Айзек Азимов - Основание и Земля

– Что вы имеете в виду?

– Нет ни одной физической части моего тела, сэр, которая избежала бы замены, причем многократной. Даже мой позитронный мозг заменялся пять раз. И каждый раз содержимое моего старого мозга переписывалось на новый. Каждый раз новый мозг имел большие возможности и сложность, чем старый, так что в нем было место для большего числа воспоминаний и для скорейшего действия. Но…

– Чем больше сложность мозга, тем больше его неустойчивость, и тем быстрее он портится. Мой нынешний мозг в сто тысяч раз объемнее, но, если первый мозг продержался десять тысяч лет, нынешнему всего шестьсот и он неудержимо стареет. С воспоминаниями о двадцати тысячах лет мозг переполнен, а это резко снижает возможность принятия решений и еще более резко возможность влиять на разумы людей через гиперпространство. В то же время шестой мозг я создать не могу. Дальнейшая миниатюризация заведет в тупик принципа неопределенности, а дальнейшее усложнение обеспечит почти немедленный распад.

– Но, Дэниел, – сказал обеспокоенный Пилорат, – Гея наверняка может развиваться и без вас. Сейчас, когда Тревиз выбрал Галаксию…

– Этот процесс продлится слишком долго, сэр, – сказал Дэниел, как обычно не выказывая никаких чувств. – Я дождался, пока Гея полностью разовьется, несмотря на возникавшие непредвиденные трудности. К тому времени как был обнаружен человек – мистер Тревиз – способный принять ключевое решение, было слишком поздно. Однако, не думайте, что я не представлял продолжительности своей жизни. Мало-помалу я сворачивал свою деятельность, чтобы сберечь свои способности на крайний случай. Когда стало невозможно рассчитывать на активные действия по сохранению изоляции системы Земля-Луна, я перешел на пассивные. В течение нескольких лет человекообразные роботы, работавшие со мной, были один за другим отозваны домой. Последним их заданием перед этим было убрать все упоминания о Земле из планетарных архивов. Без меня и моих друзей-роботов Гея лишилась бы возможности выполнить развитие Галаксии за обозримый промежуток времени.

– И вы знали все это, – сказал Тревиз, – когда я принимал свое решение?

– Значительно раньше, сэр, – ответил Дэниел. – Разумеется, Гея ничего не знала.

– Но тогда зачем было устраивать все это? Уже после своего решения я прочесал Галактику в поисках Земли и того, что считал ее «тайной» – не зная, что «тайной» были ВЫ – только для того, чтобы подтвердить свое решение. Хорошо, я ПОДТВЕРЖДАЮ его. Я знаю теперь, что Галаксия совершенно необходима… но, кажется, все это зря. Почему вы не предоставите Галактику самой себе, а меня – мне самому?

– Потому, сэр, – сказал Дэниел, – что я искал выход и надеялся найти его. Думаю, что я его нашел. Вместо очередной замены своего позитронного мозга, я могу просто соединить его с мозгом человека. Человеческий мозг не подвержен воздействию Трех Законов и не просто добавит объема моему мозгу, но переведет его возможности на новый уровень. Вот почему я привел вас сюда.

Тревиз испуганно уставился на него.

– Вы хотите соединить человеческий мозг с нашим? Заставить человека потерять свою индивидуальность? Как это сделано на Гее?

– Да, сэр. Это не сделает меня бессмертным, но позволит дожить до возникновения Галаксии.

– И вы привели МЕНЯ сюда для этого? Вы хотите мою независимость от Трех Законов и мой здравый смысл сделать частью себя ценой моей индивидуальности? Нет!

– Однако, вы только что сказали, что Галаксия совершенно необходима для блага человечества, – напомнил Дэниел.

– Даже если это так, возникновение ее потребует много времени, и я могу остаться индивидуальностью всю свою жизнь. С другой стороны, если она возникнет быстро, индивидуальность потеряет вся Галактика, и моя собственная потеря будет лишь частью непредставимо большего целого. Однако, я не согласен терять индивидуальность, пока остальная Галактика сохраняет ее.

– Так я и думал, – сказал Дэниел. – С вашим мозгом слияние невозможно, и будет лучше, если вы сохраните свои независимые способности.

– Когда вы изменили свое решение? Ведь по вашим словам, я доставлен сюда именно для слияния с вами.

– Да, только для пополнения моей значительно уменьшившейся мощи. Я сказал вам: «Вот почему я привел вас сюда». Однако, вспомните, что на Галактическом языке слово «вы» может означать множественное число так же, как и единственное. Я имел в виду всех вас.

Пилорат замер на своем стуле.

– Правда? Тогда скажите мне, Дэниел, человеческий мозг, слившийся с вами, разделит все ваши воспоминания? За все двадцать тысяч лет, вплоть до легендарного времени?

– Конечно, сэр.

Пилорат глубоко вздохнул.

– Это будет осуществлением мечты всей моей жизни и за это я с радостью отдам свою индивидуальность. Окажите мне честь разделить с вами мозг.

Тревиз мягко сказал:

– А Блисс? Как быть с ней?

Пилорат заколебался не более, чем на мгновенье.

– Блисс поймет, – сказал он. – В любом случае она останется без меня… через некоторое время.

Дэниел покачал головой.

– Ваше предложение, доктор Пилорат, весьма щедро, но я не могу принять его. Ваш мозг стар и проживет не более двух или трех десятков лет, даже соединившись с моим. Мне нужно кое-что другое… Смотрите! – Он указал рукой и сказал: – Я позвал ее обратно.

Подпрыгивая на ходу, к ним приближалась счастливая Блисс.

– Блисс?! О, нет!

– Не тревожьтесь, доктор Пилорат, – сказал Дэниел. – Я не могу использовать Блисс. Это соединит меня с Геей, а, как я уже объяснил, я должен оставаться независимым от нее.

– Но в таком случае, кто… – начал Пилорат.

Тревиз, увидевший стройную фигурку, бегущую следом за Блисс, сказал:

– Робот имеет в виду Фоллом, Яков.

Блисс подошла к ним улыбающаяся и явно очень довольная.

– Мы не смогли выйти за пределы имения, – сказала она, – но все это очень напоминает Солярию. Фоллом, конечно, убеждена, что это и есть Солярия. Я спросила ее, не отличается ли Дэниел по внешнему виду от Джемби – в конце концов Джемби был металлическим – и она сказала: «Нет, не очень». Не знаю, что она имела при этом в виду.

Она посмотрела туда, где Фоллом играла на флейте для серьезного Дэниела, который время от времени кивал. Звуки неслись к ним – тонкие, чистые и прелестные.

– Вы знаете, что она взяла флейту с собой, когда мы выходили с корабля? – спросила Блисс. – Думаю, мы не сможем оторвать ее от Дэниела надолго.

Ответом на эти слова было тяжелое молчание, и Блисс посмотрела на мужчин с внезапной тревогой.