
– Во-вторых, мы ничего не можем делать такого, что сыграет им на руку. Вернуться домой сейчас, до того как угроза будет идентифицирована и нейтрализована, – значит подвергнуть вас большей опасности. Засевший у нас агент может дать второй сигнал, который скажет им, когда и куда вы направляетесь. Какова будет ваша траектория снижения или еще что-нибудь.
– Кто рискнет убивать Гегемона, сбивая шаттл? – спросил Питер. – Мир будет возмущен, даже те, кто был бы рад моей смерти.
– Любые наши поступки, меняющие привычный образ действий, скажут агенту, что сигнал перехвачен. Это может ускорить переход к активной фазе, какая бы она ни была, раньше, чем мы будем готовы. Нет, мне не хочется этого говорить, но… наилучшим образом действий будет выждать.
– А если мы не согласны? – спросил Питер.
– Тогда я отошлю вас домой на шаттле, который вы сами выберете, и буду молиться, чтобы вы благополучно приземлились.
– Вы нас отпустите?
– Вы мой гость, а не пленник.
– Давайте тогда это проверим. Мы улетаем на следующем шаттле. На котором прилетели вы. Обратным рейсом.
– Слишком скоро, – возразил Графф. – Мы не успеем подготовиться.
– И он тоже. Я предлагаю, – сказал Питер, – чтобы вы пошли к Апханаду и велели ему обеспечить строжайшую секретность нашего немедленного отлета. Он не должен сообщать даже Даймаку.
– Но если он и есть тот, кто… – начала мать.
– То он не сможет послать сигнал, – закончил Питер. – Разве что найдет способ, чтобы информация просочилась и стала известна всем на станции. Вот почему необходимо, министр Графф, чтобы вы оставались с ним после того, как ему скажете. Чтобы, если это он, он не мог послать сигнала.
– Но это, скорее всего, не он, – возразил Графф, – а теперь вы даете знать всем.
– Но теперь мы будем ловить исходящие сообщения.
– Разве что нас просто убьют при посадке в шаттл.
– И кончатся наши беспокойства, – сказал Питер. – Но я думаю, здесь нас убивать не будут, потому что здешний агент слишком ценен, чтобы спалить его на этой операции.
Графф подумал.
– Значит, смотрим, кто может попытаться послать сигнал…
– А ваши агенты в точке посадки на Земле постараются засечь возможного убийцу.
– Это я могу сделать, – согласился Графф. – Но есть одна маленькая проблемка.
– Какая?
– Вы не можете улететь.
